Жорж - иномирец (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич - Страница 17

            Ответа не последовало. Думаю, что там, за стеклом, завертелась государственная машина, согласующая действия между кучей инстанций, от чиновников до ученых, пытающихся родить правильное решение. Очевидное, конечно, на ум им придти не могло. Надо было просто спросить у меня, что я употребляю в пищу. Ученые предполагали, военные ограничивали их рвение государственными секретами, чиновники исходили из протоколов и никогда их совместный труд не мог привести к нужному результату.

            - Похоже, это какое-то проклятье. – Возмутилась кошка. – Пожрать нормально в другом мире целая проблема.

            - Мы слишком разные, чтобы они считали очевидным то же, что и мы? – Мудрый змей, оправившись от страха, занял место на коряге.

            - С каких это мы пор ты называешь нас мы? – Спросила кошка, еще не простившая ему его дерзость.

            - С тех пор, как нам подсунули еду, которая не нравится всем троим. Хотя, пахнет она не плохо. Может, стоит попробовать?

             У меня по телу прошлась волна отвращения.

            - Ни за что.

            Через несколько часов нашего молчаливого заточения, прерываемого периодическим включением насоса, подающего свежий воздух, в шлюз снова закинули еду. На этот раз это были какие-то непонятные стебли, необработанные термически и вообще никак не приготовленные.

            - Снова не то. Мы не травоядные. Вообще никто из нас не питается таким… кормом! Мы сами хотим мяса травоядных животных, коров, овец, или всеядных свиней. Подойдет мясо птицы, жареное, печеное, отварное, на худой конец. Немного подсоленное.

            - Мне без соли! – Крикнула Ляу.

            - И мне! И еще вареные яйца со скорлупой! – Озвучил свои предпочтения змей.

            И снова связь с внешним миром оборвалась.

            - На третий раз они решат, что нас проще убить, чем накормить. – Я взял в руки стебель, похожий на молодой кленовый побег. – А кто будет себя плохо вести, я отшлепаю прямо по зеленой заднице.

            Змей бросил на меня ядовитый взгляд, решив, что мы с кошкой окончательно спелись против него. Мне стало жалко несчастное пресмыкающееся. Я уселся на ветку рядом с ним и положил руку на его холодное тело.

            - Я пошутил. Пока нас объединяет понятие иномирцы, мы одинаковые, и должны держаться вместе, как один вид. Как дети из одной семьи.

            - Правда? – Змей оторвал голову от ветки и посмотрел на меня преданными глазками.

            - Абсолютная.

            Ляу бесшумно забралась на корягу и села рядом с нами. Мы так и просидели долгое время, как три тополя на Плющихе, на обозрении рыбьего царства, снующего по ту сторону шоу «за стеклом».

            - Вот так же в «зоне 57» сидят несчастные иномирцы, которых люди считают инопланетянами, жрут гамбургеры, от которых у них случается несварение желудка и думают, почему им никто не предложит перетертый хитиновый порошок, приправленный экскрементами белки-летяги. Чтоб этому Вольдемару пусто было. Чтобы он в один прекрасный момент забыл, как ходить по мирам и застрял бы там, где миром правят дождевые черви или синегнойные палочки. Или чтобы сатиры настигли его и сделали с ним то, чего он так боится. – Стенания помогали мне немного выплеснуть раздражение.

            - Вольдемар привел тебя в Транзабар? – Догадалась кошка.

            - Да. Я сбил ревнивца, бегущего за ним, а он отблагодарил меня таким образом. Упырь. Чтоб у него на лбу выросло то, чем он думает.

            - Мышца? – Спросил Антош.

            - Почему, мышца?

            - У нас так говорят, у человека либо мышцы хорошо растут, либо мозг.

            - Точно, растет у него она мышца, одноглавая, моноцепс, мать его.

            Кошка, которой физиология человека была ближе, хохотнула, догадавшись о какой мышце шла речь.

            - Я бы пожелала моему проводнику того же.

            - Что, охмурил и бросил, котяра? – Догадался я.

            - Совершенно точно. Он так закрутил мной, что я была как не в себе, ничего не видела, никого не слышала, пока не очнулась в Транзабаре. Зачем ему это надо было?

            - Мне тоже непонятно, для чего со мной так поступили. Причин не вижу. А ты, Антош, как очутился в Транзабаре.

            - Не помню. Пьяный был. Загулял немного, глаза открыл, не пойму, куда меня занесло. А хуже всего, что вокруг меня все такие разные. Вначале решил, что умер, но потом подумал и сообразил, что похмельный синдром на том свете не должен быть.

            - Так тебя в тюрьме морозило по этой причине?

            - И по этой тоже.

            - Никогда бы не подумал, что такой интеллигентный на вид человек любит заложить за воротник. – До сего момента я считал змея слишком блаженным для этого.

            - Почему? У нас это считается сопутствующим грехом умного человека. Труднее оставаться равнодушным, глядя на весь бардак, который творится вокруг, понимая его изначальную суть. Приходится создавать себе химическую иллюзию счастья.

            - Слушай, а у нас пьянство зовется «зеленым змием» неспроста. Не иначе умники из вашего мира приползали на Русь похмеляться.

            - Ничего не знаю про это. В наших исторических книгах о таком не рассказывается.

            - Само собой, кто будет воспринимать бред, который несут пьяные люди. Хотя могли записывать, назвали бы «Хроники хроников», а люди сами решали, как к этому относиться.

            - Может и писал кто, но издают только то, что можно продать. За бред много не выручишь.

            - Н-да, в этом мы сильно отличаемся. У нас за бред платят хорошо.

            Снаружи началась какая-то суета. Рыбы без лобового плавника закрутились стайками вокруг нашей сферы.

            - А ты заметил, - спросила Ляу, - что чем выше статус рыбы, тем больше у неё плавник?

            - Заметил. Только не пойму, они его что, удобряют? Откуда он у них берется и растет потом с разной скоростью. Может, это накладка?

            Я хотел еще сделать несколько предположений, но резкий толчок оборвал ход моих мыслей. Нашу сферу, как будто, собирались сдвинуть с места.

            - Хорошо бы, если они не утопить нас решили. – Кошка села ко мне поближе. – Я еще слишком молода, чтобы умирать.

            Тут мне впервые стало интересно, насколько она молода.

            - А что, паспорт ты уже получила?

            - Ты про генетический идентификатор?

            - Хм, видимо, да.

            - Давно. – Она подняла руку и показала запястье, на котором сквозь шерсть виднелась тонкая полоска кожи. – Толку от него здесь ноль.

            - Как и смысла от нашего присутствия. – Добавил Антош.

            Сферу качнуло и, кажется, она сдвинулась с места.

            - Плывем? – Спросил я, прислушиваясь к своим ощущениям.

            - Поднимаемся. – Пояснил Антош.

            - Как ты догадался? – Спросила кошка.

            - Язык меняет цвет. – Змей высунул язык.

            Его цвет из темного, почти черного, превратился в алый.

            - Не язык, а настоящий альтиметр. А если вниз пойдем, какого цвета будет?

            - Фиолетовый. Особенности жизни в горах. Кровь меняет свой состав в зависимости от давления воздуха.

            Снаружи загремело. Сфера завибрировала. Место контакта воды со стеклом покрылось рябью. Над головой блеснула полоска света и стала расширяться. По поверхностям забегали солнечные зайчики, отраженные от водной поверхности.

            - До них дошло, что мы не животные, которых держат в неволе? – Я обрадовался тому, что нас поднимают на поверхность.

            Воздух в сфере сразу показался спертым, и бедным на кислород. Прошло не меньше пяти минут, прежде, чем всплыли на поверхность. Я ожидал увидеть открытое море, но мы оказались в бассейне, окруженном деревянными берегами. Сферу зацепили манипулятором за проушину на верхней части и подтянули к берегу. Кто и откуда управлял механизмом я не увидел.