Жорж - иномирец (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Страница 53

Ляля вцепилась мне в руку. Я закрыл глаза и начал представлять себе птичью тушку, жареную на вертеле. Генератор миров, с которым я выходил на связь через сознание, принялся перебирать варианты. Как и предсказывала кошка, найти бесхозную курочку оказалось проблематично. Я не сдавался и попробовал представить себе миры, в которых происходили разные вещи, заставляющие оставить еду без присмотра. Например, извержение вулкана. Такие варианты были, но я не готов был рисковать своей и кошачьей жизнью, ради куска еды.

После нескольких минут поиска, мне удалось зацепиться за подходящий вариант. Я увидел плот из грубо отесанных бревен, неподвижно стоявший в центре озера. По середине плота стоял вертел с насаженной на него птичьей тушкой. Под ней лежали дрова, а рядом находился их запас. Этот вариант мне показался подходящим.

Ляля была удивлена, когда оказалась на плоту.

- Неожиданно? – Спросил я ее. – И курочка есть, и претендентов на нее нету.

- А где же они?

- Утонули, наверно. – Пошутил я.

- Ужас. – Ляля живо представила себе эту картину. – Смотри, здесь стоят сети.

Кошка потянула за веревку, которую я не сразу заметил. Из воды показалась сеть, плетенная из толстой пеньки. Рыба в ней имелась и била хвостами.

- А где же рыбаки? И почему они решили приготовить не рыбу, а птицу?

Сомнения Ляли показались мне логичными, однако я вспомнил любимую поговорку деда:

- Хороша уха из колхозного петуха. Может, у них рыба в печенках сидит, описторхоза опять же боятся.

- Ладно, начнем готовить, а там видно будет.

- Обожаю, когда мы с тобой сходимся взглядами.

Хозяева плота, несмотря на то, что судьба их была нам неизвестна, оказались людьми сообразительными и оставили сухой мох для разжигания огня. Я взял у Ляли ее огниво и высек искры. Мох быстро занялся. Полноценный огонь разгорелся через минуту. Приятный запах дыма и готовящегося мяса разнесся по поверхности озера.

В этом мире еще было раннее утро. Приятная прохлада от воды и тепло от костра создавали неповторимое чувство сопричастности к этому месту. Вокруг плота иногда била серебристыми хвостами рыба, словно приветствуя нас.

- Жорж, здесь так мило. Я никогда не задумывалась, но теперь знаю, что хотела бы иметь плавучий домик посередине спокойного озера.

- Не вопрос, как решишь поселиться, скажи, я тебе живо представлю домик на озере и книжку про Зверобоя в подарок дам.

- Хотелось думать, что к тому времени я и сама смогу ходить по мирам, как ты.

- Зачем? У тебя есть такой талантливый проходимец, как я?

- За едой смотри, прижарил уже, проходимец.

Действительно, запахло горелым. Я провернул тушку на пол-оборота. Черное пятно подгоревшей шкурки испортило общий румяный вид блюда.

- Ничего, я люблю поджаренное. – Это была моя вина, за то, что я проморгал и вовремя не перевернул тушку.

Неожиданно со стороны берега раздался неясный шум, похожий на крики возмущенных обезьян. Из прибрежных кустов выскочила ватага голых людей, угрожающе машущих предметами в руках в нашу сторону. Один из них раскрутил что-то над головой и запустил в нас темным предметом. Он не долетел метров трех и шумно плюхнулся в воду.

- А вот и хозяева плота. – Догадался я.

- Они что, вплавь сюда добираются?

Нет, не в вплавь. Голые мужики вытянули из кустов лодку, похожую на пирогу и полезли в нее, не прекращая орать.

- Эй, неандертальцы, на этом озере действует конвенция Монтрё! Ваше нахождение здесь противозаконно! Вернитесь на берег, иначе мы обратимся в международный суд!

Мой крик слегка утихомирил обиженных владельцев плота. Они замолкли и удивленно уставились на нас.

- Жорж, я боюсь, если мы не поспешим, то вместо этой курицы сами окажемся на вертеле. – Кошка прижалась ко мне, как напуганное животное.

Еще один предмет, запущенный первобытной пращей упал рядом с плотом. На этот раз гораздо ближе. Думаю, в нас метали камни.

- Так курица еще не готова.

- Черт с ней, пойдем, огурцов поедим или бананов.

- Конечно, на бананах ты долго протянешь. Берем вертел и сваливаем отсюда. А чтобы эти австралопитеки на нас не обижались, оставлю им сувенир.

Я вынул из рюкзака небольшой складной нож, добытый на складе «челомедов». Раскрыл лезвие и положил на бревна.

- Вроде и не кража, а принудительный обмен.

- Жорж, бежим, иначе я прыгну в воду и поплыву сама.

Пирога с людьми осилила половину пути до плота. Я уже мог четко видеть черты их лиц. Они действительно походили на первобытного человека. Покатый лоб, глубокопосаженные глаза, выпирающие челюсти. Жаль, у меня не было фотоаппарата. Отличная получилась бы иллюстрация для учебника истории. «Неандерталец» на носу лодки поднялся и прицелился в нас предметом, похожим на каменный топор. Учитывая его первобытную силу можно было предположить, что он осилит забросить его на пятидесятиметровое расстояние.

- Жорж! – Страх заставил Лялю метаться.

- Всё, бежим.

Мы схватили вертел. Он жег руки, но я старался не обращать внимания. На ум сразу пришла поляна с речкой. Образ ее еще был свеж, и мне не составило труда, несмотря на приближающиеся угрожающие крики, представить его. Мы вывалились на то же место, еще хранившее на траве следы нашего присутствия вместе с каменным топором, просвистевшем в сантиметре от моего уха.

Топор вонзился в траву.

- Я же тебе говорила, надо спешить. Тебе могло размозжить голову этой штукой. – Ляля тряхнула руками, чуть не выронив вертел.

- Я не думал, что они смогут добросить. Зато теперь у нас есть каменный топор. Я сдам его в музей.

- Смешно. Он не выглядит, как ископаемый.

- Тогда бате подарю в новую машину, чтобы вместо биты возил.

- Ладно, пронесло и слава всевидящему, но в следующий раз, не стоит испытывать судьбу. Обещай мне.

- Обещаю. Пойдем дровишек поищем.

Мы насобирали ветки, оставшиеся от низкорослых кустистых деревьев, растущих вдоль реки, и разожгли огонь. Дым от них поднимался довольно едкий, а угли не образовывались совсем. Кое-как удалось довести курицу до готовности. Несмотря на свой хищный ротовой аппарат, Ляля категорически не принимала сырое мясо.

- Все эти заболевания от сырого мяса, они такие стыдные.

- М-да, глисты нам сейчас не нужны. Пусть лучше наша попа чешется в предчувствии приключений.

- Ты опять?

- Что, опять?

- Портишь аппетит перед едой.

- Как ты с таким воображение еще не научилась ходить по мирам?

- Надо перевести умение ходить по мирам в разряд фобий, тогда мое воображение заработает в полную силу.

- А что если и глисты могут быть разумными? Как-то неудобно получается травить их.

- Жорж, прекрати.

Видимо, воображение Ляли включилось в полную силу. Я не стал ее провоцировать больше. Птица оказалась жестковатой для моих зубов и несоленой. Хорошо, что мне хватило взять из дома пузырек с солью. Я срезал ножом небольшие кусочки, макал их в соль и жевал. Зато Ляля не замечала жесткости мяса, рвала зубами и жевала без всякого дискомфорта. А когда она перекусила крупную бедренную кость зубами, я понял, что мы воспринимаем одну и ту же еду по-разному. Природа еще не успела лишить ее вид наследия диких предков полностью.

После обеда мы полежали немного. Я даже успел задремать. Ляля разбудила меня, предложив помочь ей потренироваться в перемещении по мирам.

- Мы сами же решили, что этому делу не учат. – Напомнил я ей. – Всё, что ты должна знать, это то, что перемещения возможны. Вспомни, как ты смогла отправить панд в другой мир?

- Ну, мне в тот момент казалось, что я имею такое право жить, которое сильнее желания этих сволочей отобрать его у меня. Я ощутила силу, которую питало это убеждение, злость и уверенность, что я могу сама решать, сколько мне жить. Вот. В голове у меня крутилось что-то типа, убирайтесь к черту. После этого они исчезли.

- М-да, прямиком в ад. Не сказать, что они этого не заслужили. Особенно их командир, который расстреливает в любом случае. Даже не знаю, как применить это для собственных перемещений.