Тень могущества (СИ) - Струков Роман - Страница 19

И понял ту парочку, что ретировалась с места событий.

Не считайся Айви моей напарницей, я бы тоже сбежал.

— Это у вас традиция такая — головы рубить? — как можно более вежливо спросил я. Сумасшедших, говорят, злить вредно.

Эльфка оглянулась. Один из вампиров и впрямь стал короче на целую голову; два других трупами, возможно, ещё не стали, но быстро набухающие тёмные лужи под лежащими навзничь телами свидетельствовали о том, что им недолго осталось.

— Тебя это, — Айви ткнула пальцем за спину, — шокирует?

Я деликатно промолчал. Вампиры, конечно, отребье, так что жалости я к ним не испытывал. Но мысленно я дал себе зарок не подпускать к себе эльфов и на пушечный выстрел.

— Ладно, — наконец выдохнул я, — Прах к праху. Регистраторов тут нет, а дирижабль сквозь 80 этажей всё равно ничего не увидит. Уходим.

Айви пожала плечами. Ну да, я нарушал устав, но оформлять нападение на офицеров полиции мне совершенно не хотелось. И особенно мотивировать применение меча.

— Если тебе может понадобиться незарегистрированное оружие, то у двоих были обрезы.

Я покачал головой.

— Нет уж, идём куда шли. Норму по трупам на сегодня мы уже перевыполнили.

— Хорошо. — согласилась эльфка. — Так куда мы шли?

Стилизованный зелёный кулак на вывеске, на мой взгляд, был изображён неудачно. Увесистый, ничего не скажешь, кулачище был нарисован в обрамлении зубасто-клыкастой пасти, и было не совсем ясно, что именно имел в виду художник, намалевавший эту композицию: то ли обладатель кулака вознамерился пересчитать все зубы счастливому обладателю двух десятков разнокалиберных клыков, то ли владелец пасти решил конфисковать у кулачного бойца орудие производства.

Впрочем, подобные размышления носили исключительно теоретический характер. На жаргоне здешних обитателей (к коим, волей-неволей, относился и я) бар назывался «Орчатником», и это название вопросов не вызывало — достаточно было оглядеться по сторонам.

Кроме вывески бар не имел более никаких опознавательных координат — вроде названия, нарисованного буквами. Четырёхбуквенных выражений, разумеется, хватало, но я сильно сомневался в том, что изображавшие их сумели бы их прочитать. Нынче слово пишут как иероглиф — зная итоговое значение всех этих палочек, но отнюдь не буквы по отдельности.

Мне иногда начинало казаться, что алфавит скоро отомрёт за ненадобностью. Не то чтобы он совсем не нужен… но какой смысл учить грамоте работяг? Орков? Всё необходимое можно узнать через «мозгомойку» и Сеть — счёт идеограммам там идёт уже на тысячи; проще рассказать и показать, чем вникать в написанный текст.

Наверное, моё беспокойство беспочвенно. Ещё с двадцатого века высказывались такие опасения — и ничего, читать-писать никто не разучился.

Но в Тёмном мире всё только к пиктограммам и сводится, и грамотных людей тут немного.

Меньше, чем наверху.

Я покосился на эльфку и решил оставить лингвистические изыскания до лучших времён.

— Это — таверна орков, — разъяснил я и без того очевидный факт — мимо нас только что прошли пузырящийся мускулами орк и вполне человеческая шлюха. Да ещё и злосчастное слово «таверна» — откопал же где-то в сундуках памяти! — само на язык прыгнуло. — Ты с орками как, ладишь?

М-да. Я почувствовал, что сморозил очередную глупость. Политика генетической сегрегации работает вполне успешно — орки с эльфами ладят примерно также, как взрывчатка и запал.

В том смысле, что взрыв обязательно будет.

Будто мне одной драки на сегодня мало.

Айви задумчиво дотронулась рукой до меча.

— Стоун, вопрос не в том, лажу ли с орками я. Вопрос в том, поладят ли они со мной? И если уж на то пошло — то и с тобой тоже? Ты, Стоун, кажется, не вписываешься в эту субкультуру. Ты в этом баре веселишься, или по делу?

— Второе, — ответил я, боясь быть заподозренным в первом. Айви, судя по всему, мне не поверила.

— Хорошо, — решил я после паузы, — Не тащиться же обратно через полконтинента. Будем надеяться, особых неприятностей у нас не возникнет.

Эльфка безразлично пожала плечами. Ей то что — она, похоже, была от рождения уверена, что является самой крупной неприятностью для любого человеческого существа в радиусе десяти миль. Я украдкой посмотрел ей в глаза.

Океана там уже не было — там плавали огромные ледяные горы, окружённые молочно-серым туманом.

Что ж, друзей и напарников не выбирают. И если первые приходят в конфликт со вторыми, приходится терпеть и это.

Попасть в орочий бар просто. Орки — парни простые и добродушные, а потому принимают в своё общество любого, кто сумеет до них достучаться.

Поэтому мне пришлось минуты три с разбега засаживать каблуки в металлическую плиту, служившую дверью в бар. Размеры и вес плиты заставляли подозревать, что орки готовились к локальной атомной войне — дверь могла бы запирать бомбоубежище.

Наконец небольшое окошечко, прикрытое стальной решёткой скрипнуло и откинулось в сторону.

— О, так это ж Стоун! — громыхнуло из-за двери — А я всё думаю, кто там за дверью скребётся? Ты, гляжу я, не один?

Всю жизнь не доверял оркам по фамилии Фейдельман. Особенно когда они должны меня куда-нибудь впустить.

— Не один, Абрахам, не один. — неохотно признал я очевидную истину. — Таки ты откроешь, или мне приехать на танке?

— А растёт ли мой старинный приятель Виктор Берк по службе? Или посадили за связь с израильской мафией?

Берк сажал Фейдельмана уже с десяток раз — административное задержание за «неуважение к сотруднику полиции при исполнении служебных обязанностей»

— Карьера на взлёте — особенно когда он стал сотрудничать с Моссадом в изгнании. — ответил я. — Правда, есть небольшая проблема — ещё одного задержания не хватает до новой лычки. Мне его позвать?

— Лучше мы с ним обсудим это при личной встрече, — Фейдельман картинно вздохнул. За дверью залязгал засов. — И, хотя это совершенно не моё дело… сдаётся мне, Стоун, что ты явился сюда на предмет затеять грандиозную драку.

— Заткни пасть, — с истинно эльфийской учтивостью посоветовала Айви. Фейдельман — очки в тонкой золотой оправе на носу орка смотрелись весьма потешно, не слишком-то гармонируя с остальным обликом — огорчённо посмотрел на меня.

— Вот об этом то, Стоун, я и толкую, — рассудительно продолжал он, не обратив на слова эльфки ни малейшего внимания, — Девочка ответит невпопад — ведь наши шутки в качестве комплимента ей по нраву не придутся, — потом на стол вывалятся чьи-нибудь кишки, и милой эльфе открутят её прелестную головку.

От велеречивости орка у меня заломило виски.

— Лучше бы приятелей вежливости учил!

— Невозможно! — встал в позу Фейдельман, — Своими собственными клешнями уничтожить такой уникальный материал для диссертации?

Я только рукой махнул, и не произнося больше ни слова — чтобы не нарваться на очередную тираду, на которые орк был неистощим — прошёл в бар, заботливо поддерживая девушку за руку.

За руку — это для того, чтобы завсегдатаи сразу уяснили, что эльфка со мной, и не лезли в бутылку.

— Орк явно не местный, — тихо процедила эльфка по адресу Фейдельмана.

— Точно, — подтвердил я, — Эйб из Института Антропологии при Лиге Наций, специалист по «групповой психологии городских субкультур среди генетически модифицированных граждан» — во всяком случае, это он начинает утверждать после третьего стакана, когда ему уже никто не верит. Нормальный мужик… только слишком всерьёз воспринимает свою национальность.

Эльфка промолчала, и я, подумав, тоже заткнулся. Политкорректность не дремлет.

В полутьме бара можно было оглохнуть. Связано это, понятно, было не с освещённостью помещения, а неимоверно громкой музыкой, заставлявшей бутылки на полках за стойкой бармена наигрывать позвякивающий аккомпанемент.

К счастью, опасения Фейдельмана не оправдались. Я в баре появлялся частенько, а в прыгающих разноцветных пятнах светомузыки было трудно понять, кем является Айви. Одежда, естественно, показателем не была — орки так же, как и прочие «городские субкультуры», пользуясь выражением Абрахама, самовыражались кто во что горазд.