Во мрачной тьме (СИ) - "Demonheart" - Страница 66

Герман откланялся и поплелся в вожделенный душ.

Фрегат «Таласа Прайм», гимназиум

Цепной меч с жутким свистом пронесся в считанных сантиметрах от лица. Вертер лишь слегка качнулся назад, чтобы не набрать инерцию, и тут же поднырнул под правую руку космодесантника. Не снижая темпа, он выставил мечи в блоке и резко провернулся на месте, чтобы парировать очередной сокрушительный удар вскользь. Черный доспех заслонил собой весь обзор, Вертер вошел в мертвую зону, где цепной меч уже не мог сразу его достать, но следовало остерегаться левой руки Гериона, которой он мог и схватить, и ударить, и достать болт-пистолет. Квантовый процессор отрешенно обсчитывал стойки обоих противников, их движения и кинетическую энергию, и на основе этих данных пытался вычислить брешь в кажущейся несокрушимой защите Астартес.

Вертер прыгнул вверх, взмахнул мечами в стороны, выигрывая себе еще долю секунды, изогнулся, словно прыгающий через обруч дельфин, и ударил обеими руками вниз – туда, где за толстым слоем керамита, могучих мышц и костяного панциря бились два сердца трансчеловека. Но прежде чем мечи набрали достаточную силу, чудовищной мощи удар наотмашь отправил его в полет. И будто этого было мало, космодесантник с невообразимой для своих габаритов скоростью рванулся вперед и нанес рубящий удар сверху вниз. Вертер понимал, что увернуться в падении не сможет, а прямой блок может переломать даже его руки, но ничего другого не оставалось. Герион не лукавил когда сказал, что не умеет бить в полсилы. Киборг выбросил ногу вверх, навстречу моторной гарде пиломеча. Вместе с блоком мечами, это позволило избежать сокрушительного удара и отвело смертоносные зубья в сторону, давая возможность перекатиться в сторону и восстановить равновесие.

Герион не собирался ослаблять напор, он выхватил болт-пистолет и навел его на Вертера, намереваясь закончить все одним точным выстрелом, и именно этим киборг смог воспользоваться. Один меч он выставил на пути реактивного болта, заставив его срикошетить, а другим атаковал, не самого космодесантника а его оружие. Тренировочный меч бессильно звякнул о металл, но Вертер на этом не останавливался, третьим взмахом «рассекая» протянутую кисть своего противника. И тут же буквально бросился на пол, переходя в самую низкую стойку, в которой еще можно было сохранять мобильность и, почти стелясь над полом, кинулся к ногам противника.

Астартес моментально отреагировал отскоком назад, клинок только слегка шкрябнул по керамиту доспеха. Такое касание никак не могло считаться «отсечением». Он уже не мог стрелять, или хватать левой рукой, но она все еще была смертоносна просто из-за нечеловеческой силы. Не говоря уже о цепном мече, который тут же выписал широкую восьмерку, вынуждая противника снова разрывать дистанцию.

С каждой секундой боя Вертеру все отчетливее понимал, что нанести чистый удар ветерану с почти тремя столетиями боевого опыта в лоб просто невозможно. Да и в обход тоже. Уже который их поединок сводился к пату: Вертер мог избегать смертельных атак, но любая попытка развить успех разбивалась о совершенную технику Ультрадесантника. Добавляло горечи и то, что приемы безоружного боя против облаченного в силовую броню противника были полезны не больше, чем против танка. Единственная попытка нокаутировать Гериона хай киком, способным разбить человеческий череп вдребезги, окончилась позорным полетом через половину тренировочной площадки, разодранной обшивкой на животе и отбитыми органами. И Вертер давно бы забросил эти импровизированные «тренировки», если бы не кипящее в груди желание убить этого сверхчеловеческого ублюдка, а равно как и любое другое порождение безумного будущего.

Это не было ненавистью, для которой все равно не существовало причин. Чувство, бушевавшее в душе под металлопластовой обшивкой и полимерными мышцами, было несоизмеримо сильнее ненависти. Ненавидеть кого-то означало признать его, сжигать себя в попытке уничтожить его. Вертер словно замерз. Он чувствовал, что уже никогда не возмутится и не ужаснется ничему, что с гнилозубым оскалом предложит ему сорок первое тысячелетие. Он перегорел для этих чувств. Шок уступил место ледяной решимости. Вселенная вокруг него не имела права существовать, и он не собирался ей это право уступать. Рожденный в колыбели человечества и не привыкший мыслить масштабно, Вертер, конечно же, не строил далеко идущих планов. Он определился со своими желаниями, расставил краткосрочные приоритеты, и уже которую ночь жертвовал часами сна ради единственной цели – научиться убивать космических десантников.

Вертер перехватил мечи и двинулся по кругу, готовый в любой момент взорваться контратакой или отходом, но Герион тоже медлил с нападением. Насколько же проще было в стрелковом бою! Астартес демонстрировал поистине сверхъестественную меткость, но лазерный луч бил быстрее болта, а системы прицеливания Вертера стирали разницу в убойной силе. Но в рукопашной космодесантник имел просто зверское преимущество, и в полной мере его использовал. Его невозможно было напугать или заставить нервничать. Его совершенно не волновала боль. Отсечение любой из рук лишь немного ограничивало боеспособность, кровоточащие раны затягивались почти мгновенно, повреждение любого из органов, кроме мозга, также не было летальным. Убить космодесантника можно было тремя способами: отсечь голову, поразить одновременно оба сердца или разорвать на куски и надеяться, что он не продолжит сражаться.

И Вертер учился. Превозмогая накапливающуюся усталость и боль в остатках органики, записывая в машинную память проведенные спарринги и анализируя их по миллисекундам, создавая сотни виртуальных моделей, генерируя новый код для контроллеров, постоянно рискуя критическим отказом систем – ведь, в отличие от плоти, машинное тело не могло исцелиться само по себе.

Он моргнул и приник к земле, собравшись для рывка. Самым очевидным решением было атаковать не корпус и голову космодесантника, а его конечности. Но Герион прекрасно осознавал свою уязвимость перед силовым оружием и защиту строил соответственно. Значит… значит, придется действовать максимально неожиданно.

«Ладно, погнали».

Вертер сорвался с места, держа один меч перед собой а другой отведя назад. Не самая удобная поза для бега, но позволяет быстро блокировать удар или набрать инерцию для кругового движения. Герион поднял собственное оружие и приготовился парировать атаку выведенной из строя левой рукой. Это было ожидаемо, и Вертер знал, как обойти такую защиту, а его противник знал, как закрыть в ней бреши.

«Продолжаем действовать прямолинейно».

Он бросил себя вправо, словно обходя космодесантника с левого бока. Теперь Герион мог действовать двумя способами: быстро повернуться вокруг себя, контратаковав ударом меча наотмашь, или же довернуться следом вокруг своей правой ноги и перенести на нее вес, нанося рубящий удар наискосок. Без левой руки он не станет драться ногами, если не хочет их тут же лишиться, и не рискнет использовать толчок корпусом, рискуя напороться на мечи.

Герион выбрал поворот и удар наотмашь.

«Верно. При завершении приема он сохранит более устойчивую позицию, а мне наоборот придется принять очень шаткое положение, чтобы уйти от атаки».

Вертер прыгнул вверх спиной вперед, словно перепрыгивающий через перекладину атлет. Он двигался буквально впритирку к массивному наплечнику силового доспеха, и в то мгновение, что Астартес находился спиной к нему, начал менять хват одного из мечей.

Дальнейшее было уже предрешено. Герион двигался невероятно быстро, и конечно же успел заметить, что происходит у него над самым ухом. Но его скорость обернулась против него же. Он просто не успевал остановить удар, или уклониться. Но вполне успевал немного изменить направление удара. Вертер защищался вторым мечом, но понимал, что будучи в воздухе просто не сможет вложить в блок достаточно силы. Он поставил все на одну атаку, которая будучи проведена в реальном бою, стала бы самоубийственной.