Утерянная вера (СИ) - "Ban ana" - Страница 56

====== 28 глава. Портрет ======

Существует определённая грань, перешагнув которую однажды потом очень сложно остановиться, ведь человек начинает чувствовать себя безнаказанным, с бесконечным запасом жизней. Ему в голову ударяет адреналин и не может самостоятельно остановится, ведь власть… Она словно дурман окутывает сознание. Это так заманчиво. Однако знаете что понял Питер Пэн за время своего правления? Если у тебя есть власть, любовь — непозволительный каприз, который в скором времени у тебя отберут.

Но так же есть и точка невозврата. Достигнув её, невозможно свернуть назад. К сожалению Питер достиг той самой точки, которая забрала все возможности стать тем самым Питером Палмером, которым он все-таки был. Она забрала все хорошие качества Палмера и превратила их в ужасные черты, которые мы наблюдаем у Пэна. Он одержим, азартен, жесток, бесчеловечен, холоден. Он убивает всех, кого любит, потому что любовь не для него. В тот момент, когда он вырезал из истории Зачарованного леса свою семью, им, словно марионеткой, руководила Фрея, его сердце не дрогнуло ни когда он вырвал сердце старухи-матери, ни когда сжимал его на глазах отца. Он не жалел. И не жалеет до сих пор. Почему? Он ненавидел их.

Ранее Питер пропадал лишь в двух случаях: он крал новых потеряшек или… Это «или» было известно лишь ему. В доме на дереве, на закуточке Зачарованного леса, что волшебным образом не пострадал после тёмного проклятья, наложенного Реджиной. С заколоченными окнами, о котором до сих пор ходят страшные легенды. В доме, который стал синонимом к «ночному кошмару». В доме, который пару столетий назад внезапно исчез. Он там безусловно был, однако его просто не видели. Этот дом был источником всех его самых ужасных воспоминаний, но именно из них, как ни парадоксально он брал силы, потому что магия Неверлэнда была на исходе.

Благополучно пройдя защитный барьер, Питер вошёл в дом. Он был чистым, убранным, с дешёвой мебелью и каким-то жутким уютом и атмосферой.

Этот дом где он родился, где прожил 17 лет своей жизни. Забавно. У детей отчий дом должен навеивать только хорошие воспоминания, но так не случилось с Питером… Прошлое:

Не любят тех, кто как-то отличается. Неважно чем. Цветом кожи, цветом волос, речью, нравом или ценностями. Тебя будут ненавидеть за собственное мнение или талант, ставя под сомнение твою искренность, называя это лицемерием. В тебе будут искать недостатки и каждый раз ими попрекать. Ты глупый, жирный, или наоборот слишком умный и худой или же… Ни рыба, ни мясо. Заурядный. Как ни крути, а все выходит боком и обществу угодить, как правило невозможно. И по всем меркам «нормы» того времени Питер Палмер был неправильным. Он был закрытым в себе человеком, который открывался только в кругу близких ему людей, но особенность в том, что этих самых «близких» у него не было вообще. Он был среднего роста и из бедной семьи. А ещё он был самым верующим мальчиком, которого только видел этот свет. С самой чистой душой, которая могла вместить в себя и тьму. Позже, именно из-за неё его нашла Фрея Забини, позже он полюбил её всем сердцем, позже она использовала его в своих целях, позже он вместил в себя тьму волшебного острова, стал королём и настоящий кошмаром всех измерений.

Он был один во всем мире и никто не хотел его понимать. Никто даже не пытался. И когда ведьма предложила ему улететь в то место, где он не будет взрослеть, где его желания будут исполняться, где он будет нужен и не брошен, он согласился почти сразу.

Палмеру нравилось рисовать. Рисовать неумело и криво, но то, что было у него в голове. Каждую ночь ему снился дивный остров с русалками, пиратами и прочими волшебными существами, а вчера он видел их всех собственными глазами. Его сердце трепетало от восторга и он вновь решил изобразить свои чувства на бумаге.

Вдруг, дверь комнаты растворяется. Питер вскакивает и видит своего отца. Это пожилой, дряхлый мужчина, который на самом деле гораздо моложе, чем выглядит. В его руках трость, он горбится и…кажется злится.

— Оте…!

Пощечина.

Питер отходит назад на пару шагов, держась за щеку и смотря на своего отца, который сначала раздражённо смотрит на то, что он успел нарисовать, а потом на глазах своего сына разорвал, скомкал и бросил на пол.

— Сколько раз я говорил тебе, ты, — Виктор начал надвигаться на Питера, а потом резко взял его за грудки, — позорище! Тунеядец! Нет, чтобы помогать матери и отцу ты опять занимаешься этой чушью! А знаешь, Питер, — на последних словах Виктор ухмыльнулся так гадко, что Питеру стало просто противно, — мы с твоей матерью думали, когда ты родишься отнести в лес, а там бы тебя сожрали волки, что остались бы только кости. Или кто похуже. Ведь ты — ошибка природы.

Удар. Палмер младший даже не успел среагировать, когда Виктор нанёс ему удар тростью по голове. Он нанёс бы ещё, и ещё и вероятно забил до смерти, если бы его трочть внезапно не остановила рука с чёрным маникюром.

— А теперь, Виктор, — усмехнулась Забини, смотря прямо в глаза отцу Питера, — теперь иди и бейся головой об стену, пока на лице не останется живого места.

Виктор встал, как зомби. Шёл он без трости, которая видимо нужна была ему не так уж и сильно. Дверь закрылась и через минуту до ушей Фреи и потрясенного Питера донеслись ужасающие стоны.

Палмер не выдержал и выскочил из комнаты. Прямо в коридоре его отец, словно лишившийся разума бил и бил свое лицо об стену. Он еле удерживал дрожь в ногах, но совершенно не сопротивлялся внушения. Удар за ударом. Крик за криком. Снова и снова. Кровь с лица стекала на шею, грудь, вся одежда была давно запачкана.

— Фрея, хватит! — крикнул Питер.

Каким бы ужасным его отец не был, но Питер не мог смотреть на его мучения. Тем более такие. Особо жестокие. Фрея же пожала плечами, щёлкнул пальцами и Виктор тут же повалился на пол. Питер подбежал и перевернул его. Его чуть не стошнило. Окровавленное, разбитое в дребезги лицо, стертые человеческие черты. На щеках странных форм дыры и кажется белки глаз тоже окрасились в алый. Он сначала закрыл веки, ну или то, что от них осталось, а потом резко открыл и начал душить своего сына. Неизвестно как он вообще нашёл в себе силы, но буквально мгновение и ему прилетело по голове его же тростью. Он потерял сознание.

— Видишь, Питер, — ласково произнесла Фрея садясь рядом с юношей, и беря его руки в свои, — они тебя ненавидят, а когда вернётся домой твоя мать все будут винить тебя, но мы оба знаем, что виноват он. Только тебе никто не поверит, потому что это не твой мир. Тебя здесь никогда не полюбят. Ты брошен, не нужен, ты потерянный мальчик и найти себя и понять для чего вообще появился на свет сможешь лишь у себя дома. В своём королевстве. В Неверлэнде.

Палмеру стало очень одиноко, но почему-то тогда ему показалось, что именно Фрее он нужен, что именно Фрея его вакцина от болезни. И все это объясняется обыкновенным человеческим одиночеством. Он всю жизнь мечтал, чтобы кто-нибудь о нем заботился и любил, и одержимый этой идеей он закрыл глаза на очевидное. На хищную улыбку Фреи и взгляд победителя.

Настоящее:

Взрыв. Пыль. Огонь.

Домик на дереве был подожжен. Он больше не хочет этого помнить, потому что от этого теперь нет никакого толку. Питер Пэн умирает, а вместе с ним умирает и Неверлэнд и теперь ему нужно сделать то, что когда-то сделала с ним Фрея. Ему нужно найти чистую душу и сердце «Истинно Верующего».

Тинкер Бел, Тигровая Лилия, Малия, Чарли и Ханна обыскали, кажется, каждый уголок острова, каждый сантиметр, но не нашли ничего, кроме ободранных колен, пары чудовищ, несколько безобидных зверушек и зловредную и саркастичную рыбешку по имени Виктория Роджерс.

— Так ты не видела цветок? — спросил Чарли, не рискуя подойти к русалке.

— Может видела, — протянула Виктория, — а может и нет. А может он и вовсе у меня, а может у Лилит, — подмигнула русалка, плеснув своим хвостом.