Мой папа - Дед Мороз (СИ) - Резник Юлия - Страница 32
- Предыдущая
- 32/42
- Следующая
- Ну, что? К делу? – взял быка за рога Жорка, скользнув взглядом по циферблату часов.
- Да нет никакого дела. Просто небольшая консультация нужна.
- Выкладывай.
- Как я могу доказать отцовство ребенка? – покрутив в огромных руках маленькую кофейную ложку, спросил Илья. - Это вообще… возможно? И какие в таком случае я получу права?
Жорка удивленно вскинул бровь:
- А мать, что же? На мировую идти не хочет?
- Не знаю. Я еще с ней не разговаривал. Хотел сначала прощупать почву.
- Чтобы знать, на что надавить, - с удовольствием растер руки Коган. Илья промолчал, не став разубеждать приятеля. Ни на что он давить не собирался. А тем более на Надю… Он просто хотел знать о своих правах. На всякий пожарный случай.
- Ну, смотри… Я так понимаю, что в графе отец «прочерк»?
- Наверное, - повел широкими плечами Илья, а потом замер от пришедшей в голову мысли! А что, если нет?! Что, если там этот… человек нехороший?!
- Да ладно! Неважно, – отмахнулся Жорка от его сомнений, - в любом случае отцовство придется устанавливать через суд.
- Это как же?
- Как-как… Элементарно! Подготовим заявление об установлении отцовства, докажем, что малец твой… Кстати, кто у тебя - дочь, сын?
- А какая разница?
- Да никакой! – рассмеялся Коган, чутко уловив растерянность Левина. - Это я так, из интереса и не для протокола.
- Ааа… Сын, – с некой гордостью в голосе отрапортовал Илья.
- Парень - это хорошо! – похвалил Жорка, снова растер ладони и продолжил: - Докажешь, что ты отец и – вуаля! У тебя же есть доказательства?
- Можно сделать генетическую экспертизу. У меня есть генетический материал.
- Фиг там, Илюшенька. Нет, чисто для себя ты, конечно, можешь и сделать, но в суде об этом помалкивай. Потому что экспертиза такого рода может проводиться только с согласия матери. То есть ты, конечно, для порядка заявишь о желании ее провести, но далеко не факт, что мать согласится. Сечешь, о чем я?
- И что же тогда? Замкнутый круг, выходит?
- Ну, почему же? Если мать ребенка будет препятствовать проведению экспертизы, эти действия могут быть расценены судом в пользу отца, то бишь, тебя.
- Но ведь могут и не быть расценены? – вконец растерялся Илья.
- Обижаешь! А я тебе зачем? Убедим, если надо - подмажем, ты же дома, Илюша. Забыл, как здесь все решается? Мы тут не по закону живем, и не по совести даже.
- А по чему же тогда?
- По обстоятельствам! – засмеялся Жорка, похлопав Илью по плечу.
Они еще посидели немного, разговаривая ни о чем, перемывая кости одноклассникам, по крайней мере, тех, кого не потеряли из виду, а ведь было много таких, а потом разошлись каждый по своим делам, договорившись встретиться к концу недели, дабы определиться с порядком действий. От денег за консультацию Жорка категорически отказался, но милостиво позволил Илье оплатить свой обед. Из ресторана Левин вышел в состоянии странного душевного раздрая. Опять его преследовало чувство неправильности происходящего. Надоело!
Из-за пробок в клинику вернулся ближе к вечеру. Непривычно взбудораженный и беспокойный. Толкнул дверь, злясь сам на себя, и замер в дверях.
- Привет, - первая поздоровалась Надя.
- Привет. - Прошел через комнату, небрежно бросил в кресло портфель. Размашисто провел ладонью по мокрым от растаявшего снега волосам. – Ты рано, - констатировал напряженно, не в силах совладать с собственным голосом. Испытывая ничем не мотивированный панический страх потерять то, что вдруг стало жизненно важно.
- Не расскажешь, что случилось? – тихо спросила Надя. Илья мазнул по ней взглядом. Отметил нервные пальцы, теребящие пшеничную косу, смешную медицинскую шапочку на голове, взволнованно подрагивающие губы… - Ты не позвонил вчера…
- Я звонил.
- У меня нет не отвеченных, - искренне растерялась Надя.
- Наверное, потому, что вызов все же был принят.
- Как принят? Кем? Ничего не понимаю…
- А что здесь понимать? Мне ответил мужчина. Попросил вас не беспокоить.
Илья чеканил слова, не отрывая взгляда от ее изумительных и… изумленных глаз.
- Мужчина? Но… Я все равно ничего не понимаю. – Повторила Надя и в подтверждение своих слов достала телефон из глубокого кармана. Открыла журнал вызовов. Нахмурилась, прикидывая кое-что в уме. А мысли разбредались, и сжималась душа от него… такого холодного! Незнакомого… Не её… А потом будто осенило! Как обухом по голове! Да он же просто ревнует! Мамочки, боже мой! Ревнует… И словно кусочки пазла наконец сложились! И солнце выглянуло из-за туч. Надя хлопнула себя по лбу и затараторила, улыбаясь:
- Это, наверное, сосед! Точно… Господи! И ничего ведь мне не сказал!
- Сосед?
- Да! Да… А я, главное, думаю, да что же случилось! Что тебе этот му… мужчина сказал?
- Попросил перезвонить. Ибо «нам сейчас не до вас».
- Вот же засранец! – возмущенно воскликнула Надя. – Ты не нам с ним мешал. Ты им с Нелькой мешал! Послушай… Ярослав – мой сосед – бывший муж нашей Протасовой. Они в моей квартире вчера отношения выясняли. А я вышла, чтобы им не мешать, а телефон на полке забыла!
Илья моргнул. Сердце дрогнуло и вновь застучало. Холод отступал, согретый теплом ее глаз. Илья неловко переступил с ноги на ногу, ощущая, как кровь вновь побежала по венам, растапливая сковавший душу лед. И его как-то резко вдруг отпустило. Не до конца… но он уже мог свободно вздохнуть.
- А ты что… ты ревновал меня, что ли? – прошептала Надя и робко, несмело ему улыбнулась. Илья отрицательно дернул головой, мол, вот еще! Глупости! Преодолел в два шага комнату и сгреб ее в медвежьи объятья.
=22=
А потом он ее поцеловал. Как в кипящую лаву с разбегу прыгнул! По-настоящему, по-мужски. Как никогда до этого осознавая, что именно эту женщину он ждал всю свою жизнь. Что именно этой женщины в ней не хватало! Что все, что он делал в этой жизни, все его достижения и победы были его к ней дорожкой. И как награда – Надино глубинное понимание его сущности, искреннее сопереживание бедам и чистая радость от того, что их пути наконец сошлись...
Он целовал ее, как безумный, тонул в искрящемся чистом восторге. Душа замирала от болезненной щемящей, острой, как рапира, нежности.
- Илюша… Кто-то может зайти… - шептала между поцелуями Надя. И он вроде бы понимал, что она пытается до него донести, но никак не мог остановиться. Тормоза отказали. Вот же угораздило! И если с желанием плотским еще как-то можно было совладать, что он и попытался сделать, с трудом разомкнув губы, то справиться со всем остальным не было никакой возможности! Из горла рвалось неистовое: моя! Лавина чувств, которых Илья не знал прежде, напрочь с него сметала легкий налет всякой цивилизованности!
- Мне нужно заступать на дежурство…
- Черт! – ругался, укачивая Надю в объятьях, в честной попытке смириться с мыслью о том, что прямо сейчас ей надо уйти. Но ничего не выходило! Чувства захлестывали! – Не могу тебя отпустить. Руки не разжимаются…
- Как это? Дай, посмотрю! – забеспокоилась Надя. Схватила его огромную ладонь, пробежалась пальцами по суставам. – Болит? – спросила и, закусив губу, подняла на него обеспокоенный взгляд.
- Да причем здесь это? С руками все в порядке, просто…
- Просто не можешь отпустить. Я поняла, поняла, Илюша… Ну, ты и не отпускай! Никогда не отпускай, слышишь?
- Не отпущу… - поклялся мужчина.
- А сейчас я все-таки пойду. Не то Лавров станет сердиться… - улыбнулась Надя, поглаживая его своими маленькими ладошками по груди.
- Угу… - согласился Илья, не разжимая рук.
Надя тихонько рассмеялась. Осторожно пошевелилась, мягко высвобождаясь из его медвежьих объятий. – Ты еще долго здесь будешь?
Илья посмотрел на часы. Вспомнил о том, что бабка болеет, и сокрушенно покачал головой:
- Нет, еще максимум час. И завтра целый день расписан.
- Ну, завтра я тоже планировала отоспаться. А вечером приходи! Я тебя с мамой познакомлю…
- Предыдущая
- 32/42
- Следующая