Альтернативная анатомия (СИ) - "Шеол" - Страница 11

Пока я заинтересованно вглядывалась в биолога, пытаясь предугадать его ответную реакцию на столь радушное приветствие, всё самое жуткое уже произошло. Приглушенный щелчок и лицо учителя, исказившееся от боли. Твою мать. В тот момент на меня напало такое дурацкое чувство оцепенения, когда происходящее вокруг казалось настолько нереальным, что мозг попросту отказывался связывать события в единую логическую цепочку.

Мужик и сам растерялся от того, что сделал. Он как-то непонятно замешкался, пока Денис отточенным движением выхватил из кармана трубку и почти проорал в нее бессвязные обрывочные предложения. Я не расслышала и не запомнила, зато на том конце, видно, очень хорошо расслышали. Из-за поворота выскользнула серенькая невзрачная иномарка, прижавшись к тротуару, как раз в том месте, где мужик стоял. И тогда я во второй раз услышала тот же самый щелчок. А прежде, чем разобралась, откуда, «чёрного» уже втащили внутрь, и следом хлопнула дверца. Тихо и ювелирно, совсем не под стать тому, что на деле скрывалось за этими звуками.

Пономарёв рванулся было к машине, но боль удержала его на месте, да и толку-то, взревел мотор и, нет невзрачной серенькой иномарки, будто никогда и не было. Исчезла, оставляя учителя биологии встревоженным и больным.

Только тут меня тронуло, схватило металлическими щипцами и сунуло обратно в реальность, когда краешки алого пятна, ползущего по его рубашке, ярко расцветающего на белом, выглянули за полы расстегнутого пиджака.

Я вспомнила все матюки, которые знала и которых не знала.

– Нужно скорую, срочно!

– Нет! – резко оборвал Пономарёв, ещё больше пригвождая меня к месту своей реакцией. – Никакой скорой!

– Да вы с ума сошли, у вас шок!

– Возьми себя в руки. Никто ничего не видел?

Я огляделась вокруг. И в самом деле. Никто ничего не видел. Никто ничего не успел понять. Всё произошло так быстро, что и мы сами ничего не успели понять. Пономарёв выглядел растерянным, а я так вообще с трудом выходила из прострации, стараясь при этом попутно не впасть в панику.

И я поняла, никакой это не шок - он полностью серьёзен.

– Возвращаемся в школу. И если хочешь помочь, пожалуйста, делай, как говорю, а я объясню всё позже.

Понятное дело, позже. Я ещё не видела людей, которые с дыркой в боку всё ещё пылали желанием кому-то что-то объяснять. Даже если дело касалось биологии. Пономарёв заставил меня идти слева от него, чтобы не было видно его кровищи. Одна неловкость, идти пришлось так близко, что мы, наверное, на обнимающуюся любовную парочку походили больше, чем на что-либо другое.

Но самым тяжелым оказался подъем по лестнице.

Я несколько раз думала, что вместе свалимся нахрен оттуда, и тяжело травмированных будет уже двое. Но кое-как, последние ступеньки уже практически на себе, я втащила этого неудавшегося криминального элемента на второй этаж. И – слава школьным архитекторам – учительская была уже совсем рядом. Матерясь и вспоминая всех богов, я дрожащими пальцами открыла кодовый замок и мы завалились в удачно пустующую святая святых.

– Это ваш напарник из Всемирной организации зла и педофилов? – неуместно ядовито шепнула я, пока биолог избавлялся от окровавленных шмоток, промакивая испорченной рубашкой рану.

– Какая организация, не неси чушь, – он выудил невесть откуда черный обтягивающий свитер. Всегда запасной с собой носит, интересно? – Я рядовой учитель.

Ты говнюк, Пономарёв. Помимо всего прочего, еще и лживый говнюк.

– О, конечно, это обычное дело, когда в рядовых учителей палят из пистика средь бела дня! Зачем соврали мне? – видно, я выглядела сейчас такой адской фурией, что Денис прям на глазах поник, как пристыженный школьник. – Вы рубашкой кровь не остановите, так что, сидите теперь здесь и никому не открывайте, я сейчас вернусь.

Вообще-то, это глупо, кидать ему подобные предъявы. Ну что было бы, скажи он правду? Я бы сообразила держаться от него подальше. Но теперь уже… Теперь уж поздно.

========== 11. Нехорошие мысли ==========

Я пулей взлетела на третий этаж, про себя умоляя только чтобы в медпункте было открыто. О-о, да там не только было открыто, там ещё и, аки египетская царица на троне, восседала престарелая медсестра. И престарелая она была от слова совсем…

– Что-то надо? – равнодушно спросила нашатырная боярыня скрипучим голосом, потрясывая при этом фиолетовой кудрявой головой.

В чём прикол был у этих бабок краситься на старости лет в нежно-чернильный, никто не знал.

– Да представляете, голова что-то разболелась, – я постаралась как можно убедительней состроить вид умирающего лебедя, ожидая, что эта дама преклонного возраста хотя бы за лекарством полезет и в сторону отвернётся.

Но она с готовностью распахнула первый же ящик стола и хлопнула оттуда на стол пачку таблеток.

– Активированный уголь, – торжественно объявила она, как будто только что этот уголь получила опытным путём и вообще теперь дофига первооткрыватель.

– Вы знаете… он немного не от головы, – смущённо замялась я, удивлённая таким выбором экзотичным лекарственных средств и разочарованная такой молниеносной реакцией.

– От всего! – безапелляционно заверила старушенция, возвращаясь было к своим бумагам.

– Может, хотя бы аспиринчику? – осторожно предложила я, уже заранее готовясь к буре.

Только б не начала верещать в духе: «Кто из нас медучилище кончал, отвечай, ты, распутная девка! Кто в морге напротив жмурила бутерброды жрал?! Эх, молодость… как мы в того тщедушного профессора на экзамене царской водкой плеснули…»

Старушка соображала целую минуту, давая простор моему воображению, но потом сделала как раз то, что мне и надо было, полезла искать аптечку. Я моментально отступила к большим стеклянным шкафам по обе стороны от входа, начала жадно скользить взглядом по полочкам. Все не то: градусники, аскорбинки, какие-то склянки, а, вот! Вот и оно, упаковка бинтов. Пока бабулька всё копалась в огромном беспорядочном ящике, силясь прочитать названия на коробочках, я с мастерством медвежатника сунула в карман свою драгоценную находку и тихонечко откупила к двери. Только бы не скрипнула, медсестра спиной стоит, авось, и не сразу заметит мою пропажу.

И дверь не подвела.

Кровь продолжала сочиться, мы наскоро перебинтовали рану, чудом не испачкав ещё и чёрный свитер. Я сначала не планировала донимать человека в таком состоянии разговорами, но чёрт раздери, этот человек вёл себя невообразимо неадекватно.

– Вы что, собрались урок вести с пулевым ранением?

– Это просто царапина, – отмахнулся Пономарёв, морщась от боли.

– Класс! Вот это я называю: преданность своему делу. Если помирать, так за учительским столом!

– Так, Барковская, помирать здесь никто не собирается. Но чтобы всё объяснить, потребуется время, а его как раз у меня нет.

Словно подтверждая его слова, динамик над дверью разразился противной мелодией школьного звонка.

– Слушай мою команду, – приглушённо говорил учитель, пока мы шли по коридору к кабинету биологии. – Сейчас вы будете писать очередную и так горячо любимую вами контрольную, варианты в подсобке лежат, в шкафу на второй полке. Ну да ты опытная, найдёшь. Раздай всем. И раз такое дело, ладно уж, можешь списать по-тихому, – прям с барского плеча подарочек кинул.

Я оглянулась на него, удостовериться, не бредит ли.

– Не об этом сейчас надо думать, – буркнула глухо себе под нос.

Похоже, меня одну заботило перспектива того, что он посреди урока грохнуться может. И заботило с каждой минутой все больше.

– Так, класс, приготовиться к контрольной! – героически-громогласно объявил учитель, едва только появившись в дверях кабинета. – Даю две минуты на повторение.

На нас в одно мгновение просто-таки обрушился шквал недовольства, и оно понятно было. Только прошлый урок под контрольную весь ушёл, и вот теперь снова-здорова, да ещё и без предупреждения.

– Прошлая проверяла, насколько были усвоены пройденные темы, эта – насколько вы готовы к предстоящему экзамену, – Пономарёв напустил на себя по возможности суровый вид, чтобы пресечь дальнейшие возражения, и это вроде как получилось.