Потомственная Домовая (СИ) - Мусникова Наталья Алексеевна - Страница 9

- Ну что ж, самое главное – принцип плетения ты поняла. С остальным будем разбираться по мере необходимости.

Я благодарно кивнула, открыла папку и с удивлением уставилась на ворох сухих листьев. Не поняла, это ещё что за гербарий?!

- Клевер, - окликнула я напарника, двумя пальчиками вытягивая красивый красный лист клёна, - по-моему, ты мне не ту папку дал.

Мужчина рассеянно посмотрел на листок:

- Нет, всё правильно. Ты держишь планирование трёхлетней давности. Тогда Разума моей напарницей была.

Я с интересом посмотрела на разноцветные осенние листья:

- Так это что, у тебя все планы в виде листьев?

Брови Клевера удивлённо взмыли вверх:

- Ну да. А ты что, планы никогда не писала?

- На листьях – нет. Я планы на бумаге делала.

- На бумаге? Фу, как скучно.

- Зато просто и понятно.

- И скучно, - не унимался Клевер.

- Зато сразу видно, что написано.

- Тут тоже всё прекрасно видно, - Клевер шагнул ко мне, заставив меня непроизвольно отпрянуть и вжаться в спинку кресла, и поковырявшись в гербарии вытащил большой лопушиный лист, вопреки всем остальным сочно-зелёного цвета. – Вот, это на этот год, видишь, какой свежий?

Я кивнула, внимательно разглядывая лопух. По-моему, ничего особенного, у нас летом такие в каждой подворотне растут.

- Смотри, - Клевер ткнул пальцем в сплетение прожилок, - видишь?

Я охнула, ошарашенно прижав ладошку к губам. То, что раньше казалось хаотичным и бессмысленным рисунком превращалось в связный текст.

- Практическая любовная магия, - прищурившись прочитала я и недоверчиво воззрилась на коллегу. – А это-то нам зачем?!

- Спаренные занятия, - улыбнулся Клевер. – Мы, между прочим, лад и уют в доме создаём. Точнее, домовые создают, а хранители поддерживают. Нам без любви никуда.

От этой в общем-то невинной фразы я отчаянно покраснела. Вот ведь чары любовные какие сильные, помимо моей воли голову кружат! Я досадливо тряхнула головой и погрузилась в изучение записей на листе. Мда, почерк у моего напарника, к слову сказать, весьма своеобразный.

- Ну, что скажешь? – нетерпеливо спросил напарник минут через десять. – Что-нибудь менять в плане будем?

Я задумчиво почесала кончик носа. Судя по обилию любовной практики и всевозможных, опять-таки связанных с любовью, ухищрений, мы не домовых собирались готовить, а гетер. Или гейш. В крайнем случае, наложниц для гарема какого-нибудь очередного Сулеймана Великолепного, сериал о котором замкнутым циклом идёт по одному из кабельных каналов.

- Слушай, - я потянула себя за прядь волос, старательно подбирая слова, чтобы ненароком не обидеть Клевера, - мне кажется, стоит увеличить количество занятий по домоводству и рукоделию. Практикумы любовные, спору нет, очень важны и полезны, но… мне всё-таки кажется, что домовые должны больше за дом отвечать.

И опять в зелёных глазах склонившегося ко мне мужчины вспыхнуло удивление.

- А ты что, рукоделием занимаешься? – недоверчиво спросил напарник, словно я ему уроки информационных технологий и быстрого усвоения Интернета предложила включить. – И в домоводстве что-то понимаешь?

Вот теперь я обиделась, причём сильно.

- Вообще-то, я в школе технологию ведения домашнего хозяйства преподавала!

Клевер присвистнул, хлопнув себя ладонями по коленям:

- Да неужели?! Свет первородный, неужели у меня появилась напарница, которая действительно достойна звания Домовой?! А я уж отчаялся!

Моя челюсть с громким стуком упала вниз, ударилась об пол и вернулась обратно. То есть, я опять первая и вся такая уникальная? Интересно, а раньше по какому критерию напарниц для Клевера отбирали, если непосредственные профессиональные навыки в расчёт не брали? Хотя, если вспомнить о проклятии, то, кажется, я догадываюсь, какой критерий отбора был решающим.

-Эй, Фиалка, уснула? – Клевер потормошил меня за плечо. – Я говорю, ты какими рукомеслиями владеешь? Что в план-то включать будем?

- А сколько у нас часов? – осторожно уточнила я, не спеша снимать узду со своего очень богатого воображения.

Клевер беззаботно пожал плечами:

- Да сколько надо, столько и сделаем. Если захочешь, я тебе даже часть своих часов могу отдать, мне не жалко.

Я хищно потёрла ладошки. Эх, разгуляюсь сейчас!

- Так, во-первых, вышивку возьмём, лентами и крестом. Во-вторых, обязательно готовку. Плоха та женщина, которая не умеет готовить.

Напарник как-то странно кашлянул, но от комментариев воздержался, а меня продолжало нести, как щепку в половодье:

- Так, затем ещё ведение домашнего хозяйства возьмём, ремонт и пошив одежды, самой простой, без премудростей и излишеств. Так, ну и если останется время, тогда вышивку бисером освоим… Кстати, - я резко повернулась к напарнику, - здесь бисер, бусинки мелкие, достать можно?

Клевер пожал плечами:

- Ты только скажи, чего и сколько тебе нужно, я всё достану.

Я посмотрела на напарника влюблённым взглядом. Вот это я понимаю: настоящий мужчина! Да любая женщина падёт к его ногам без всякого проклятия!!! Так, стоп, Фиалка, соберись, тебя опять занесло в дали неведомые и опасные. Я встряхнулась и с головой погрузилась в составление нового учебного плана. Мы с Клевером провозились до позднего вечера, и лишь когда глаза стали слипаться, а язык заплетаться, я пожелала напарнику сладких снов и направилась к себе. Через зеркальный портал, потому что на то, чтобы ползти по высоченным ступеням, у меня не было ни сил, ни желания.

Ночь оказалась душной, воздух в моей спальне сгустился настолько, что его смело можно было резать ножом и расфасовывать по пакетикам. Задыхаясь и обливаясь потом, я судорожно рванула ворот любимой шёлковой бирюзовой сорочки, комом отшвырнула одеяло прочь, но облегчения это не принесло. Досадливо рыкнув, я поднялась с кровати, которая была накалена не хуже пресловутой адовой сковороды, и медленно двинулась к окну. Каждый шаг давался с большим трудом, к ногам будто пудовые гири привязали. Я захныкала от отчаяния, но упорно продолжала идти вперёд. Странно, днём мне показалось, что комната небольшая, и кровать расположена почти под самым окном. Ещё, помню, подумала, как бы меня не продуло, я ведь люблю спать с открытой форточкой. Теперь же проклятое окно никак не приближалось, даже наоборот, словно всё дальше и дальше удалялось от меня. Я обо что-то споткнулась, рухнула на колени, больно ударившись и ободрав ладошки, но словно умирающее животное продолжала ползти вперёд теперь уже на четвереньках. Перед глазами по-прежнему царила непроглядная темнота, я ничего не видела и уже почти отчаялась, когда моей щеки коснулся ласковый прохладный ветерок, который подобно живой воде влил в меня новые силы. Я поднялась на ноги, предусмотрительно выставив вперёд руки, чтобы не покалечиться в этой тьме египетской, и двинулась навстречу ветерку. Споткнулась обо что-то твёрдое и рухнула плашмя, едва успев подставить руки, чтобы не разбить лицо. К счастью, упала я на что-то приятно мягкое и пахнущее напоенным солнцем летним лугом. Интересно, я что, в стог сена угодила? Да нет, никаких сухих травинок нет, я лежала на прохладной гладкой постели. Так это что же получается, я в темноте закружила по комнате и вернулась туда, откуда пришла? Вот дурёха, хорошо хоть кровать остыла. Да и жар спал, даже как-то прохладно стало. Я зябко поёжилась и поползла по кровати вверх, к подушке. От запаха луга одуряюще кружилась голова, я так и представила чуть качающиеся под ветром головки нежно-розового клевера. Клевера? Я замерла, вспомнив про проклятие напарника. Мама милая, неужели…

- Клевер? – прошептала я, истово молясь, чтобы мои подозрения оказались всего лишь бредом воспалённого воображения. – Клевер, ты здесь?

- А где мне ещё быть ночью, как не у себя в постели? – хрипло прошептал из темноты мужской голос, и я облегчённо завизжала, прижав кулачки к груди.

- Да не ори ты! - рыкнул напарник, громким хлопком выпуская под потолок нежно-персикового цвета пульсар. – От твоего ора уши закладывает.