Девочка. Книга вторая (СИ) - "Dave Gahan Admirer Violator" - Страница 67

Я подбежала к кровати и, еще не успев подумать, что мне делать с Глоком — оставить здесь, чтобы Макс его забрал, или упаковать в сумку с собой — просунула руку под матрас. Но каково же было мое удивление, когда я там не нащупала привычного твердого металла в кобуре. Первой моей реакцией был испуг — кто-то пробрался в мою комнату и украл оружие, которое я собственноручно положила пару часов тому назад в мой своеобразный тайник, собираясь гулять с Тигром. Но удивило и другое — переговорного устройства, а также моих перчаток и вязаной шапки, которые я прятала рядом, тоже не оказалось на месте. Ничего не понимая, я запустила руку чуть глубже, и мои пальцы наткнулись на что-то мягкое. Я потянула на себя и вытащила салфетку, на которой было написано ровным каллиграфическим почерком:

Забрал. М.

Теперь я полностью осознала его сегодняшнее "до свидания, Лили" — наверное, Макс знал, что Ричард очнулся, и дал распоряжение привезти меня к нему, но не стал по рации сообщать мне эту новость, потому что понимал, что мне будет тяжело скрыть бурю радостных эмоций от окружающих. Мне стало немного грустно от того, что я, отогнав мысль о прощании, до конца не почувствовала нотки расставания в нашем с Максом последнем разговоре и не сказала ему спасибо за то, что он рискнул многим, пошел против правил и помог мне справиться с моими внутренними демонами и страхами.

Внезапно в дверь постучали, прерывая мои размышления, и только я успела спрятать записку в карман, как в комнату вошла миссис Хоуп, лучезарно улыбаясь. Пребывая в эйфории, я вдруг посмотрела на Эльзу совсем другими глазами, и сердце кольнуло иглой — нет, Эльза по-прежнему держалась бодро, но ее взгляд был уставшим, под глазами пролегли темные круги, а черты лица немного заострились.

— Здравствуй, моя хорошая, — тихо поздоровалась она, рассматривая мой багаж. — Я вижу, ты уже собралась.

— Лат мне сказал, что Ричард хорошо себя чувствует, — внимательно всматривалась я в лицо миссис Хоуп, будто желая найти еще одно подтверждение того, что я не сплю.

Эльза притянула меня к себе и, крепко обняв, прошептала на ухо:

— Да, он в порядке, — и, сжимая меня еще крепче, продолжила, слегка раскачиваясь и поглаживая меня по волосам: — Плохое позади, и теперь все будет хорошо, моя родная… все будет хорошо… все будет хорошо… все будет хорошо… все будет хорошо…

Она повторяла и повторяла эти слова, уговаривая скорее себя, а не меня.

Уткнувшись в ее плечо, я стояла и не смела произнести ни слова, чтобы не нарушить ту прочную нить искренности, которая нас сейчас связывала. От этого нежданного откровения меня накрыло очередной волной эмоций, и я еще крепче прижалась к ее плечу, стараясь не расплакаться и не сбить ту мантру, которую снова и снова повторяла Эльза, как молитву.

Наконец, когда мы обе пришли в себя, я немного отстранилась, и череде моих вопросов не было конца:

— Вы были у Ричарда? Когда он проснулся? Это было ранним утром или ночью? Вы поэтому уехали так рано в больницу?

Отрицательно покачав головой, Эльза как-то грустно на меня посмотрела, но я, не обратив внимания на ее странный взгляд, продолжила расспросы:

— Как долго, по вашему, он будет восстанавливаться после комы?

Сжав мою ладонь, Эльза вздохнула и, отрицательно покачав головой, серьезно произнесла:

— Не было комы.

Слова повисли в воздухе как нечто осязаемое, и, казалось, я могла прикоснуться к каждой букве этой фразы пальцами.

— Не было комы… — эхом повторила я за ней, сглатывая пересохшим ртом несуществующую слюну.

Эльза вновь отрицательно покачала головой, а я опустила глаза и, усмиряя боль, острой иголкой вонзившейся глубоко в сердце, постепенно начала осознавать смысл произнесенного ею. Сказать, что я не предполагала этот вариант событий, значит соврать себе. Где-то на краю сознания я знала, что подобное могло иметь место, особенно, когда на связь вышел Друг.

— Чиркнуло конечно, — продолжила Эльза, — но, слава Богу, только мягкие ткани… потеря сознания, сотрясение мозга, но все обошлось.

— Все обошлось… — вновь эхом повторила я и попыталась усмирить дрожь, взывая к разуму и логике.

Меня настолько захлестнули эмоции, что я забыла о главном, — меня бы не выпустили с базы до тех пор, пока опасность не будет устранена. Я сделала неверные выводы — мне позволили покинуть базу не потому, что Ричард проснулся и хотел меня видеть, — просто пришло время.

— Значит, я уезжаю с базы, потому что опасность миновала… — скорее не спросила, а подтвердила я свои выводы.

— Да, именно так, — кивнула Эльза, и я спрятала лицо в ладонях, чтобы никто не видел, что со мной сейчас происходило. Во мне бушевало столько противоречивых эмоций, что спроси у меня, что я сейчас чувствую — радость или гнев — я бы не смогла ответить. Без сомнений, я была счастлива, что Ричард здоров, его жизни ничего не угрожает, ранение оказалось легким, и все это время он находился в добром здравии, а не под капельницами и аппаратами искусственного жизнеобеспечения в коме. Это было моим счастьем, искренним и абсолютным, это было даром Божьим. Но меня душила обида, что я оставалась в неведении все это время. В течение месяца каждое утро я просыпалась с тревогой и мыслями о том, есть ли улучшение в состоянии Ричарда, каждый день я встречала Эльзу с замиранием сердца, ожидая, что сегодня мне принесут ужасную новость о его смерти, каждую ночь я вымаливала у Бога не забирать Ричарда во тьму. Мне было больно, очень больно, что Эльза утаила от меня правду. Я могла это ожидать от Барретта, потому что он всегда был жестким, порой жестоким, делал только то, что считал нужным, и жил по своим законам; я могла ожидать это от Лата, который был бесконечно предан Барретту; я даже ожидала это от Макса и доктора Митчелла, и все же я не ожидала подобное от Эльзы. Я сглотнула ком, но слезы несмотря на мой запрет потекли по щекам, и я отвернулась.

— Значит мое послание и iPod… все было впустую… — прошептала я, вспоминая, сколько любви и сил я вложила в это сообщение, только чтобы Ричард слышал мой голос и просыпался.

— Нет, не впустую. Барретт забрал плеер.

— Зачем он ему… — с нервным смешком ответила я, в сердцах пожав плечами.

— Лили, послушай меня, — прозвучал серьезный голос Эльзы, и я почувствовала, как она погладила мои волосы. Нахмурившись, я отстранилась от ее ладони, но она продолжила: — Я понимаю, что ты в гневе и на него, и на нас всех. Я понимаю, что со стороны мой поступок выглядит жестоким и несправедливым. Но на то были свои причины.

— Это было распоряжение Ричарда… ничего мне не говорить… — скорее уточнила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

— Да. И я согласна с ним.

— Вы мне не доверяете… — покачала я головой. — Такова цена глупости.

— Я доверяю тебе, — тихо прошептала она и сжала мою ладонь, — просто ты создана совершенно для другого мира, и мне очень жаль, что ты была вовлечена в эту войну.

Я повернулась к ней и, вытерев слезы, спросила:

— А с дочерью… вы бы поступили точно так же?

— Да, — уверенно ответила Эльза, не сводя с меня взгляда. — Будь ты моей дочерью, я бы поступила так же. Я опасалась, что ты бы… ты бы невольно взглядом или мимолетной улыбкой, жестом или мимикой, могла показать всем окружающим, что Ричард в порядке, и нарушить тот ход событий, который был запланирован. Я знаю только одну правду — это была ложь во спасение, я постаралась оградить тебя, как могла, от этих жестоких игр, где ставкой были человеческие жизни и твоя безопасность в первую очередь. Да, я осознавала, что тоже поступаю жестоко, видя, как ты болела душой, но я не имела права рисковать.

Тихо вздохнув, я попыталась смириться с той информацией, которую мне только что сообщили, и мне вспомнились слова Макса в тире: "Доверие здесь ни при чем, — сказал он тогда. — Это принципы работы с информацией в любом серьезном бизнесе. Знают только те, кому это нужно знать для дальнейших действий". Да, Барретт никогда не был склонен к сантиментам и всегда будет придерживаться профессионализма в своей работе, без исключений. Он вел свою войну, и как сказала Эльза, на кон были поставлены человеческие жизни.