Лезвие власти (СИ) - Гальперин Андрей Борисович - Страница 41

— В замке, мать вашу... В замке... — Дибо напялил свой бесформенный клетчатый балахон и вытащил из под койки длинный рифдольский меч. Гайсер с ужасом уставился на оружие наем­ников. Всей Лаоре было известно, что рифдольские мечи не продавались, они передавались из поколения в поколение, и ложились в могилу вместе с последним из рода. Посторонний, прикоснувшийся к мечу наемника заслуживал немедленной смерти.

— Чего вытаращился, идиот! — Дибо пихнул Гайсера эфесом в зубы, — Где Ульер?

— Ульер у покоев Великого Герцога, святой отец.

— Всю гвардию... По всему замку... Обшарить каждую щель, заглянуть за каждую паутину...

— Господин! Коридоры, ведущие к покоям знати, запираются...

— Ломать! Вышибать двери своими тупыми головами!

В дверь постучали, и в проеме появилась голова гвардейца:

— Святой отец, полковник гвардии Роут просит вас немедленно подняться к покоям министра Двора...

Дибо с ненавистью посмотрел на гвардейца.

— Что там, во имя Иллара, с этим геморроидальным старцем?

— Он мертв. Святой отец... Как и гвардеец, охранявший покои...

— Я надеюсь, полковнику хватило ума перекрыть выходы?

— Полковник велел дожидаться вас, святой отец!

— Возвращайтесь назад, капрал. Передайте полковнику, пусть поднимает гвардию по тревоге. Проверить все покои и ни одну живую душу в коридоры не выпускать. Не хватало еще путаю­щихся под ногами господ. Я сам доложу герцогу о случившемся…

Дибо, оттолкнув Гайсера, выбежал на лестницу, и с необычной, для такого грузного человека скоростью, побежал наверх.

59.

Аттон добежал до конца коридора. Из скрытой ниши ему навстречу выскочил гвардеец с обнаженным клинком. Аттон, не целясь, метнул нож и отрешенно уставился на огромные замки, запирающие вход в тоннель. Сзади, со стороны казарм нарастал шум погони. Аттон знал, что ни одна, из имеющихся в его арсенале отмычек, к этим замкам не подойдет. Он глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание, и прислушался к шуму погони. Потом вытащил из трупа свой нож и на всякий случай обшарил карманы убитого гвардейца. Ключей не было…

Аттон на мгновенье замер, оценивая свои шансы. Погоня приближалась. Он заглянул в нишу, где прятался стражник и обнаружил узкий проход, ведущий куда-то вверх. Проход заканчивался тупиком. Это была угловая комната в третьем ярусе восточной башни. Аттон с ходу, убирая оружие, запрыгнул на стену и, нащупывая паль­цами крошечные выступы, стал карабкаться вверх, туда, где через высокие овальные окна на него смотрели бесстрастные звезды. Повиснув на одной руке, он вытащил нож, и ударил руко­ятью в стекло. Раздался мелодичный звон. Аттон, подтянулся, но увидел лишь паутинку тре­щин. Изогнувшись змеей, он с ожесточением принялся колотить в упрямое стекло, пока не по­чувствовал, что рукоять ножа провалилась в пустоту. Разрезая пальцы, он вырвал кусок стекла, затем подтянулся, перевалился через край, и скользя по собственной крови, съехал на животе вниз.

Уцепившись за неровный камень, он повис над пропастью. Где-то далеко внизу шумела огибающая замок река. Стиснув зубы от боли он осторожно подтянулся, и посмотрел вверх. Над ним возвышалась черная громада башни. Справа, вдоль серого купола, тянулся узкий в ладонь карниз. Слева, мутно отсвечивала в свете звезд наклонная плоскость Восточного крыла. Аттон, обдирая кровоточащие ладони, выбрался на карниз и замер. Из разбитого окна над головой доносились выкрики и звон оружия. Он с трудом извлек из ранца на спине склянку, и по­морщившись, вылил содержимое на ладони, останавливая кровь. Потом, осторожно перебирая руками, двинулся в сторону восточного крыла замка.

— Он был здесь!

Гвардейцы, задрав головы, смотрели на окно, расположенное на высоте трех человеческих ростов. Гайсер, держа под мышкой арбалет, в недоумении ковырял пальцем стену.

— Не взлетел же он к окну... — Гайсер взглянул на стоявшего рядом гвардейца. — Эй, капрал ты смог бы взобраться туда?

Гвардеец посмотрел на него как на прокаженного.

— Вот и я думаю... — Гайсер почесал голову. — Несите крючья и веревки. Надо залезть наверх, и посмотреть, куда он делся, мать его...

— Там стена, и обрыв к реке. Никуда не выберешься...

— Выберешься, выберешься... Вон он как прыгает...

Гайсер внимательно осмотрел стену и, подхватив арбалет, и побежал к входу в восточное кры­ло.

Дибо, держась рукой за сердце, пустыми глазами смотрел на безупречно застеленную огром­ную постель Великого Герцога. На атласном покрывале — переливающимся всеми оттенками золотого, не было ни одной морщинки. Дибо повернулся к Ульеру и прошипел:

- Где герцог? Где герцог, тупая скотина?

Ульер растеряно озирался, словно, Правитель Аведжии мог спрягаться за комод.

— Не знаю, святой отец, не знаю... Я проводил его в покои, после встречи с министрами... И клянусь честью рыцаря, он не выходил...

Дибо опустился прямо на пол и подпер щеку эфесом меча.

60.

Аттон бежал по бесконечному коридору, вслушиваясь в удары сердца. Он миновал огромный фонтан с высеченными на стенах барельефами, изображающими неведомых чудовищ, на дне фонтана лежали человеческие черепа. Аттон миновал зал, в центре которого стояли огромные стеклянные колбы, наполненные зеленой жидкостью. Из каждой колбы вслед ему смотрели мертвые глаза жутких созданий. Аттон не глядя пробежал через зал черных зеркал, каждое из которых отражало удивительные картины неизвестных миров. Он пробегал мимо огромных постаментов, и сверху на него пялились незрячими глазами статуи ужасных существ, а из-под ног разбегались во все стороны волосатые белые пауки. Он уже миновал уровень, с которого начинался нужный ему туннель, и бежал по коридорам запретного замка, в надежде наткнуться на что-либо, способное вывести его к потерянному проходу. Миновав беспорядочное нагромождение лестниц, ведущих в нику­да, он выбежал на террасу, вдоль которой шел ряд треугольных окон. В надежде сориентирова­ться Аттон заглянул в каждое из них. Но за окнами, лишь бесстрастно сверкали холодные звез­ды.

Наконец, он остановился в конце террасы, где проход разветвлялся на три туннеля, и постарался вспом­нить всю предыдущую дорогу. Немного подумав, он выбрал средний туннель, и побежал. Пробежав с четыре стрелы, он понял, что не ошибся в выборе. Прямо посреди зала, со светя­щимися стенами и сферическим потолком, топтались в нерешительности четверо гвардейцев.

— Ненавижу эти проклятые коридоры. Того и гляди, вылезет из стены какой нелюдь, да вце­пится в глотку... — Смуглолицый гвардеец, совсем еще мальчишка, подавлено озирался.

— Это правда, у меня у самого мурашки по шкуре... — пожилой капрал, опираясь на короткую алебарду смотрел в потолок. — Где искать-то теперь этого...

Аттон бросился в атаку.

Срубив ближнего солдата, он подсек стоявшего рядом, и ударил пожилого капрала кулаком в лицо. Крутанувшись на месте, он занес меч над головой мальчишки. Тот стоял перед ним, опу­стив голову. У его ног, в стремительно растекающейся желтой луже, лежали щит и топор. Аттон наотмашь хлестанул его ладонью по лицу.

— Иди домой, к маме...

Солдатик, повизгивая от ужаса умчался вниз по тоннелю.

Далеко впереди маячил голубой свет. Аттон рванулся туда, но из темноты ему навстречу вышел человек. Аттон поднял меч. И опустил. В грудь ему упиралась стрела заряженного арбалета.

— Ты проиграл, Птица-Лезвие! — Гайсер протянул руку за мечом. Аттон, слегка улыбнувшись, бросил меч на пол чуть подался назад. За спиной Щуколова вспыхнули в темноте два ярко-зеленых глаза.

— Ты ловок, Птица-Лезвие, очень ловок... Но вряд ли ты сможешь отбить эту стрелу. Я вспомнил тебя, — Щуколов тонко захихикал. — Вспомнил... Я был в банде Крэя, и помню как ты управляешься с мечом. — Держа одной рукой арбалет, он рванул другой рубаху на плече, об­нажая страшный, идущий наискось шрам. — Помнишь? Это твой...