Этикет следствия - Келин Алексей - Страница 10

Ты идешь. По клеточкам на полу, громко топая. Ты прыгаешь по крестикам, в которые собираются клеточки. Если не ошибиться, пропрыгать все правильно, будет что-нибудь хорошее.

Не может же все здесь быть таким же скучным!

Правая дверь немножко приоткрыта. За ней — лестница. Узенькая, темная, с витыми перильцами.

Ух ты!

Может, она волшебная? Может, это сказка? И там, наверху, серые снулые рыбы прячут сокровища?

Помогли клеточки-крестики на полу!

Надо разведать.

Ты забираешься по лестнице. Перед тобой — такой же коридор, тоже тусклый, но дверей намного больше.

Сокровища?

Ты подходишь к третьей двери. Три — во всех сказках важное число. За первыми двумя обычно ничего интересного, так зачем время терять?

Ты дотягиваешься до медной тяжелой ручки, повисаешь на ней, и дверь открывается.

Так, зацепившись обеими руками, ты въезжаешь в комнату.

Кататься на двери — здорово! Ты хочешь от чего-нибудь оттолкнуться, чтобы прокатиться обратно, но слышишь стон.

Комната маленькая. У окна стоит кровать, на кровати — дядька. Седой, перемотанный белым.

Вроде, это называется "забинтованный".

Дядьке плохо.

Дядька тебя не видит. Дядька стонет. Дядька закатил глаза, скребет костлявой рукой по матрацу, словно пытаясь что-то схватить.

Ты понимаешь, что у дядьки внутри что-то жуткое, и ему от этого очень больно.

Тебе уже не скучно. Тебе не хочется рисовать, тебе не нужна веселая дверь, на которой можно кататься.

Все твое внимание приковано к дядьке.

Ты не можешь оторваться. Ты в восторге. Ты радостно смеешься, подходишь к дядьке и лезешь к нему на кровать, чтобы быть поближе к жуткой штуке, которая так тебя манит. Или не к штуке? К тому, что происходит с дядькой? Ты не задумываешься, ты просто радуешься.

Тебе очень, очень хорошо.

Тебя найдут через несколько часов. В больнице начнется страшный переполох, но никому в голову не придет пойти в комнатку, где ждет смерти каменщик, упавший с лесов и теперь умирающий от внутреннего кровотечения. В поисках будет сбиваться с ног и монашка — его сиделка, которая ненадолго отошла перед твоим появлением.

А ты в это время будешь сладко спать, обнимая мертвое тело. И счастливо улыбаться во сне.

*****

Когда появлялось слишком много новой информации, Виктор начинал тихонько звереть. Он знал один способ как-то уложить сведения в голове — переключиться на что-то, не имеющее никакого отношения к делу. Виктор проходил через центральный городской сквер неподалеку от Управления, когда смесь из планируемых следственных действий, злость на некроманта-самоучку и опасения, что паршивец может удрать из-за его непрофессионализма, накрыли Виктора с головой. Что скрывать, такие мысли у младшего следователя появлялись каждый раз, когда он брался за новое дело.

Виктор свистнул пробегавшему мимо мальчишке-газетчику, во все горло вопящему: "Новости княжества Гнездовского! Весь высший свет Заозерья съехался на княжеский сезон балов! Госпожа Ингрид из Альграда дала интервью нашему корреспонденту!".

Получив утреннюю прессу в обмен на медную монетку, Виктор уселся на лавочку около фонтана и развернул газету. Виктор предусмотрительно взял не только тоненький листок с последними новостями, но и вышедший вчера, во вторник, солидный еженедельник. И пусть любая зараза, желающая ехидничать в стиле "младший следователь, а корчит из себя приличного человека", идет… по своим делам.

На первом же развороте была громадная статья о княжеских гостях. С подробным перечислением титулов, регалий и заслуг представителей высшего общества. Виктор с привычным сарказмом хмыкнул мысли: "а ведь пойди история иначе, ты мог бы здесь свой портрет увидеть". Но что имперскому барону делать в Заозерье?

И вообще — уймись. Читай газетку, думай про следствие.

Виктор зашуршал страницами, разглядывая портреты.

Герцог Болеслав Кошицкий. Крепкий мужчина лет шестидесяти, в прошлом — победитель конных турниров, а теперь — самый, пожалуй, богатый и влиятельный господин в этой части материка. Герцогство Кошиц сейчас самое сильное государство в Заозерском альянсе, но до единоличной власти над землей между Острым хребтом и Каскадом озер ему далековато. Слишком много конкурентов, и самый серьезный среди них — князь Гнездовский. Впрочем, остальные мало уступают.

Барон Кордор из Кроска. Высокий, болезненно худой человек неопределенного возраста — все что угодно от сорока до семидесяти. Говорят, большой любитель магической медицины. Сам по себе Кроск — крошечный пятачок на скалистом отроге Острого хребта, вот только барон избран председателем Мергентского торгового союза, объединяющего с десяток похожих майоратов, несколько очень солидных торговых домов и два вольных города. А это, учитывая богатство и влияние союза, уже совсем другая история. Флот Мергента на равных спорил с мощью эзельгаррского и уж точно превосходил альградский.

Еще один важный гость князя — барон Витольд Эзельгаррский. До последнего было неясно, позволит ли ему здоровье приехать в Гнездовск. Старый барон уже не мог ходить, его возили в кресле на колесиках, а сюда он прибыл телепортом. Видимо, для умирающего барона очень важно оказаться здесь, на собрании всех вершителей судеб Заозерья. Возможно, чтобы объявить наследника и добиться, чтобы его поддержали остальные владетельные? Ведь законных потомков у барона нет, остался только бастард.

Конунг Магнус Альградский. Самый молодой из владетельных господ, всего-то тридцать два года. За последние лет пятнадцать конунгат сильно обеднел стараниями прежнего конунга, но Магнус с сестрой Ингрид всерьез взялись за восстановление родной земли. Она, кстати, тоже прибыла в Гнездовск на переговоры, и даже снизошла до корреспондента местной газеты — единственная из всего благородного собрания.

"Фрайин Ингрид Альградская любезно согласилась побеседовать… "

Что?!

С портрета, иллюстрирующего статью, на Виктора смотрела Верка-Хохотушка.

Виктор зажмурился, резонно подозревая галлюцинации из-за бессонной ночи, выпитого ведра кофе и мыслей о жертвах некроманта. Снова открыл глаза… Верка. Подшивая протоколы, Виктор неплохо ее вспомнил. И сейчас был готов поклясться — если Верку приодеть, сделать прическу с диадемой и научить держаться с достоинством благородной дамы, из нее можно сделать (увы, можно было сделать) двойника госпожи Ингрид.

Конечно, нужно дождаться мнения экспертов по обоим трупам, но таких совпадений не бывает. Некромант-самоучка зарезал двойника сестры владетельного конунга. А потом пошел резвиться по Гнездовску.

Вот черт, Виктор, что за дрянь ты сегодня надежурил?

Мечты о здоровом сне, пока эксперты пишут отчеты, накрылись медным тазом. Виктор аккуратно сложил газету и быстрым шагом двинулся к управе.

Городской морг располагался в пяти минутах ходьбы от управы, у кладбища. Небольшое желтое здание, как казалось Виктору, было очень по-гнездовски спрятано за сиренью и цветущими кустами жасмина. И не догадаешься, что тут находится, пока не прочитаешь небольшую табличку на двери.

Младший следователь почти бегом смотался до своего кабинета и прихватил дело об убийстве Верки-Хохотушки (простите, Веры Ивонич, проявим уважение к покойной). Сейчас он в ждал регистраторской морга, пока магичка и судмедэксперт вынесут свой вердикт.

Конечно, первым делом он сходу вломился в секционную, но работавшие над двумя телами Анна и мастер Николас с удивительным единодушием попросили его помолчать, не отвлекать, дожидаться результатов работы экспертов и не путаться под ногами.

Что поделать — следователь, без сомнения, руководит делом, но в секционной эксперт — царь и бог. Правда, на вопрос: "Так Верку тоже некромант?", Анна, видимо, сжалившись, все-таки утвердительно кивнула.

Прикрывая за собой дверь, Виктор услышал сварливый говорок мастера Николаса: "Что, Анька, осчастливила добра молодца? Смотри, Малыш у нас шустрый…"