Эпилог к концу света (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 49

А что балкон выходит на какие-то дома и нас могут увидеть – тем более проблемы не мои, а того, кому в такую погоду не сидится в тепле.

Впрочем, стаскивать с меня штаны вождь не спешил. Продолжая придерживать одной рукой за талию, потянул другой за плечо, вынуждая выпрямиться. Обнял, и я оказалась буквально укутана огромным горячим телом. Опять остро ощутила себя слабой и пугающе хрупкой, однако в этот раз ощущение было не таким мерзким и не заставляло холодеть от страха. Даже в чём-то приятно. Словно рядом большой и опасный хищный зверь, при этом – абсолютно ручной. Послушный сторожевой пёс.

Надолго ли хватит его терпения и послушания?

Я стояла и всё ждала, когда же он заговорит. Заговорит,и мы опять поругаемся, потому что... да потому что мы с ним всегда ругаемся!

Время шло, а мы всё стояли, не шевелясь. Чингар уткнулся носом куда-то мне в макушку, мерно и глубоко дышал и, похоже, был вполне доволен настоящим. И мне уже начало хотеться, чтобы он наконец что-то сказал и... всё испортил. Потому что, Бездна сожри, мне тоже было хорошо.

Совершенно неожиданно последняя мысль успокоила. Я наконец вспомнила собственное недавнее решение и признала, что всё, пожалуй, складывается наилучшим образом. И вновь удивилась, а с чего я, собственно, так завелась? Наверное, с непривычки. Давно у меня не было более-менее продолжительных и стабильных отношений, вот и стала забывать, как это вообще бывает и какие у этого состояния есть плюсы.

– И что мы будем делать дальше? – задумчиво спросила я.

Стоять вот так, конечно, было приятно, но затишье в работе могло закончиться в любой момент, оно могло уже закончиться, поэтому хотелось уже поскорее закончить разговор, расставив все точки.

– Стань хозяйкой в моём шатре, - тихо проговорил Чингар, не размыкая объятий.

– Это у вас вместо руки и сердца предлагают? - усмехнулась я. - В смысле, приглашают стать чьей-то женщиной?

– Почти, – отозвался он. – Хозяйкой шатра и сосудом духа. Но о последнем мне спрашивать глупо.

– Как же с вами сложно, – еще раз пробормотала я с тяжёлым вздохом. - Слушай, открой мне страшную тайну: тебе что, настолько скучно живётся, на экзотику потянуло? На кой тебе я-то далась? Ну выбрал бы себе нормальную инчиру.

– Ты невероятно красивая, - медленно, с расстановкой ответил он. – Хоть и чуждая, словно дух. Волосы – как лунный свет на снегу, глаза цвета весны. Тонкая, хрупкая – коснуться страшно. И пахнешь не так, как другие. Морем, степью, ветром...

Зелёна мать! Кто бы мог подумать, что вот эта огромная зверюга и гора мышц на самом деле такая поэтичная и тонко чувствующая натура!

Я с трудом проглотила готовый капнуть с языка яд и хмыкнула тихо:

– Ну да, это, конечно, повод.

– Я не знаю. – Чингар шумно вздохнул. - Это странно. Ты странная. Неправильная, непонятная, даже безумная. Но я не хочу тебя отпускать. Не могу. Даже когда ты меня остригла – злился, но не мог отпустить.

– А сейчас, значит, не злишься?

– Нет. Хотя я до сих пор не понимаю, зачем ты это сделала.

– Да всё просто. Хотела избавиться от тебя, пока ты окончательно не вывел меня из себя и связь тебя не убила.

– Это не помогло бы надолго, – ответил он. Немного помолчал, а потом тяжело, веско, явно с трудом проговорил: – Прости меня.

– За что? – уточнила я насторожённо, опять готовая ругаться. Небось, чувствует себя виноватым, что подставился и мне пришлось его лечить.

Однако Чингар снова удивил.

– Я не понимал, не слышал, не думал. Ты слишком другая, слишком… дикая. Ты словно выросшая на воле гапура – нельзя накинуть верёвку и оседлать. Только… – он запнулся, явно раздумывая, стоит продолжать или нет. И опять принял нехарактерное для себя решение: – Только приманить, приручить и дождаться позволения. Прости, что только теперь это понял. Я буду осторожнее и разумней.

– И что, никаких больше напоминаний о том, что женщина что-то там должна? Никаких попыток меня воспитывать и ограничивать свободу перемещения? И если я скажу, что мне нужно пойти в Очень Страшное Место или учинить себе членовредительство,ты не станешь рычать, удерживать и взывать к совести?

– Я буду тебя защищать в любом случае, - насупился Чингар.

– А это пожалуйста, но «защищать» – не значит запирать и связывать, или что ты там ещё грозился сделать, – отмахнулась я. – Буду даже благодарна, если во время какого-нибудь ритуала станешь отгонять сочувствующих и при необходимости отбиваться от тайюн. У тебя это, определённо, выходит лучше.

– Шайса! – сердито выдохнул он. - Куда ты опять собираешься влезть?!

– До конца Сезона Смерти – никуда, – легко отмахнулась я. – Не волнуйся, на передовую я не полезу, сами по себе тайюн мне уже не особенно интересны, спасибо твоему трофею.

– Значит, Микар забрал его всё-таки для тебя? А говорил про жертву духам для защиты наших воинов… – заметил он рассеянно, чуть насмешливо и без ожидаемой обиды.

– Ну, почти не соврал, - я пожала плечами. - Теперь я точно знаю, что могу бороться с той гадостью, с помощью которой они превращают инчиров в себе подобных, причём не особенно сложным путём. - Говорить о том, что это будет больно, я на всякий случай не стала. Если я не сумею справиться с откатом по связи, он еще вспомнит всю гамму сопутствующих ощущений. Но лучше бы справиться: если Чингару прилетит в бою, это может кончиться печально. Может, в ближайшем будущем повезёт и никто не поймает этих чар, а потом я поверю, что вождь взялся за ум и оставил свои тиранские замашки,и смогу наконец разорвать эту связь. - Ну, раз ты действительно всё осознал и раскаялся, то и ты меня прости за стрижку, я просто другого выхода не придумала.

– Простил, почти сразу, – вздохнул он. - Я не могу долго сердиться на тебя. Не хочу ругаться, но всё равно так выходит… Слишком боюсь потерять. Наверное, если ты примешь мой кров и пойдёшь за мной, станет легче.

– Ладно, Бездна с тобой, давай попробуем шатёр, раз ты всё осознал и настроен вести себя хорошо. Не убивать же тебя, в самом деле, - я вздохнула, а вождь только молча потёрся щекой о мою макушку и чуть крепче сжал в объятьях. А через мгновение мысли перескочили на другую проблему, которую я вдруг осознала. – Погоди! Ты после спасения тут же побежал жениться и предлагать мне дом в комплект душе и уверяешь, что так на твоём месте поступил бы каждый. И что мне делать с этими «каждыми»?! Что, с каждым по очереди жить?

– Никаких других мужчин! – вождь нахмурился и даже зло скрипнул зубами, а я в ответ захихикала.

– Да кто бы сомневался, – согласилась сквозь смех. - Не волнуйся, если я согласилась… под седло,то со всеми сопутствующими ограничениями. Врать не буду. А ты, чем рычать, лучше предложи выход.

– Ты можешь хранить их души как мать, - неуверенно предложил Чингар. Ну конечно, рычать и ревновать куда проще, чем головой думать!

– Вот чего мне ещё не хватало для полного счастья! – Я выразительно закатила глаза.

– Ты можешь называться матерью, а потом доверять душу другой хранительнице – родной матери или женщине, - уже с некоторым воодушевлением добавил Чингар.

– Уже легче. Ладно, разберёмся по ходу дела. Пойдём, меня там небось уже потеряли.

Через некоторое время, когда меня перестали злить поздравлениями, пожеланиями многочисленного потомства и напутствиями в духе «ну видишь, а ты боялась!», я в очередной раз припомнила мудрую мысль: что ни делается, всё к лучшему. Чингар испытал унижение, чуть не погиб, я вот тоже выдержала всеобщий бойкот, и всё это вроде бы неприятные события. Но зато в итоге как будто нашли общий язык.

Мы наконец-то научились не сцепляться на ровном месте, а серьёзных поводов для ссоры пока не было: Чингар продолжал выполнять свои обязанности, я целые дни проводила с ранеными. Вечером же наступала идиллия: совместный ужин, довольно быстро заканчивающийся в постели, и я засыпала среди ночи на широкой груди инчира, вполне довольная жизнью.