Дорогами Фьелланда (СИ) - Волгина Алёна - Страница 12

— Помолчи, трещотка, — поморщился трактирщик. — От твоего стрекотанья у меня в ушах свербит! Не видишь, что ли, благородные господа к нам пожаловали? Господин альтиец потеснится, никуда не денется.

— Ах, отец, да он же маг! Вдруг он разгневается на нас?

Эринна и ее спутники радостно переглянулись. Неужели им наконец улыбнулась удача?!

— Нам не нужна комната, — вмешалась Эринна (трактирщик сник), — но мы тоже приехали из Альты и с радостью повидались бы с земляком.

— Он ушел рано утром, миледи, но обещал вернуться к обеду.

— Каков он из себя? — продолжала допытываться Эринна. — Высокий, стройный?

— Да, и весьма хорош собой, — служанка смущенно потупилась, но глаза ее блестели, как мокрая черная смородина.

— Темноволосый?

— Может, был когда-то, — хихикнула девчонка. — Он совсем седой, но проворен, как юноша, и не дурак пошутить!

— Наверное, поседел, бедняга, после стычки с разбойниками, — шепнул Робин.

Трактирщик, наполовину потеряв интерес к гостям, отошел к стойке и оттуда цыкнул на дочь:

— Смотри не дошутись, Линн! Принесешь в подоле — шкуру спущу, попомни мои слова!

— Не угодно ли господам отобедать? — спросил он совсем другим, угодливым тоном.

От обеда они отказались, попросив только подать прохладного морса, чтобы запить пыль городских улиц. Все трое расположились у окна, Аларик с Робином бросили на стол тяжелые мечи, и принялись ждать. Румяная Линн притащила к морсу еще блюдо лепешек. Девушка с интересом посматривала на обоих мужчин и явно была не прочь поболтать, но отец живо шуганул ее из комнаты, «чтобы не мешала господам».

Вал не смог принять участие в утренних поисках, так как ему передали, что его желает видеть королева. Он тоже поднялся пораньше, желая привести себя в порядок и раздумывая, как ему повезло. Олвен считалась одной из самых образованных молодых леди. В юности она училась в одном альтийском монастыре, причем в отличие от остальных послушниц налегала не только на вышивание, геральдику и домоводство. Олвен увлекалась астрономией и астрологией, которая требовала нешуточных математических талантов, имела представление о философии и даже состояла в переписке с одним некромансером. Вернувшись на север, молодая королева постаралась не растерять с таким трудом накопленное знание и собрала довольно приличную коллекцию манускриптов, в которую, по слухам, входили «Полихроникон» и «Утешение философией». Вал очень надеялся, что ему удастся заглянуть в эти книги хотя бы одним глазком.

В передней, затканной желтым шелком, его встретила миловидная служанка в чепце и опрятном платье:

— Миледи сейчас позирует для портрета, но она вас примет, — тихо сказала девушка, провожая волшебника в комнату.

Собственно, портрет был первым, что увидел Вал, когда вошел. Он замер. Он не заметил художника, упустил из внимания серую тень, шмыгнувшую вдоль стены, и даже забыл поклониться королеве, которая сидела возле окна, сложив руки.

Безусловно, на портрете была Олвен — ее мягкое округлое лицо, полноватые плечи. Но картина добавляла ее в общем-то заурядной внешности какую-то неуловимую прелесть и одухотворенность. Эта картина не походила ни на что, виденное им ранее. Вал, как и любой из альтаренских магов, когда-то проходил обучение у художника и более-менее разбирался в живописи, но такую технику видел впервые. Очертания женского лица на портрете были как бы размыты, смягчены. При этом даже темные участки картины словно светились изнутри.

— Я назвал эту технику — сфумато[1], — радостно сказал художник, наслаждаясь произведенным эффектом.

Вал, наконец, с усилием перевел взгляд с картины на ее создателя — и вторично остолбенел.

— Не может быть! — вырвалось у него.

— Ах, он идет, идет, я видела в окно! — вскричала Линн, сбегая по лестнице. И ахнула, увидев, как Робин, мгновенно подобравшись, схватил со стола меч. — О, господа, надеюсь, вы не причините ему вреда?!

— Не беспокойтесь, — ответил Аларик, который уже был у двери, хотя Линн могла бы поклясться, что он только что сидел за столом. «Наверное, они все тут маги!» — в панике подумала девушка и тихонечко отступила обратно наверх. Пусть сами разбираются, в самом деле.

Эринна осталась сидеть, только набросила на голову капюшон плаща. Послышались шаги, дверь распахнулась, Аларик смазанной тенью метнулся к вошедшему… и замер в шаге от него. Следом за первым человеком в комнату протиснулся еще один.

— Вот те раз! — озадаченно сказал Робин, а Эринна поднялась, откинув капюшон.

— Вал? — изумленно спросила она. А затем, еще более удивленным голосом: — Мастер Винсэ?!

Конечно же, она сразу узнала этот орлиный нос, растрепанные белые волосы, торчащие во все стороны из-под потертого берета, и живые веселые глаза.

— Мой друг Вал успел сказать мне, что меня разыскивает король Данатор, но я не ожидал столь горячей встречи! — весело воскликнул Винсэ, с преувеличенным испугом взглянув на мечи Робина и Аларика, которые те, впрочем, поспешили убрать в ножны.

— Мы приняли вас за другого, — пояснила Эринна. — Но все равно, счастливый случай привел нас сюда!

Мало-помалу недоразумение разрешилось. Винсэ коротко описал их с Валом встречу во дворце и присел за стол.

— Король Ольгерд пригласил меня ко двору, чтобы нарисовать портрет леди Олвен. Как только я закончу эту работу, с радостью вернусь в Альтарен! Эй, трактирщик! — обернулся он к хозяину. — Вина нам, да получше! Сегодня я богат! — и он бросил на стол несколько монет.

— Подумать только, вчера у меня едва хватило денег заплатить за комнату, — продолжал этот неугомонный художник, философ и механик, — но Ольгерд оказался весьма щедр. Он даже пригласил меня пожить во дворце!

Казалось, художник пребывал в расчудесном настроении и готов был болтать без передышки. К ним грациозно подплыла Линн с подносом, на котором толкались глиняные кружки. Винсэ подмигнул ей и рассмеялся:

— Значит, ты приняла меня за мага, дитя? Но почему?

— А как же иначе? Вчера у отца весь день болела спина, но стоило вам ее коснуться, как сразу все прошло! Конечно, вы волшебник!

— Я не просто коснулся, а вправил поясницу нашему дорогому господину Обри. Любой цирюльник сделал бы то же самое. Надеюсь, сегодня твоя спина в порядке, дружище? — спросил Винсэ у трактирщика, который как раз подошел к столу.

В руках тот держал оплетенную бутыль с вином, а на лице его читалась такая скорбь, словно эта бутыль предназначалась для поминок.

— Ах, как жаль, господин Винсэ, что вы съезжаете! — чуть не прослезился трактирщик. — Нам с Линн не так просто найти постояльцев… Все дело в том мельничном колесе, слышите?

Все послушно затихли, прислушиваясь. Сквозь уличный гомон, проникающий в окна, действительно слышался какой-то ритмичный скрежет.

— И это еще днем! — господин Обри тяжело вздохнул. — А ночью проклятое колесо издает такие звуки, будто вокруг дома бродит покойник, скрипя костями. Поверьте, редко кто из гостей задерживается у нас дольше, чем на одну ночь!

Винсэ похлопал расстроенного трактирщика по плечу:

— Ничего, не переживай! Не пройдет и трех дней, как к тебе постучатся такие постояльцы, которые не испугаются ни бога, ни черта!

— Хорошо бы, — пробурчал трактирщик. — В Майский день с пустой комнатой остаться, это ж курам на смех!

— Будь уверен. Я хоть и не маг, но иногда чувствую в себе способности пророка. Сейчас как раз такой случай.

После обеда королевский двор во главе с Ольгердом собрался на прогулку. Погода благоприятствовала этому мероприятию, предоставив им оптимальное сочетание яркого солнца и свежего бодрящего ветра. В путешествии на мыс Молде Ольгерда сопровождала леди-жена, его рыцари, а также пажи, стремянные и даже несколько собак. В общем, когда королевский кортеж величественно выплыл из ворот Лостерской крепости, он, по мнению Эринны, больше смахивал на шумное блестящее потешное войско.