Альтернативная анатомия (СИ) - "Шеол" - Страница 20

Звонок телефона заставил вздрогнуть, уставившись на экран с подозрительным прищуром и судорожно соображать, как бы так изящно объясниться перед Денисом, ведь бросила его дубеть на улице. Может, заигнорить этого киллера хренова к чертям? Нет, ладно, вряд ли от него можно будет скрыться, если он захочет нести возмездие во имя луны, так что стоит хотя бы принести ему свои покорные извиняшки.

— Да? — голос опасно дрогнул, и я пару раз кашлянула, делая вид, что это простуда забодала, а не он звонит так не вовремя.

— Могу я осведомиться, куда это ты делась, юная леди? — голос просто лился патокой. Он был то ли пьян, то ли зол, то ли с ума сходил.

— Ну, я… заблудилась?

Дурость, конечно, ляпнула и оснощнав оплошность, досадливо залепила себе ладонью по лбу. Громов, услышав это сквозь трубку, снисходительно усмехнулся.

— Понятно.

И только я хотела извиниться уже наконец, как Громов меня опередил, и от тяжести клубившейся внутри холодом тревоги пришлось сесть.

— А что там с Козловой?

— А что с Козловой? — конечно, наивное недоумение не сработало, но попробовать стоило, что уж.

— Есть новости?

— Мне кажется, она о ваших планах прекрасно осведомлена, — фыркнула я, оглядываясь на чайник. — Ищет своего друга, смотрит на меня выжидающе… Неловко, конечно, это все.

Повисло тягостное молчание, свидетелисвующее о том, что разговор исчерпан, и обоюдное напряжение достигло пика, дребезжанием отдаваясь в воздухе. Время чепухи прошло и сменилось временем для чего-то важного.

— Мирослава? – первым заговорил биолог. – Что если я скажу, что могу гарантировать твою безопасность?

Я выдохнула и устало потерла переносицу. Да твою мать, я ж ничего такого не сделала, чтоб быть в опасности, но сдаётся, не зря он это предложил. Надеюсь, надо мной прямо сейчас не застыл наёмный киллер с топором и святым намерением покарать за порочные связи? Было бы грустно.

— Гарантируйте, пожалуйста, – милостиво разрешила я.

Интересно, заметил ли Громов, что я с перепугу обратно перескочила на «Вы» или такие мелочи он обходит своим вниманием?

— Хорошо, — голос Громова даже как-то смягчился, и от него внутри немного потеплело. — Что-то случилось? Вик что-нибудь наболтал? – спрашивал по сути расслабленно и спокойно, но подразумевал что-то весьма конкретное. От этого становилось нехорошо.

— Да уж, наболтал, – я напрягалась, как пружина, зная уже, что об этом все равно придётся говорить и лучше сейчас. — Сказал, мол, Вы как-то клиентов ему поставляли… в морг. Я все понимаю, понимаю, что там не один и не десять. Но вот за всю свою жизнь, ну вот с самого начала, даже если не только Вику. Сколько?

Ума не приложу, что хотела делать с этой информацией. Может, надеялась грехи ему отпустить, черт знает. Хотелось поверить в то, что он теперь просто учитель. Ну пусть вытаскивает Даху из плохой компании, пусть на его теле остались едва заметные шрамы, но с этим можно было бы жить, если оставить дурное прошлое.

— Сто тридцать восемь, – сухо отчеканили в трубку.

Я не знаю.

Это как будто ножик провернули в старой ране. Уверена, он слышал, как я задохнулась на том конце. Это не от удивления. От боли. От оказанного доверия. Сто тридцать восемь – это не та цифра, после которой можно спокойно спать по ночам.

— Секунду, — голос Дениса вернулся к натрочито будничному тону. Кто-то что-то быстро говорил у него над ухом, но слов было не разобрать. Только его, Громова, слышно было отменно. — Да-да, больше дела, меньше слов! В итоге он умер или нет?

О, да там кто-то ещё умер. Обычное дело, наверное, как ежедневные новости за чашкой кофе по утрам обсуждать, только новых АлександрИннокентичей. Я сидела, приложив телефон к уху и бездумно уставившись в одну точку.

— Мирослава, слышишь меня ещё?

— Да, к сожалению, — пробубнила я в ответ.

— Чтобы сидела там тихо, деловая, никому не открывай, нигде не отсвечивай, — с ощутимым волнением в голосе начал перечислять биолог.

— Это угроза? – кисло фыркнула я.

— Это беспокойство, — отрезал он так, что и не поспорить. — И не звони мне, я сам потом к тебе приеду. Всё.

Моё жалобное «не надо» уже никто не услышал. Денис бросил трубку, оставив меня наедине с короткими гудками и с мрачными мыслями. Мыслей было много.

========== 19. Ночной паркур ==========

Чай с жасмином и карамельные эклеры – извечный бальзам моей измученной души, а по совместительству причина жира на бочках. И пусть, зато отлично лечит нервы, и может, даже заснуть получиться побыстрее. Если вообще получится.

Я в лучших ванильных традициях погасила свет и устроилась с обжигающей чашкой на подоконник. Время было позднее, в соседнем доме горело пять или шесть окон, остальные зияли провалами темноты, наводя жути на пустом месте.

С моего наблюдательного пункта вид открывался на маленькую парковку позади дома и кустистый скверик с детской площадкой, уже сокрытый от глаз весенней зеленью. В лужах на асфальте расплывался свет единственного сгорбленного фонаря, зловеще перемигивающего каждую минуту-две.

По сырости внизу шлепали две чёрные человеческие фигурки, что-то бурно обсуждали, запрокидывали головы, считая окна. Определяли квартиру соседского Васьки-алкаша? Да ну, вроде не похожи на его товарищей, и ведут себя вроде как вполне трезво. Очень может статься, это и есть причина визита, но… Меня будто ледяной волной окатило. Не знаю, почему вдруг подумалось, что эти молодцы по мою душу заявились, предчувствие какое или паранойя. Медленно сползла с подоконника, чашку отставила на угол стола, чуть было не пролив её восхитительное содержимое. Хорошо хоть, я свет додумалась выключить, а то была бы сейчас как на ладони!

Ну, вариантов тут немного, примерно там, куда они тыкают, как раз живу я, по соседству непрсыхающий Васька-алкаш, ниже – Светка за тридцать, лихорадочно ищущая себе мужика, а выше – престарелая баба Надя, которая забыла, что в её квартире существует дверь лет десят назад, и теперь все её взаимодействие с внешним миром ограничивалось выходом на балкон.

Я затаилась в обнимку с батареей, наблюдая манипуляции нежданных гостей. Один из мужиков махнул рукой и направился, огибая лужи, в сторону парковки, видимо собрался выйти на сторону подъездов, чтоб внутрь попасть. Второй остался во дворе на лавочке, закурил и уткнулся носом в экран мобильника. Я медленно выдохнула. Глупая. Конечно, это не за мной, ну откуда им знать мой адрес. Наверняка очередные Светкины ухожеры, один руки и сисек добиваться будет, второй – утешать, если не заладиться. Я обессиленно сползла вниз по батарее, отходя от пережитого напряжения, как вдруг в подъезде грохнул лифт. Грохнул на моем этаже.

Я сию же секунду метнулась в прихожую, лихорадочно перерывая ящики доисторического комода. Где-то тут должен быть, ну не мог же он исчезнуть в самый неподходящий момент! Пальцы нащупали погребённый под слоем хлама перцовый баллончик как раз в тот момент, когда резкий дверной звонок вспорол ночную тишину двухкомнатной квартирки. Я на секунду замерла, придавленная звуком, а потом пулей метнулась в комнату, подбирая на ходу телефон и запихивая трясущимися руками в глубокие карманы пижамы. Сейчас уже поздно кому-то звонить, потом разберусь, когда. Я распахнула балконную дверь, подставляясь порывам ледяного осеннего ветра, и предусмотрительно пригнулась, кроясь от глаз того второго, которого оставили за окнами наблюдать. Он, к счастью, все ещё втыкал в экран, не роднимая головы. Попытки лихорадочно сообразить, что ж мне делать-то теперь со всем этим кошмаром прервало металлическое звяканье со стороны двери. Это он замок там взламывает? Черт возьми, ну разве могло стать ещё хуже! Кроме бегства перспектив не оставалось. Что ж, плюс соседа алкоголика хотя бы в том, что он не застеклил балкон. Перила, как назло, были мокрые после дождя, жгли холодом, я полезла, как была, в одной пижаме, да ещё и босая, но все это меркло по сравнению с тем, что кто-то возился замочной скважине!