Симфония боли (СИ) - "Ramster" - Страница 59

Ошейник был прохладный и влажный, а уютный запах кожи за ухом отдавал полынью.

- В зарослях… у деревни, милорд… – выдохнул Вонючка хрипловато, вытягивая шею под изучающими, невесомыми пока прикосновениями.

…А сами уши – холодные, приятные. Только и остужать об них до сих пор горящую битую физиономию. Уткнуться, дышать и не думать – хотя бы несколько секунд.

- Хороший пёс, – повторил Рамси, отстранившись – когда упругий лепесток хряща стал совсем тёплым и бесполезным. – Дальше будешь ходить за мной, ни на шаг не отставай.

Вонючка глубоко вздохнул с выражением тихого робкого счастья, всё ещё блаженно жмурясь, – до невозможности ручной и беззащитный. Отослать его прятаться дольше, чем до сегодняшнего утра – пока отец не закрылся с приехавшими Хорнвудами в кабинете, – только казалось лучшим выходом, а на деле это было бы убийством. Даже если снять запрет на насилие, Вонючка не выживет один. Да и нахрен он нужен, если не рядом?

- Думаю, пора проверить, как там дела у моих новых родственников, – сообщил ему Рамси, отпуская. – У меня есть кое-какие задумки…

- Без проблем, конечно, – заверил Русе Болтон своих собеседников, едва заметно улыбаясь со сдержанной вежливостью; всё ещё хмурый Хенри Хорнвуд переглянулся с такими же пухлыми, как сам, серьёзными молодчиками – видимо, племянниками – и кивнул. – Я рад, что мы пришли к соглашению, и ещё раз приношу свои глубочайшие извинения по поводу инцидента. В каком виде вам его выдать?

- Кого?

Все обернулись к распахнувшейся двери. В проёме стоял Рамси Болтон: руки в карманах камуфляжных брюк, стилы сверкают, алая рубашка режет взгляд, а на сытой физиономии – вчерашние следы побоев и простодушно-скромная улыбочка.

- Твоего полоумного раба, который бросается на людей, – с нажимом отозвался Русе; каждая нотка напряжённого сухого голоса предупреждала: только вякни, только сунься. – За его выдачу Донелла, возможно, даст тебе шанс попросить прощения. А сейчас – ступай к себе в комнату, Рамси, поговорим чуть позже.

Широкий жутковатый оскал исказил лицо бастарда, сделав его ещё мордатей и окончательно отталкивающим.

- Вы действительно верите, что вашу дочурку покусал Вонючка? – насмешливо воззвал он к Хорнвудам, вскинув аккуратные бровки; шагнул вперёд – и, выдернув из-за спины свою живую игрушку, обтрёпанную и грязную, встряхнул за ошейник. – Мой жалкий Вонючка? Который лишний шаг боится ступить, не то что кого-то тронуть?

- Рамси! – предостерегающе рыкнул отец, привстав.

- Это сделал я, – сообщил паренёк с беспечной улыбкой; отпустил раба – тот, потеряв равновесие, едва не шлёпнулся на пол и тут же бесшумно спрятался за хозяина. – И если бы она не верещала, как идиотка, когда я кусал её нежно, до грубостей бы не дошло! И… что вы там сказали? – вся его наглая физиономия так и сочилась ехидством и презрением. – «Даст мне шанс попросить прощения»? Да если б она даже просто дать мне собралась, я бы ещё очень хорошо подумал, совать ей или нет. Пусть лучше скажет спасибо, что я не облевал её, когда случайно нюхнул, – было нелегко!

В конференц-зале повисла тишина. Племянники, чуть привстав, переглянулись: пускать ли в ход кулаки; лорд Хорнвуд хапнул воздух раз, другой, медленно багровея – будто его удар сейчас хватит, – и выплюнул наконец севшим от негодования голосом:

- Твой бастард – сбесившееся животное, Болтон. Вы поплатитесь.

Русе на пару секунд устало прикрыл глаза – будто у него очень сильно заболела голова, – и не проронил ни звука, не изменился в лице. Говорить что-то ещё после такого выступления было абсолютно бессмысленно: любые слова теперь разъярили бы оппонентов ещё больше. Рамси учтиво пропустил Хорнвудов к выходу, шагнув в сторону, – бить его так никто и не попытался, равно как и тронуть Вонючку.

Когда за чужаками с хлопком закрылась дверь, Русе быстро подошёл к сыну и обеими руками сгрёб за отвороты рубашки.

- ** твою мать, сука, ты бессмертным себя, что ли, возомнил?! – прорычал он, встряхнув плотно скроенного бастарда так, что тот пошатнулся. – Тебе кто разрешил влезать в переговоры, сопляк?!

- На этих переговорах пытались распорядиться моей вещью! – ощерился Рамси в ответ. – Как будто это какой-то провинившийся слуга! Вонючка – не личность, а инструмент без собственной воли. Он не может отвечать за меня и за то, что я приказываю.

- Ты рехнулся окончательно со своим… инструментом, – сквозь зубы вытолкнул Русе и брезгливо выпустил измятый воротник – отбросил и отступил, будто не мог дальше находиться рядом с такой мерзостью, как Рамси. – Это был наш шанс откупиться, а ты похерил его, ты изгадил всё, что только мог! – глухой надтреснутый голос спустился до низкого рыка, проскальзывающего в каждом слове. – Войны теперь не избежать, и Старки как представители короны выступят на стороне Хорнвудов!

Мордатая физиономия была всё так же уверенно-беззаботна, взгляд – чуть прищурен и нагл. И как же хорошо, что отец не мог слышать, как в ужасе колотится Рамсино сердце под самым горлом…

Русе подался вперёд – голова чуть наклонена, да ненавидяще искривлено лицо, – и Рамси усилием воли принудил себя не отступить, почти физически ощущая, как сжался за его спиной испуганный питомец.

- Стой! Стой. – Он примирительно приподнял ладони – твёрдые, почти не дрожащие, – всем своим видом призывая прислушаться: из приоткрытого окна донёсся взрык мотора. – Они уехали. Можно говорить.

- О чём. Говорить. Пустоголовое ты дерьмо? – Стылые круглые «мертвячьи зенки» – будто в зеркале.

- Это был мой план, – заверил Рамси – с абсолютной, непоколебимой уверенностью. – Всё идёт как надо. Ты хотел объединения с их корпорацией? У нас будет вся их корпорация в единоличном владении! Ведь что, по сути, мешает нам открыто захватить их силами армии? Отсутствие повода и то, что закон – и Старки, и корона – на их стороне, – самое сложное – не тараторить и в то же время не делать пауз, достаточных, чтоб отец опомнился и вставил хоть слово. – Ну а сейчас они взбешены. Они меня ненавидят. Они поддадутся на провокацию и попытаются меня убить – и у нас появится повод, и Старки выступят на нашей стороне!

- Где уверенность, что попытаются? Где уверенность, что не убьют? И с чего ты взял, идиот, что Старки хоть пальцем шевельнут в нашу пользу?!

- О! – Рамси просиял: хоть и полный скепсиса и раздражённого презрения, голос отца уже выражал хоть что-то кроме желания жестоко убивать. – Всё будет под контролем, для этого и есть план. Для начала мы приглашаем Старков сюда, на виллу: вроде как на приём, а по сути – обсудить инцидент и помириться. Семейный такой приём, с детьми. Пока старшее поколение будет вести переговоры и культурно выпивать, я предложу развлечь их молодняк: покататься в лесу на квадроциклах, к примеру. Там нас будет ждать засада из моих ребят, переодетых в людей Хорнвудов, – Рамси увлечённо излагал свой план, умело выверяя дозы подкупающей уверенности и непринуждённости – так, будто не он стоял сейчас навытяжку перед рассвирепевшим дредфортским палачом, на волосок от участи, которая заставит его позавидовать Вонючке. – Нашу машину аккуратно подобьют, и я героически спасу детишек Старков. Инсценируем бой и ранение, затем вернёмся на виллу, и мелкие Старки подтвердят, что на нас напали Хорнвуды и пытались меня убить. Ты праведно возмутишься и покажешь кусок записи с камер, где они нам угрожают. И всё, готов повод для войны, в которую Старки из понятий о чести не вмешаются!

Ярость на жёстком лице Русе Болтона медленно гасла, сменяясь недоверием и брезгливым подобием любопытства.

- Недостаточно, – бросил он, дёрнув щекой в недовольной гримасе.

- Если этого недостаточно, – легко подхватил Рамси, – можно усилить эффект: я вроде как поеду в Дредфорт, а на самом деле спрячусь на вилле, поедет только моя личная машина, засунем туда какое-нибудь пушечное мясо. И как раз неподалёку от Хорнвуд-холла кто-то подорвёт машину – это ведь наверняка будут они, а у нас и запись с угрозой есть! Убийство наследника – достаточный повод для вооружённого конфликта. А лояльность Старков нам уже будет обеспечена. Главная фишка – в скорости, чтоб никто и мявкнуть не успел! – на побитой физиономии бастарда высверкнула задорная уверенная улыбка.