Ночная погоня (Повести) - Кулешов Александр Петрович - Страница 40

Он познакомит с ним Румянцева, а там их дело.

И вот через десять минут у Румянцева деловая встреча с этим милым старичком и его симпатичным знакомым, который- принесет к метро «Сокол» вожделенное реле.

А затем он захватит жену, которая ждет его у метро «Войковская», и они поедут в гости к друзьям, справляющим новоселье в Химках-Ховрине.

В подарок Румянцев вез пачку лотерейных билетов.

Николай открыл глаза и устремил взгляд в потолок. Потолок слегка кружился, словно огромный сплошной вентилятор, кровать тихо покачивалась, по груди, то больше нажимая, то меньше, прохаживался паровой каток. О господи! Николай попытался приподнять голову и посмотреть на часы, но голову кто-то сдавил чугунным обручем.

Прошло добрых полчаса, пока, чертыхаясь, проклиная себя, дружков, водку, закуску — словом, всех и вся, Николай наконец поднялся и сел на кровати. Он спал не раздеваясь — брюки, рубашка были измяты, влажное белье прилипло к телу.

Николай неверной походкой подошел к старому буфету и достал захватанный, давно потерявший прозрачность графин, заткнутый бумагой. Дрожащей рукой налил водку в чайную чашку, выпил — при этом лицо его сморщилось в гримасу невыразимого страдания — и минут пять стоял неподвижно, устремив бессмысленный взгляд в пространство.

Постепенно глаза его оживились, лицо приобрело осмысленное выражение.

Николай вышел на кухню, поставил на плиту чайник и под осуждающими взглядами соседок по квартире прошел в ванную.

Через полчаса, умытый, причесанный, в чистой рубашке (приготовила мать, уходившая на работу много раньше), Николай шел на автобазу, находившуюся недалеко от дома. Выезд в десять часов, время еще есть. Проходя мимо зеркальной витрины, Николай посмотрел на себя и горестно покачал головой — ну и вид! Опухшие щеки, веки как мешки, да и нос мог бы быть побледней. «И когда только кончится это пьянство!» — сам себе выговаривал Николай.

А как оно началось?

Как обычно. Когда Кольке было семнадцать-восемнадцать, Петр, главарь всей окрестной хулиганской мелюзги (самому-то Петру давно перевалило за двадцать пять), поднес ему стакан и мятый огурец. Колька проявил мужество и отказался, за что схлопотал по шее. В следующий раз Колька поспешил выпить водку до того, как Петр нахмурился.

Как известно, пьянство трудно совместимо с любой профессией, тем более шоферской. Потому что шофер, выпивающий лишь в нерабочие часы, — фикция. Может быть, какое-то время так может продолжаться, но рано или поздно грани между нерабочими и рабочими часами стираются, и человек садится за руль, сначала едва опохмелившись после вчерашней попойки, потом не успев опохмелиться и, наконец, просто «выпивши».

Что касается разницы между «выпивши» и «пьяный», то ее установить не под силу никаким экспертам.

В жизни бывают разные парадоксы. Например, шофер, зарабатывающий, как Николай, вначале 150 рублей, а потом и 180, и 200, и даже 220, может великолепно питаться. Самому прожорливому вполне хватает на еду. Но вот беда, даже наискромнейшему пьянице, если он уже прочно носит это звание, никакой зарплаты не хватает. Причины этого явления таинственны — возможно, водки ему требуется в десять раз больше, чем молока или шоколадных конфет; возможно, одному пить неинтересно и приходится угощать дружков. К тому же чем больше человек пьет, тем меньше он, как правило, зарабатывает. Неизбежны и иные материальные потери — там легкая авария, тут крыло помнет или, проснувшись утром, вообще не может вспомнить, куда делись еще вечером лежавшие в кармане десять рублей. Люди, несклонные к пьянству, обычно находят возможности немного увеличивать свой заработок, не входя при этом в противоречие с законом.

Люди, к пьянству склонные, как правило, кроме воровства, мелкого или крупного, ничего придумать не могут. Вот и Николай придумал, а вернее, позаимствовал довольно простой способ обогащения. На территории автобазы помещались ремонтные мастерские другого ведомства, что создавало удобную неразбериху.

В мастерские на ремонт доставлялись машины. Николай снимал с них некоторые мелкие дефицитные части и продавал их.

Когда отремонтированная машина должна была покинуть гараж, Николай возвращал снятые части на место, снимая их с вновь доставленных машин.

Сей круговорот теоретически мог продолжаться годами.

Однако жизнь порою вносит в теоретические построения свои поправки. Так произошло и теперь. Какой-то дотошный водитель машины заметил подмену. Не потому, что замененные части были хуже, нет, просто вот такой оказался человек, что заинтересовался, почему это произошло. Сообщил куда следует. Проверили. И убедились, что хотя машины, выпускаемые из ремонта, оказывались комплектными, но с момента их поступления и до выпуска многих частей недосчитывались. Разгадать причину труда не составляло: Николай не изобрел пороха, аналогичные комбинации пытался делать и кое-кто другой. Оставалось выяснить, кто комбинатор. На автобазе и в мастерских работали сотни людей. Многие механики и шоферы автобазы прирабатывали одновременно и в мастерских. Капитан милиции Юнков и помогавшие ему представители народного контроля занимались этим делом добросовестно и кропотливо. Они сами были шоферами и механиками. И их не так-то легко было провести. Но Николай тоже приобрел в этом деле высокую квалификацию.

В борьбе с законом он постоянно совершенствовал свои приемы.

Во-первых, предполагалось, что вор работает по ночам или в обеденный перерыв, когда мастерские пусты, но наблюдение ничего не дало. Николай заменял части в самый разгар работы, можно сказать, на глазах у всех. Во-вторых, частенько он не просто изымал часть, оставляя место «оголенным», а ставил взамен аналогичную деталь, внешне годную, а в действительности бракованную, давно списанную. С такой деталью автомобиль не прошел бы и ста метров, но, пока длился ремонт других частей и деталь не функционировала, определить ее непригодность было невозможно.

Поиски злоумышленника шли и другими путями — выясняли, кому он сбывает краденое. Обнаружили нескольких частников, признавшихся, что покупали ворованные детали, но никто из них не сумел {или не захотел) вспомнить приметы «продавца».

И все же дело потихоньку продвигалось.

Поскольку работа в мастерских шла посменно, а детали, как удалось установить, пропадали не «посменно», можно было сделать вывод, что ворует кто-то из рабочих автобазы, работающих в одну смену. Это сразу ограничило круг поисков.

Далее были отсеяны те — их было большинство, — кто стоял вне подозрений.

Капитан Юнков, разумеется, обязан был проверить каждую версию, а вот народноконтрольцы больше всего полагались на свое знание коллектива. Они составили список людей, которых можно было заподозрить, — пьяницы и выпивающие, прогульщики, лодыри, «кулаки» (как называли тех, кого интересовал только личный заработок) и им подобные. Начались проверки.

Вскоре список подозреваемых стал совсем коротким. Но никакой особой опасности Николай не видел: все же основная работа по обнаружению вора велась в строгой тайне.

Кроме того, когда Николай порой решал бросить свое доходное, но опасное ремесло, это благое намерение длилось недолго — до первых затруднений, связанных с выпивкой. И вообще «красивая жизнь» затягивает…

Капитану и его помощникам потребовалось некоторое время, чтобы окончательно выяснить, кто вор.

Быть может, удалось бы, проведя, например, обыски, установить это быстрее. Но Юнков не хотел обижать большой коллектив недоверием. Он не хотел, чтобы люди подумали, что подозревают всех и случайно обнаружили виновного. Вор здесь был печальным исключением, следовало искать его и только его, даже если от этого немного затянется работа.

Итак, вора теперь необходимо изобличить — лучше всего взять на месте преступления.

Неожиданно Юнкову «повезло». Сразу возникло несколько обстоятельств, заставивших Николая действовать. Во-первых, накануне в мастерские была доставлена целая партия, да еще иногородних, машин на длительный ремонт. С них можно было спять много дефицитных деталей, которые когда еще потребуется вернуть… Да и заменить можно будет деталями похуже: машины из других городов — пока там обнаружат да напишут… Во-вторых, накануне Николай имел встречу с «оптовиком».