Дорогами Фьелланда (СИ) - Волгина Алёна - Страница 19

— Ты полагаешь, действительно может вспыхнуть бунт?

— Бунт всегда начинается сверху. Когда простолюдины хватаются за пики, хорошенько оглядись вокруг — и ты поймешь, кому из лордов это выгодно.

Аларик огляделся. На главной площади водружали Майский шест, ставили палатки. Их яркие полотнища выгибались под ветром, как невиданные паруса. Город вовсю готовился к торжествам.

— Вряд ли что-то случится в ближайшие дни, — заметил кьяри. — Мысли у всех заняты праздником.

— Интересно, о чем сейчас думает Ольгерд… Что-то подозрительно мне его бездействие.

Утро накануне Майского дня началось для Эринны с сюрприза. Сначала в передней комнате послышались какие-то препирательства, а потом к ней неожиданно ворвался Вал, сопровождаемый растерянной и сердитой служанкой.

— Простите, миледи, я ничего не могла поделать!

Эринна кивком отпустила ее, приподнимаясь на локте. Впрочем, она все равно не спала, наблюдала, как медленно светлеет небо в окне, и от нечего делать пересчитывала серебряные звезды на пологе кровати.

— Я только что узнал, что случилось вчера у леди Олвен! Почему ты мне не рассказала?!

— Потому что это мелкое пакостничество нас не касается, — спокойно ответила принцесса. — У Ольгерда и без нас достаточно дознавателей.

— Мелкое пакостничество?! Вчера ей подсунули сравнительно безобидный яд, а сегодня возьмут и отравят насмерть! Между прочим, та стрела на прогулке тоже вполне могла предназначаться ей! Ведь Ольгерд сам по себе никому не мешает! Исчезни Олвен — и он назначит наследником, например, Магнуса, что вполне устроило бы половину придворных!

Эринна, раздраженно отбросив одеяло, потянулась за накидкой:

— Твоя способность к осмыслению политических мотивов достойна восхищения. Жаль, что я в шесть утра не могу так четко мыслить. И все-таки я не пойму, чего ты так всполошился? Мне кажется, ты принимаешь проблемы фьелландской королевы слишком близко к сердцу!

— Может, это искусство Винсэ на меня повлияло, — отшутился Вал.

Поначалу он действительно почти не замечал Олвен. Она не была яркой женщиной. Тихая, немного полноватая, с умным высоким лбом, скромной полуулыбкой и лучистыми серыми глазами. Но ее портрет… В последние дни картина просто не выходила у Вала из головы.

Закутавшись в плащ, Эринна отворила окно, впустив в комнату щебет птиц и струю свежего воздуха. Ночью было довольно морозно, зато утро дарило нежное весеннее тепло. День обещал быть хорошим. Проснувшееся солнце заливало башни Лостерской крепости янтарным медом, над одной из крыш вилась стайка ласточек.

— Знаешь, раньше я никогда не бывала на севере весной… — задумчиво сказала девушка. — Здесь весна не такая, как у нас. В ней есть что-то особенное, какой-то привкус отчаяния. Потому что все знают, что три-четыре теплых месяца — лишь короткий проблеск между долгими днями холода и темноты. Поэтому все кажется таким острым. Таким ярким. Ты же видел гюльдсолы? Они цветут так, словно боятся не успеть. И люди здесь ведут себя так же. Тебе не кажется, что мы все слегка поддались какой-то любовной лихорадке? Кроме Аларика, конечно, — поправилась она.

Вал поперхнулся… и промолчал. Кроме Аларика?! Ну-ну. Интересно, всем влюбленным свойственна такая избирательная слепота или только этим двоим так не повезло?

— Даже не знаю, что сказать, — начал он, но тут за дверью снова послышался шум. В комнату просунулось взволнованное личико служанки, а следом за ней — еще одна голова, растрепанная, в сбившемся чепце. Эринна узнала служанку леди Олвен.

— Миледи, вас зовет королева! — выпалила она. — Пожалуйста, скорее! Ей очень плохо!

Эринна и Вал с ужасом переглянулись. «Вот напророчил», — мелькнула у него мысль.

Поторопив горничную, которая уже тащила платье, девушка выпроводила своего друга, наказав ему подождать ее снаружи, и принялась торопливо одеваться. Нужно было спешить.

Ивейн второй день напрасно караулил мастера Винсэ в «Жареном петухе». Тот не мог отлучиться из замка даже в свою любимую харчевню, так как был страшно занят. Например, сегодня их с Валом вызвал к себе король, после того как все утро провел в покоях леди Олвен.

Один из стражников (для Вала все эти серо-красные вояки казались неотличимыми друг от друга) проводил их обоих в Оружейную. Здесь хранились прекрасные образцы наступательного и оборонительного оружия, вымпелы и флаги с геральдическими фигурами Ольгерда. Над камином была прибита оленья голова с внушительными рогами. В углу на скамье скромно притулилась бутыль оливкового масла и коробка с тончайшим шлифовальным песком. Вал, пройдясь мимо развешанных по стенам щитов, боевых топоров и копий, остановился полюбоваться парой прекрасных бордских мечей.

Когда появился Ольгерд, Винсэ восхитился убранством комнаты и старинным оружием.

— Эта комната не так богато обставлена, как парадные покои, — заметил король, — зато ее стены обиты двухслойным войлоком, так что мы можем не бояться, что нас подслушают. Мне нужна ваша помощь в подготовке к завтрашнему празднику.

— Чудесно, я и сам хотел кое-что предложить! — воскликнул Винсэ, доставая из-за отворота камзола пачку смятых листов. — Взгляните на этот проект механического вертела, милорд! Если присоединить вот сюда круг с лопастями, он будет вращаться под действием потоков нагретого воздуха, идущих вверх от огня. Вот здесь мы используем ряд приводов…

На этом месте Вал утратил нить беседы, тем более что механические чудеса Винсэ его сейчас совсем не занимали. Скорее всего, Ольгерду они тоже были до фонаря, просто тот понимал, что некоторых людей проще выслушать, чем перебить. Вала куда больше беспокоил другой вопрос. Все утро они с Эринной провели у королевы. Пока его подруга использовала свои умения, чтобы облегчить состояние молодой женщины, Вал сидел в передней комнате, чутко прислушиваясь.

— Мне жаль, что я доставила столько беспокойства, — слышался из приоткрытой двери неуверенный голосок Олвен.

Мимо Валентина мышкой прошуршала служанка, спешившая к своей госпоже. На подносе, который она несла в руках, исходил паром маленький кувшинчик. Судя по запаху — мятный отвар.

— Легкая пища, спокойные прогулки в саду, отвар с мятой или шиповником, — перечисляла Эринна, — и все будет в порядке.

По их разговору бывший маг догадался, в чем заключалась причина сегодняшнего недомогания Олвен. Беременность — не болезнь для женщины, но для королевы она может сопровождаться неожиданными осложнениями в виде кубка с ядом, например. В случае, если кто-то из претендентов на ваш престол окажется слишком нетерпелив. Ему казалось, что над Олвен витает какая-то недобрая тень.

— …Таким образом, чем сильнее разогревается печь, тем быстрее вращается вертел, что предохраняет мясо от подгорания, — с воодушевлением закончил Винсэ. Лицо его сияло.

— Прекрасно, прекрасно, — встрепенулся король, будто очнувшись от раздумий. — С твоего позволения, я передам это кастеляну, пусть займется. Вы оба нужны мне для другого. Это касается леди Олвен. Ты, Винсэ, образованный человек родом из Фьоренцы и, следовательно, должен смыслить в медицине?

— Я даже зарабатывал на жизнь, составляя некоторые снадобья, но…

— Значит, мы всем сообщим, что моя жена нездорова и, кроме тебя, не желает себе другого лекаря. Господин маг будет твоим помощником.

Вал посмотрел на художника. В первый раз за время их знакомства Винсэ казался растерянным:

— Это честь для меня, но… лечить королеву?!

— Тебе не придется это делать. Все, что требуется от вас обоих — уклончиво отзываться о ее здоровье (главное — побольше мудреных слов) и гонять любопытных от ее покоев. Я обратился к вам потому, что ни одна из дам моей жены не внушает мне доверия. Вы же оба недавно прибыли в Айстад, и вас вряд ли успели подкупить. Извините за прямоту. Этот маскарад займет всего лишь несколько дней.

— Понимаю, — серьезно ответил Винсэ. — Значит, мы будем нести дежурство в передних комнатах… С вашего позволения, я перенесу туда свои инструменты и закончу портрет. Господин Валентин мне поможет.