Этикет следствия - Келин Алексей - Страница 47

Кори из Кроска и Славомир, оруженосец князя Гнездовского, явились в управу точно в срок. Оба были уверены, что дело закрыто и Олег — убийца-маньяк. Славомир достаточно сдержано, а Кори — со всей простодушной прямотой, заявили: "Вот кто б подумал, что он — некромант? Такой вежливый всегда, тихий… Это Анжей был, простите, сущим наказанием, а Олег наоборот… В голове не укладывается! Может, Анжей догадался, что Олег убивал, за это его и зарезали?"

Виктор понимающе покивал, но настойчиво выяснял, где кто был во время убийств проститутки и сторожа. Картину преступлений восстановить надо, дело серьезное, не дворник Васька — целый секретарь благородной дамы обвиняется, хоть и посмертно.

Парни, сначала по отдельности, потом оба вместе, пытались рассказать, что и когда происходило, но оба тогда были пьяны, и получалось…

Получалась полная чушь.

Кори утверждал, что все прекрасно помнит и был почти трезв, но смотрел при этом слегка смущенно, то и дело оборачиваясь на коллегу — все так, да? Так что у Виктора возникло серьезное подозрение, что франтоватый оруженосец Кроска сильно приукрашивает свои возможности.

— Анжей когда ушел, довольный, Олег на него посмотрел, как на, простите, говно, и молча дверью хлопнул. Проветриться.

— Кори, погоди, ты путаешь! Это не Олег вышел, а Петер из Эзельгарра, Олег в тот момент уже упился в дрова и на диване храпел… Вроде бы. Или Олег шляпу Петера нацепил, непонятно, зачем… Мне тогда та, рыженькая, спину разминала, так я и…

— И все равно тебе было, кто куда ходит. Помню я, как ты чуть не мурчал от удовольствия.

— Ну да, — слегка смутился Славомир, — ну, хорошо мне было, и не до вас всех… Сам-то ты тоже к коньяку прикладывался постоянно!

— Да я так, понюхать только!

— Ага, понюхать…

И так далее, и тому подобное. Часов до двух ночи показания кое-как сходились, а потом пошел разброд и шатание. То ли Петер ушел, то ли Олег, то ли вернулся через пять минут, то ли запропал на полночи…

Бардак.

Со слов девиц Виктор знал — ушли оба, и Петер, и Олег, а потом и Славомир прогуляться уходил, но добиться внятных показаний от оруженосцев не получилось.

Со второй ночью было примерно то же самое. Кори говорил, что пошел с Анжеем стихи слушать, сидел в уголке и общался с одной милой поэтессой. А Славомир был вроде бы с Олегом в борделе, потом тоже пошел в поэтический салон…

Виктор провозился с ними часа полтора, но толку не добился. Допросить бы Петера, но ему папа-барон Эзельгаррский запретил. Виктор мысленно порадовался, что у него в бытность рыцарем так и не появился постоянный оруженосец. Не дай Бог, попался бы такой же идиот-пьяница. Возись с ним…

Отправив Славомира и Кори восвояси (спасибо, вы очень помогли!), Виктор достал протоколы допроса девиц и выругался уже вслух.

Ничерта не прояснилось, только запуталось.

Следователь снова погрузился в перечитывание протоколов. Что-то должно быть!

Осталось трое подозреваемых — эксперт Анна Мальцева (не было печали!), оруженосец князя Славомир (об этом даже подумать страшно!) и Петер из Эзельгарра (тоже хреновый вариант, но уж лучше он). Кори исключаем, следы на местах преступлений оставил точно не этот длинный неуклюжий парень.

Самое жуткое, что Славомир вполне мог убить Олега и Анжея. До того, как стать оруженосцем, племянник князя Николая служил отроком в пограничной страже, а эти ребята и не такое могут. Вот черт! Такие подозрения даже высказывать нельзя.

Анна… Самый вероятный кандидат, что бы там ни говорил шеф. Ее проверим вечером. На чем-нибудь да проколется.

Петер… Возможно, пусть и маловероятно — милый юноша, слегка запуганный, сам, похоже, не очень верящий, что скоро из приживала-бастарда станет полноправным наследником…

Так, стоп.

Восторженный парнишка Петер. Он ведь ни словом не упомянул, что знаком с фрайин Ингрид! Хотя они совершенно точно пересекались, он воспитывался в баронском дворце, Эзельгаррский никогда не скрывал своего бастарда. Мог Петер искренне возненавидеть невестку? Или влюбиться? Или все вместе? Да запросто.

Или он молчал, потому что сюзерен запретил? Черт, да тут кто угодно ногу сломит, во всех тонкостях этикета и подчинения!

Кори, правда, говорит, что почти всю ночь они с Петером играли в шахматы. И в показаниях девиц это есть — но постоянно Петер у них на глазах не был. Мог простодушный Кори перепутать, когда именно они играли? Судя по остальному бардаку в показаниях — вполне. Больше никто Петера в это время не видел.

Вот тебе, следак, еще один вероятный подозреваемый. Наследник баронства. Единственный оставшийся сын Эзельгаррского. Особа с дипломатическим иммунитетом, в ближайшем будущем — владетельный барон.

Чтобы к нему хотя бы подойти, придется собрать совершенно неопровержимые улики. Железные, стальные… Шаткого "его никто не видел во время убийств" точно недостаточно. Против Олега улик намного больше. Против Славомира — примерно столько же.

Нужно снова поговорить с фрайин Ингрид. Откуда на нее зуб у Петера — более менее ясно. А Славомир?

Ох уж эта великосветская банка с пауками!

Виктор поймал себя на мысли, что хочет поехать в замок прямо сейчас. Они все там — и подозреваемые, и возможная жертва! Нужно найти ее, защитить!

Спокойно, — одернул он сам себя, — ее уже защищают. И ты там никому не нужен. Рыцарь протоколов и перьев… Герб смени на чернильницу, ррромантик! Хотя какой тебе герб…

Пообедать Виктор сегодня опять не успел, и организм в который раз напоминал — хозяин, ты ж меня так загоняешь совсем! Так что Виктор сгреб кружки, которые давно пора было вернуть доброй официантке Аленке, и отправился ужинать.

В ресторанчике было многолюдно, но для Виктора местечко нашлось. Алена расцвела, увидев его, подхватила кружки и монетку — "прости, одна разбилась!" и упорхнула за карпом в сметане. Виктор взял вечернюю газету, откинулся на стуле и постарался отвлечься от попыток придумать, как бы подступиться к подозреваемым.

В газете было напечатано множество подробностей о княжеских балах. Гости, их наряды, светская хроника, происшествия… И ни слова о вчерашнем двойном убийстве. Видимо, князь строго велел прессе помалкивать.

На последних страницах был подробный, прекрасно иллюстрированный материал о моде — во всех деталях разбирались костюмы благородного собрания. Виктор не удержался и, подняв газету так, чтобы статью не смогли рассмотреть с соседних столиков, стал читать об "экстравагантном и элегантном" наряде фрайин Ингрид. Он ни черта не понимал в названиях деталей и аксессуаров, но чувствовал совершенно неуместное желание сохранить портрет Альградской дамы.

— Виктор? Это правда ты?

Следователь поднял глаза. Аккуратно свернул газету, подавил желание грязно выругаться, и встал.

Перед ним был Рудольф фон Нилле, его кузен, бывший порученец бывшего принца Константина. В расшитом камзоле, начищенная рыцарская цепь сверкает в полумраке… Рудольф явно не бедствует. Видимо, теперь у него какая-то неплохая должность или при князе, или еще при ком-то из местных владетельных.

Посетители на Рудольфа исподтишка косились. Блестящие рыцари, высший свет княжества, сюда почти никогда не заходили. "Нечего благородным господам делать в пристанище простых смертных!" — с грустной самоиронией хмыкнул про себя Виктор.

У официантки Аленки, которая несла Виктору с кухни обещанного карпа, чуть не выпал из рук поднос. Милашка-следователь, на которого девушка имела виды, запросто здоровался с благородным рыцарем. Чудеса, да и только!

Виктор кожей чувствовал ее восхищенный взгляд. Теперь, кажется, отвертеться от красотки станет еще труднее… Вот же, принес черт кузена! И не пошлешь тройным загибом, родня все-таки.

Рудольф подождал, пока Аленка отойдет и продолжил:

— Мы думали, ты погиб в той свалке. А ты, оказывается, в Гнездовской страже. Когда услышал — не поверил, решил увидеть сам. Пришел в ваше управление, там сказали, что следователь Берген здесь, ужинать изволит. Почему…