Сеть (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Страница 34

И наконец, самая шумная и непоседливая категория туристов, это молодые родители с маленькими детьми. Вот уже где отдых мог превратиться в нервотрепку. Выпучив глаза, детишки носились между рядами, знакомились, дрались, выпрашивали, хотели в туалетик и многое еще чего, на что родителям нужны были стальные нервы.

Среди этого многообразия Полина и Генри быстро затерялись. Никто не обращал внимания на рану Полины или разбитые кулаки Генри. На последние деньги юноша купил себе билет до Глазго. Полину начинали терзать муки совести и страх перед правосудием, за то, что она так свободно тратит чужие деньги. Но выбор был небольшой. Либо идти в полицию и забыть про дом еще на долгое время, или договориться с совестью еще раз и воспользоваться чужими деньгами.

На самом деле, Полина не выбирала. Она искала себе оправдание, и после того, как решила, что виной всему несовершенство Сети, успокоив совесть, она купила себе билет за счет фонда российско-греческой дружбы. Генри снова рассмеялся над ее изощренной фантазией. Полине показалось, что на самом деле он смеется не столько над ее фантазией, сколько из-за того, что она ему понравилась, если не больше. Генри не обращал внимания на красоток, которых здесь было в великом множестве. На любой вкус и цвет. Бледные голубоглазые скандинавки с модельными фигурами, кучерявые полногубые мулатки с идеальными пропорциями. Европейки, вобравшие в себя гены всех народов проживающих в Европе, отчего их красота варьировалась в больших границах. Миниатюрные азиатки, мяукающие, словно кошки.

Определенно, Генри не хотел их замечать. Полина ловила его взгляд, направленный на себя, в отражении стеклянных витрин. На душе у нее тоже становилось тоскливо, когда она понимала, что больше не увидит этого парня. Судьба их свела, дала возможность проверить в тяжелых обстоятельствах, которые они выдержали с честью, а теперь разводит, может быть, навсегда.

Лупер в Шотландию подали первым. Генри глубоко вздыхал и никак не мог заставить себя сказать что-нибудь приятное Полине перед прощанием. Он набрался смелости, взял Полину за руку и поцеловал. В этот раз все произошло без накладок. Полина надеялась на поцелуй и не стала дергаться, как в прошлый раз. На фоне похожих прощаний по всему перрону, они совсем не привлекали внимания. Отрывались на то, чтобы перевести дух и снова целовались, пока не объявили отправление. Полина дрогнула и пустила слезу. Генри держался из последних сил. Голос его дрожал, слова застревали в горле, и в итоге он не смог сказать всего, что собирался.

Он заскочил в лупер и сразу занял место у окна. Они показывал Полине, что не надо плакать и этим выбивал еще больше слез. Через минуту, быстро набирая скорость внутри прозрачного тоннеля, состав скрылся из вида. Полина утерла слезы, перешла на свой перрон и стала ждать свой лупер. Радость от скорой встречи с родителями, компенсировала романтические переживания по поводу расставания с Генри. Она твердо решила, по возвращении домой, будет общаться с Генри, и если поймет, что не потеряла к нему интерес, обязательно летом пригласит его к себе. Или поедет к нему, в Шотландию, если он пригласит ее, или встретятся снова в каком-нибудь курортном месте. Хотя, курортные романы казались ей легкомысленными, необязательными. Пригласить к себе, значило показать ему свою дальнейшую заинтересованность. Ведь придется знакомить с родителями, показывать друзьям.

Подали состав, идущий в Россию. Полина вошла и заняла место в комфортабельной капсуле. Через пять часов она, наконец, будет дома. Никогда еще она так не скучала по родителям, по родному дому, и даже по Варварке с Валеркой. Ей сейчас было плевать на учебу, на полицию, ничего не хотелось, кроме одного, обнять родителей и побыть с ними. Стюардесса попросила пристегнуться. Состав едва ощутимо дернулся и резко набирая скорость, вдавил в спинку кресла мощным ускорением.

Тоннель лупера поднялся на высоту пятнадцати метров над уровнем земли. Большая часть старого города оказалась внизу. Но и она быстро исчезла позади. Пейзаж сменился лесами, тоннелями, речушками. Полина откинулась на спинку и включила в мониторе напротив, терминал. Сеть попросила идентифицировать себя. Нет, такую ошибку она не допустит. Полина закрыла глаза и поискала, к чему можно подключиться. Источников было множество, от коммуникационных до систем мониторинга узлов лупера.

Первое, что пришло ей на ум, найти профиль Генри. Полина не знала его фамилию и точный возраст. Подходящих Генри в Шотландии было множество. На их поочередный просмотр могло уйти времени, гораздо больше, чем дорога до дома. Полина почитала новости, зашла в родной университет. Везде все было тихо спокойно. Новость, про разбившуюся яхту еще не появилась. Что-то подсказывало Полине, что она вообще может не появиться. Ни к чему людям портить их размеренную жизнь, полную веры в свое управляемое благополучие.

Полина набралась храбрости и решилась найти выход на устройства Ликидоса. Это было рискованно, даже глупо. Она могла подвергнуть всех пассажиров лупера смертельной опасности. Чтобы этого не произошло, Полина забралась в чужой компьютер, следящий за параметрами бойлера многоквартирного дома где-то в Чикаго, чтобы использовать его в качестве прокси-сервера, и через него стала искать выход на остров.

Она нашла его. Связь с Сетью осуществлялась через единственный кабель, проложенный, видимо, по дну моря. На входе стоял мощный файерволл, препятствующий нежелательному проникновению. Пару раз он отклонил ее попытки пробраться, но на третий раз ей повезло. Под видом геологической службы, исследующей дно средиземного моря, файерволл не нашел ничего опасного. Полина посмотрела на остров камерами и сенсорами, что были установлены вдоль извилистых улочек. С виду, жизнь острова была самой обыкновенной. Люди ходили по улицам, как и везде. Попробовала найти доступ, ведущий к помещениям внутри горы. Их не оказалось. Филиппосу незачем было так рисковать. Она знала, что оттуда должен быть выход в Сеть, но только у киборгов.

Полина потыкалась по информационным потокам, но везде упиралась в тупики, заканчивающиеся либо камерами, либо сенсорами, либо домашними устройствами. Она подумала, что Блохин должен был оставить хоть какую-нибудь зацепку. Попробовала поставить себя на его место, чтобы представить, как это можно было сделать. Напрасно, ничего на ум не приходило. Неудивительно, ведь профессор гений, а она всего лишь жертва его опытов. С другой стороны, он обязательно должен был оставить что-то для контакта. Он ведь хотел знать, получилось ли у Полины сбежать с острова или нет. Умереть с чистой совестью намного приятнее, чем с мыслями о чужой загубленной судьбе.

Прямой связи у Блохина с Сетью не было. Но он мастерил программы для киборгов, создавал оборудование. Наверняка он мог создать способ тайного общения, конечно, если он только не сидел со вскрытой черепушкой. Филиппос при всей своей жестокости не мог пойти на это. Блохин был единственным способом превратить Сеть в инструмент его власти и наживы. Полина вспомнила тот случай, когда их автомобилю помогли остановиться. Хотелось верить, что это было дело рук профессора. Самый легкий способ найти этот поток, снова дать обнаружить себя.

Риск был несоизмерим с количеством возможных жертв, поэтому Полина отказалась от этого пути. Времени было достаточно на то, чтобы попытаться найти другие зацепки. В проходе между сидениями показались стюарды, катящие перед собой тележки с едой. Полина снова почувствовала голод и иронично отметила, что обжорство стало еще одной суперспособностью. Сеть «Кармашки» добралась и до скоростных поездов, правда здесь их предлагали только на десерт.

Полина взяла отварной рис с подливом из креветок и стручков зеленой фасоли, сладкий кармашек и кофе. Мыслям требовался ускоритель. Кармашек находился в бумажном кульке, на котором красовалась новая реклама сети быстрого питания. Пожилой мужчина и мальчик сидели перед иллюминатором космического корабля. Взгляд мальчика был направлен на звезды, которые было видно сквозь окно иллюминатора. Над головой мужчины висело облачко с фразой: «Хочешь влезть в скафандр, питайся космической едой». «Кармашки» при любом удобном случае подчеркивали свое космическое происхождение еды и завуалировано продергивали полных поедателей гамбургеров. Все континенты пали перед ними, кроме Северной Америки, все еще держащейся за традиционные для нее ценности.