Жорж - иномирец (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Страница 49

            - Ну, спасибо, как говорится, что живой, что не забыл нас с матерью. Теперь она не будет такой угрюмой. Давайте.

            Мы, как по команде, одновременно замахнули стопки.

            - А теперь сын, давай по порядку, кого ты сбил?

            Я начал свой рассказ с того самого момента, когда увидел бледную задницу Вольдемара. Не прерывая рассказ, я проверял варящиеся пельмени и накладывал их по готовности. Отец на мои откровения, только водил бровями, но не переспрашивал. Два раза он просил прерваться, чтобы выпить. Иногда, Ляля и Антош дополняли меня, и это было правильно, иначе можно было подумать, что я всё выдумываю на ходу. Я замолчал, рассказав все, что произошло до сего момента.

            - Значит, ты стал президентом. А я помню, как твоя бабка, моя мать, просила назвать тебя Глебом, в честь какого-то там нашего далекого родственника, покорителя Арктики. Жили бы сейчас в хоромах, а не в этой хрущевке.

            - Поверь бать, не в хоромах счастье. Уж я-то кое-что понял. Жить, надо и радоваться.

            - Так я думаю, радоваться, когда у тебя сын президент, можно сильнее.

            - Ну, ты из всей истории только это что ли запомнил?

            - Ой, ну помечтать нельзя. Игорь Борисыч – президент Всея Руси! Звучит.

            - Бррр, звучит ужасно. Я тебе так скажу, бать, людишки сами должны о себе заботиться. Когда они поручают эту работу кому-то, то хорошие люди за нее не берутся. Хорошим людям нахрен не нужно тратить свою жизнь на удовлетворение потребностей других. Они же не держат в уме поиметь гешефт с этого дела. А те, кто хотят на чужом горбу в рай заехать, тут, как тут. Всего-то надо, наобещать с три короба и забыть.

            - Сынок, прямо слова, достойные президента. Когда я видел тебя в последний раз, ты ныл, что денег не хватает.

            - Да я раньше всегда ныл. Как я сам себя терпел?

            - А можно еще пельмешек? – Тарелка Антоша была пуста.

            Я спохватился и закинул еще мороженых поминальных пельменей в кипяток.

            - Пять минут потерпи.

            - Зачем терпеть, давайте выпьем. – Предложил отец.

            - Я больше не буду. – Отказалась Ляля. – Не хочу страдать, как в прошлый раз.

            - Какая женщина. – Отец отставил в сторону четвертую стопку и разлил в три. – Прямо, как наша мать в молодости. Тоже при родителях старалась выглядеть скромнее.

            Я закатил глаза под лоб. Водка уже развязала язык отцу, а он славился тем, что не лез за словом в карман, после определенной степени опьянения.

            Вскоре, змей, не доев вторую порцию, сладко задремал.

            - У него такая особенность. Выпивает, засыпает, внезапно просыпается, совсем трезвый и опять выпивает.

            - Да, сын, кому расскажешь, что со змеей выпивал, отправят на обследование, еще и права отберут.

            - Вот поэтому и не рассказывай.

            - А ну-ка увидят?

            - Бать, мы ненадолго. Я пришел, чтобы вы знали, что со мной все нормально, теперь надо к родным Ляли и Антоша наведаться, а потом мы пойдем в город миров – Транзабар.

            - Зачем?

            - Сами не знаем, но чувствуем, что надо.

            - Ну, не знаю, что на это сказать. Надо, так надо. До этого у тебя все было через одно место, может, тут пойдет, как надо. Правда, сразу скажу, мать не одобрит.

            - Это ничего не изменит. Кстати, бать, иди, проверь ее.

            Отец поднялся и ушел, через минуту раздался плачущий голос матери.

            - Женщинам нужно больше времени, чтобы принять что-то радикально новое. – Пояснил я.

            - Бедная. – Вздохнула Ляля. – Моих ждет то же самое.

            Дальше наша вечеринка пошла на спад. Мы с Лялей начали клевать носом. Отец, заметил, что нам уже тяжело с ним общаться, разобрал диван в зале.

            - Стесняюсь спросить, вы вместе спите? – Спросил он нас с кошкой.

            Ляля выпучила глаза, но сдержалась. В определенном смысле это был комплимент. Отец будто не замечал, что она не человек, в его понимании.

            - Вообще-то нет, бать, но из-за дефицита спальных мест, можем лечь вместе, но под разные одеяла, правда?

            - Да. – Согласилась кошка облегченно.

            А что ей оставалось.

            - А вашего товарища куда положить?

            - Я его сам положу, рядом, на пол.

            - Подушку ему нужна?

            - Неси, а то обидится еще.

            Мы легли спать. Первый раз за последнее время я чувствовал себя уютно и защищено и знал, что ничего плохого произойти не может. Во сне, Ляля сложила на меня ногу и руку и затарахтела по-кошачьи. Стало тепло и приятно, что мне кажется, я провалился в сон с блаженной улыбкой во все лицо.

            Утро началось с шума, доносящегося из кухни. В дверной проем мне было видно, как мать мнет на столе тесто. Отец сидел рядом с ней и кажется, похмелялся. Я слышал их приглушенные голоса.

            - Борь, ну как такое возможно? Что это такое вообще? Хоть иди в церковь и вызывай попов дом освящать.

            В принципе, что моя мать будет себя вести именно так, я не сомневался.

            - Зая, ты радуйся, что сын живой. Он мне такое вчера рассказал, что я тебе пересказать не смогу, но так натурально, что я поверил ему, и эти, тоже поддакивали. Какая разница, нам-то с тобой, как они выглядят. Говорить умеют, да еще как, этот змей, как наш сосед Палыч разговаривает, интеллигентно, по уму. И за воротник заложить не дурак.

            - Не знаю. У меня сердце колет, как вспомню его «здрасьте».

            - Алин, давай, чтобы мы с тобой не показались перед ними недрессированными животными, вести себя учтиво. Кто его знает, зачем они нашему сыну даны, пусть у них останутся о нас хорошие воспоминания. Чтобы любили приезжать к нам, на пельмени.

            Я услышал, как отец отправил рюмку в рот и захрустел огурцом.

            - Да тебе хоть черт, лишь бы выпивать вместе.

            - О, начинается. Раз в год гостей встречаем, и то с ограничениями.

            - А что, хорошо будет, если напьешься до поросячьего визга?

            - А что, и я имею право побыть животным. – Отец, кажется, играючи шлепнул мать. – Шучу, зай. Больше не буду, пока не проснутся.

            Я заворочался. Змей тут же поднялся.

            - Жоршшш, я уже давно не сплю. В туалет хочу, боюсь напугать твоих родителей.

            - Бедняга. Пойдем.

            Мы вышли в прихожую. Мать с отцом резко замолчали.

            - Встали? – Не своим голосом спросила мать, не сводя глаз со змея.

            - Здрасьте. Хорошо спал. У вас очень уютно. – Змей, видимо, слышавший разговор отца с матерью, решил действовать на упреждение.

            Он заполз в туалет, оставив родителей в легком трансе.

            - Сам справишься? – Поинтересовался я у него.

            - Должен.

            Я закрыл за змеем дверь и прошел на кухню.

            - Ну, я тебе говорил? – Укорил отец мать. – Палыч и на такое не способен.

            - Ну, не знаю. Непривычно как-то. А так видно, человек он хороший.

            - Отличный. Мы друг за другом, как за каменной стеной. Атос, Портос и Арамис. Один за всех и все за одного.

            - А эта, когда встанет? – Поинтересовалась мать. – Или она как кошка, дрыхнуть любит?

            - Не замечал.

            - Как ее зовут?

            - Ляля.

            - Ой, да чтоб тебя, Ляля. Назвали бы по обыкновенному, Муркой. Может, ей в беляши вместо мяса кошачий корм положить?

            - Мам, давай без предрассудков. Мне еще с их родителями знакомится. Что если они расскажут про нас, Жорж нормальный, но вот мама у него, как из зоопарка сбежала.