Последняя тень (СИ) - Махавкин Анатолий - Страница 18

- Туда! Ни за что не найдут.

Мы спрятались, зарывшись в колючие ветки и очень долго сидели молча, прислушиваясь к крикам с улицы. Потом голоса приблизились. Ещё приблизились. Остановились совсем недалеко. Сердце упало, и я ощутила тошноту.

Коротышка принялась тихо хныкать и Масть зажала ей рот. Я и сама ощущала потребность зареветь во всё горло, поэтому вцепилась зубами в кусок тряпки, намотанной на шею.

- Я те грю, сам видал, как уверх чертовки карабкались, - я прокляла обладателя писклявого голоса всеми известными проклятиями. – Вона и палка валяится.

- Мне она ни к чему, - равнодушный баритон, исполненный силы. – Надумают бечь – лови.

Тяжёлые шаги и треск дерева. Я посмотрела в прореху между ветками и увидела, как в нижнюю планку чердачного окна вцепились пальцы, потом показалась рыжая голова, загорелая физиономия которой темнела дырками оспин. Человек подтянулся и запрыгнул внутрь. В этот момент Коротышка не выдержала и завизжала. Масть отпустила её, схватила большую ветку и выпрыгнула из кучи хвороста.

Даже не знаю, собиралась она отвлечь ловчего или просто сбежать. Ветка полетела в голову рыжего, но тот умело отбил сук и ловко схватил подругу, которая попыталась прошмыгнуть мимо. Отвесил оплеуху и схватив за волосы спустил вниз. Снаружи донёсся довольный возглас.

- Хороший улов, - пробормотал солдат и сделал шаг вперёд. – А ну, давай вылазий. Не то хуже будет.

Хуже действительно было. Только много позже, но я об этом ещё не догадывалась. А сейчас собиралась пересидеть.

Коротышка заплакала и полезла наружу. Продолжая всхлипывать, подошла к рыжему. Тот пробормотал: «Мелковата, да – ничего» и отправил её следом за Мастью. Я продолжала сидеть на месте. По телу катились волны дрожи, а зубы, сомкнутые на тряпке, казалось вот-вот начнут крошиться.

Солдат приблизился и начал разбрасывать сучья в стороны. В приступе внезапной ярости я вцепилась зубами в красные твёрдые пальцы, потом ткнула веткой в зелёный глаз и бросилась мимо завопившего мужчины. Злобно ругаясь, он кинулся следом, но не успел: я подбежала к окну и спрыгнула.

Пятки обожгло резкой болью, и я покатилась по грязной земле. Услышала истошный вопль: «Держи, сучку!» и увидела, как дерево впереди взорвалось яркими искрами. Такое ощущение, будто голова разлетелась на куски.

- Жива? – меня протащили по земле и вздёрнули за волосы. – Глазками лупает, значит – жива. Эй, Пара, руку покажи…Ха, здоровски она тебя тяпнула!

- Удавлю, тварь!

- Никто никого не удавит, - голос человека, привыкшего командовать. Сквозь туман в глазах я увидела лицо бородатого мужчины в сером плаще и низкой конической шляпе. – Укусила, говоришь? Магистру такая должна понравиться.

Я даже удивилась, увидев сколько удалось солдатам поймать бродяжек. Правда, позже выяснилось, что «улов» этот – со всех окрестных сёл и посёлков. Каждой набросили петлю на шею, связали руки за спиной и посадив всех на одну длинную верёвку приказали топать за большим чёрным фургоном. Сразу предупредили, что упавших никто поднимать не станет. Самых маленьких забросили внутрь фургона и когда я месила ступнями дорожную пыль, то непрерывно слышала их протяжный вой.

Почему ловили одних девчонок – никто не знал. Поэтому, когда во время ночлега нас загнали в пропахший мышами сарай и выдали по куску хлеба, начались гадания. Кто-то из младших рассказывал, дескать всех отмоют, приведут в порядок и раздадут дворянам в качестве служанок. Девчонки постарше предполагали отправку по солдатским борделям. Как обычно, все наши предположения не имели ничего общего с реальностью.

На следующий день мы прибыли в столицу и бородач в странной шляпе, вместе с толстяком, которого он называл магистр Цвах, принялись нас сортировать. Уж не знаю, чем они там руководствовались, но меня выбрали сразу и почему-то я оказалась совсем этому не рада. Может потому что из длинного чёрного барака неподалёку непрерывно доносились отчаянные вопли. Такие, словно там кто-то умирал в жутких мучениях.

Отобрали пять десятков, а остальных увели. Возможно, действительно в какой-то бордель. Нас же магистр Цвах приказал откормить и приготовить. Кто-то невесело пошутил, что жирдяй собирается всех сожрать.

Уж лучше бы так…

Я сделала глоток из бутыли и уставилась на веселящихся солдат. Ага, солдаты. Панцирная кавалерия и тяжёлая пехота. Мои мысли внезапно избрали другое направление.

- Эй, зельевар! – окликнула я и Лоус отвлёкся от потрёпанной книжицы, в которой делал пометки. – Иди сюда, нужно кое-что обсудить.

ГЛАВА 10: В КОТОРОЙ Я КУШАЮ ЯБЛОКИ, ПРИНИМАЮ АРОМАТНУЮ ВАННУ, ПЫТАЮСЬ ОБОЛЬСТИТЬ МОЛОДОГО ПАРНЯ И ВСТАЮ НИ СВЕТ, НИ ЗАРЯ

Городок оказался ещё той, забытой Отдавшим, дырой. Около сотни неряшливых зданий разной степени изношенности, окружённые чахлой деревянной оградой в два моих роста. Едва ли такой забор мог полноценно защитить даже от набега лесных разбойников. Скорее с этой задачей справился бы местный гарнизон. Вот только все солдаты сутками ранее удрали из Кряжи, как назывался городок. Вместе с защитниками свалили и рудокопы, прихватив семьи и самое дорогое из пожиток. В Кряжи остались старики да вдовы со спиногрызами. Одиноких бабёнок оказалось предостаточно. На их количество намекало и немаленькое кладбище рядом с Кряжью, где покоились рудокопы-неудачники.

Из-за этих, никому не нужных простолюдов, произошло столкновение Кира и Найдмир. Первое, на моей памяти. Кир здраво рассудил, что ещё три сотни бесполезных ртов окончательно свяжут нам руки и ноги. А это позволит преследователям сократить расстояние и в конечном счёте схватить королеву. Найдмир во время спора выглядела спокойной и лишь кончик её носа побелел, выдавая скрытое волнение. Она пояснила, что три сотни стариков, детей и женщин тоже являются её подданными и точно так же имеют право на защиту, как и «нужные». Это слово она особо подчеркнула. Кирион лишь кивнул. Потом спокойно сказал, что подумает, как решить возникшую проблему.

Я сидела в коридоре, перед приоткрытой дверью, где шла наряжённая беседа, слушала спорщиков и покачивала ногой. В городке удалось раздобыть провиант и на моих коленях стояла корзина с яблоками. Всякий раз, как я надгрызала очередное, кадык охранника, стоящего у двери, дёргался, и солдат тяжело вздыхал.

Кир вышел, аккуратно закрыл дверь и невидяще уставился перед собой. Я могла его понять: дурацкая ситуация – вместо помощи мы получили ещё и эту обузу.

- Твоя женщина – идеалистка, - сказала я, вгрызаясь в красный бок. Дёрганье кадыка. Тяжёлый вздох.

- Она ещё очень молода, - Кир провёл ладонью по лбу, - и не знает, что иногда следует идти на жертвы. Королям – тем более.

- Прикажи солдатам отвести жителей в копи, - посоветовала я и запустила огрызком в окно. Охранник проследил за его полётом и вновь вздохнул. – пусть там отсидятся, пока пройдут жимуинцы. Сам знаешь, безжалостно убивают и насилуют только в первые дни. Потом наводят порядок и можно жить относительно спокойно.

Кир прищурился, а потом кивнул.

- Нужно распорядиться, чтобы собрали необходимые вещи, - он взглянул в окно, где начинали опускаться сумерки. – А завтра утром избавимся от этой обузы. Думаю, такой вариант устроит всех. Най тоже.

Най, значит. Угу.

Я поставила корзину на стол, себе взяла предпоследнее яблоко, а последнее сунула охраннику за пазуху. Вид у солдата был…

Королева разместилась в доме, где прежде жил лорд-капитан, начальник военной администрации Кряжи. Как по мне, слишком громкое звание для командующего сотней раздолбаев. И дом тоже, слишком крут для здешней дыры: двухэтажное здание с колоннадой и подобием садика вокруг. Впрочем, хозяйственных построек и казармы оказалось вполне достаточно, чтобы разместить солдат и простолюдов. Те наотрез отказывались уходить далеко и кажется я догадывалась, почему.