Дорогами Фьелланда (СИ) - Волгина Алёна - Страница 45

— Я так рад! — воскликнул Винсэ, сжав его руку. Дощечка с расчетами мешала ему, и он недоуменно посмотрел на нее, потом спохватился:

— Я тут кое-что набросал, пока ты был без сознания. Эта штука точно должна полететь! Я назвал ее «винтолет»… хм… хотя название «воздушный винт» здесь тоже подходит.

К сожалению, Вал своей плывущей головой пока что не мог оценить изящество изобретения. Он видел только короткую спираль наверху и нечто непонятное внизу.

— Не сомневаюсь, что оно полетит, — произнес он с трудом.

— Ах, да! Тебе, наверное, нужно что-нибудь? Ульва оставила для тебя лекарство… где же оно? Она будет рада, что ты пришел в себя. Она так и сказала, что это случится сегодня.

Винсэ умолчал, что Ульва вообще-то выразилась по-другому. Вчера, сидя перед очагом, шаманка вопросила о судьбе Вала своих духов-помощников, и когда ее сознание вернулось из запредельного странствия по чужим мирам, она сурово произнесла:

— Твой друг застрял на пороге смерти. Того-мусун так сказал мне: «Пусть этот парень уже определится, туда или сюда. А то сквозит». Завтра этот человек должен выбрать.

От ее слов Винсэ пробрало до костей. Он не знал, чем еще можно помочь, но всю ночь просидел возле постели больного, болтая всякую чепуху, рассказывая что попало о подмеченных им в природе диковинах, о местах, где ему довелось побывать, о людях, с которыми приходилось иметь дело… Под утро он выбился из сил и задремал.

А спустя несколько часов Вал очнулся. И в его глазах Винсэ почудилось что-то новое — азарт, предвкушение, какой-то голодный блеск. Хотя Вал едва мог повернуть голову на подушке, сейчас он казался более живым, чем в замке Хвитстейн в дни плена. Когда Винсэ помог ему напиться из большой кружки, оставленной шаманкой, Вал откашлялся и хрипло сказал:

— Мастер… у меня к вам большая просьба. Возьмете меня к себе учеником?

Ночное болото не хотело выпускать путников из цепких объятий. Валежник хватал их за ноги, обомшелые ветки норовили выцарапать глаза, кочки то и дело проваливались под ногами, а еще под ноги лезла всякая мелкая нечисть, тоже пытавшаяся спастись от болотных великанов. Единственным, кто хоть что-то видел в окружающей черноте, был Аларик, поэтому ему доверили вести нервно взбрыкивающую Моро, на которую сгрузили их нехитрый скарб. Остальные бежали следом практически вслепую. Раненого взял на закорки Большой Дик, так как испуганная лошадь запросто могла его сбросить. Эринна, не сбавляя шага, смахнула упавшую на глаза прядь волос и с трудом перевела дыхание. Только не оглядываться! А торвы настигали: скрежет и хлюпанье раздавались все ближе, зеленые огоньки мелькали уже не только позади, но и сбоку. Рядом тяжело сопел Большой Дик, явно выбившийся из сил. «Нам не выбраться!» — с отчаянием подумала девушка. Кстати, а где Кайтон?! Она с ужасом оглянулась, но сразу заметила его в туманной мгле неподалеку. Кайтон убрал меч в ножны и достал кресало и трут.

— Нет! — вскрикнула Эринна.

— Бегите, бегите вперед! — крикнул он остальным.

Все они хорошо помнили, что им рассказывал Бьорн: однажды одному охотнику, застрявшему на лодке в одной из здешних речушек, вдруг пришло в голову осветить себе путь лучиной. Едва он высек искру — как вокруг полыхнуло да грохнуло, и от несчастного охотника осталась только шапка, а от лодки — жалкие обломки да пузыри на воде.

— Оставь это на крайний случай! — прокричал Аларик, едва удерживая Моро.

— Да крайнее некуда уже! Уходите, быстро!

Аларик бессильно выругался, но спорить действительно было некогда. Ему хотелось прибить Кайтона за неуместный приступ героизма, но чтобы его геройство хотя бы не пропало даром, остальным следовало успеть отбежать подальше. Торвы двигались стремительно, словно под водой. Мерзкий скрип и хлюпанье слышались отовсюду, из темноты вдруг вынырнула когтистая ветка с пятнами гнили, ухватила Большого Дика за капюшон. Тот заорал, так как руки его были заняты раненым товарищем. Аларик на ходу смахнул эту пакость мечом, и она упала на тропу, бессильно скребя ветками-пальцами по взрытому мху. Тут еще Моро, как назло, решила дать волю страху: косила круглым глазом, мотала башкой, так что с мундштука во все стороны летела пена. Бьорн поддерживал Эринну, чуть не падавшую на осклизлой тропе. Они успели отойти примерно на сотню шагов, когда позади раздался грохот, да такой, что небо качнулось. Беглецов швырнуло на землю. Земля всколыхнулась, словно само пространство собралось складками. С бешеным ржанием взвилась на дыбы Моро, готовая унестись прочь со всеми их пожитками.

Небо враз посветлело, подсвеченное рыжеватым пламенем, и в этом неверном свете Бьорн вдруг увидел слева неясные очертания гор.

— Туда! — крикнул он. Крикнул — и тут же закашлялся от удушливой вони. — Спрячемся в предгорьях…болотники туда не полезут! — едва прохрипел он.

Торвам, впрочем, было не до преследования. Они метались по болотищу, как живые факелы. Отвратительный, режущий по нервам скрип сменился гневным воем. Лес стонал, охваченный огнем, в котором умирали и корчились деревья. Поднявшийся ветер нес пепел и запах гари. Один пылающий ком огня бросился прямо на Бьорна, но не добежал, рассыпался горячими угольями. Моро словно взбесилась, и Аларик смог ее успокоить, только набросив свой плащ ей на голову. Задыхаясь в дыму, они ускорили шаг. Идти стало легче, земля уже не грозила ежеминутно уйти из-под ног. Эринна то и дело оглядывалась, ее щеки блестели, мокрые от слез.

Когда мягкая, пружинящая моховая подстилка под ногами сменилась каменистой тропой, Аларик передал поводья Бьорну:

— На, держи. Отведи их повыше. Я скоро вернусь.

У него даже сомнений не было, что можно поступить иначе. Однако Бьорн неодобрительно взглянул на него, и в лице его ясно читалось: и Кайтона не спасешь, и сам сгинешь. Аларик так же молча глазами показал ему на Эринну: мол, не вздумай отпустить ее следом, даже если придется привязать ее к дереву. Девушка прерывисто вздохнула, но ни словом не возразила против его затеи. Жаль, лица ее в темноте было не разглядеть. Отойдя на пару шагов, он вдруг услышал:

— Подожди! — Эринна торопливо стянула с себя плащ, полила его водой из фляги, протянула ему. Аларик и забыл, что свой плащ он «подарил» напуганной лошади.

— Спасибо.

Укрывшись до самых глаз, он поспешил обратно — в почерневший, обугленный лес.

Сырое, осклизлое болото не горело — оно тлело, выделяя ядовитый смрад. Мертвые деревья, раньше белевшие при свете звезд, как старая кость, теперь торчали уродилвыми черными обломками. Удушливый дым ел глаза, забивал горло. Найти кого-то в этой чумной серой мгле было решительно невозможно. «Никакой магии!» — вспомнил Аларик свое обещание. Ладно, никакой… разве что чуть-чуть.

С магией дело пошло лучше. Стоило ему протянуть тонкую поисковую нить в сумрачную чащу, как человек нашелся почти сразу. Кайтон лежал недалеко от него, за вывороченным комелем. Аларик добежал в два шага. Отбросил в сторону трухлявое бревно, придавившее рыцарю ноги, перевернул тяжело обвисшее тело. Лицо Кайтона почернело от пепла, волосы здорово опалило, на лбу алел свежий ожог. Но он был жив! Аларика охватило облегчение. Должно быть, рыцаря спас кожаный доспех. Или просто везение. Или то, что он догадался откатиться за дерево.

Аларик смутно сознавал, что к чистой радости от спасения друга у него примешивалась эгоистичное удовольствие от того, что ему не придется снова быть черным вестником для Эринны. Словно бы спасение Кайтона отчасти искупало его вину в гибели Тиллерина. Впрочем, сейчас некогда было копаться в своих чувствах. Он достал из-за пазухи флакончик с целебным зельем и успел влить несколько капель Кайтону в рот, как вдруг в нос ему ударила болотная гниль, руки обхватили сзади коряжистые ветви-лапы, а над ухом разверзлась смрадная осклизлая пасть, полная зубов-гнилушек.

Удар, подсечка. Извернувшись ужом, Аларик ударил одновременно головой и ногой. Сухой треск, вой. Жесткая плеть сдавила ему шею, так что глазах потемнело. Он рванулся, высвободил руку, нож привычно скользнул в ладонь. Торв взревел, когда лезвие вонзилось ему в глаз. Аларик, содрогаясь от отвращения, дернул другую руку, и сила сама сорвалась с его пальцев. Случайно. Торв осел, превратившись в неопрятную кучу трухи и косматых веток. Желтый уцелевший глаз его медленно погас, страшная пасть стала просто дуплом, вокруг которого рассыпались белесые пятна плесени. Жуткое зрелище.