Н 4 (СИ) - Ильин Владимир Леонидович - Страница 50

вышагнул из безопасности машины. Дал место выйти Пашке.

Затем медленно посчитал до десяти и убедился, что они все еще живы.

- Забирайтесь в машину, - леди уже была в джипе, и перебралась на дальнее сидение, оставив дверь открытой. – У нас еще две минуты свободного коридора.

И   Виктор   Александрович,   уступив   место   рванувшему   внутрь   внедорожника

Паше, забрался следом и закрыл дверь, безропотно подчиняясь слову княгини.

Княгини, которой полагалось быть мертвой, но которая сейчас была живее, чем он сам.

- Еще раз здравствуйте, - подал совершенно равнодушный голос с переднего пассажирского   сидения   знакомый   по   отречению   стряпчий,   привычно удерживающий на руках планшет.

- Филипп, реестр еще не закрыт? – Поинтересовалась княгиня, пристегиваясь и давая водителю отмашку на начало движения.

- Нет, ваше сиятельство, - размеренно и неторопливо ответили ей.

А   за   окном   на   бешеной   скорости   замелькали   фасады   улиц   центра   Москвы,

подсвеченные  по  вечернему  времени.  На  один  миг  вперед их  вырвалась   машина сопровождения, и мир огласился тщательно приглушенной звукоизоляцией салона сиреной и окрасился всполохами синего спецсигнала, ловко зацепленного на крышу на ходу.

- В таком случае, Виктор Александрович и Павел Викторович, есть у меня к вам предложение. – Устало отклонилась княгиня на кресло и заглянула в экран своего сотового телефона.

-   А   как   же   спокойно   принять   решение?   –   Припомнил   ей   Зубов   обещание,

улыбнувшись уголком губ.

- Разумеется, оно при вас, - рассудительно ответила Борецкая. – Но у вас есть право   на   досрочный   ответ.   –   Покосилась   она   в   окошко   на   мелькнувший   силуэт боевого вертолета, решившего покружить над столицей в свете заходящего солнца.

- Мы подумаем, - положил ладонь на руку сына Виктор Александрович.

- Но, - встрепенулся Пашка, до которого прекрасно дошла суть предложения.

- Мы подумаем, - был настойчив Зубов-старший, но тут же смягчился, обращаясь к сыну. – Есть кое-что выше обстоятельств, нехватки времени и убийц над нашей головой.   Есть   традиции,   предписывающие   не   идти   в   новый   дом   без   достойного подарка.

Спереди одобрительно покивал стряпчий.

А Паша обескураженно оглядел серую мешковину на своих плечах.

Ее   сиятельство   вздохнула   и   извиняющеся   качнула   плечами,   глядя   в центральное зеркало – чтобы стряпчий видел.

-   Я   подумал.   –   Неожиданно   произнес   Виктор   Александрович.   –   Ваше сиятельство, вас устроят координаты затонувшего галеона с золотом?

- Эм, - похлопал ресницами Пашка, удивленно глядя на отца.

- Право слово, неловко, - повел тот рукой изящным жестом, несмотря на тесноту заднего ряда, и чуть поклонился. – Но мы немного стеснены в материальной части,

чтобы доставить его содержимое вам немедленно.

Вернее, из материальной части были только веревки и собственные руки.

- Однако честью клянусь, он там есть. – Завершил Зубов. – Мой пра-пра-прадед его лично топил и оставил верные приметы.

-   Отчего   же   вы   им   не   воспользовались   ранее?   –   Проявила   сдержанное любопытство Борецкая.

- Так разве клад может считаться чьим-либо, пока его не найдут? – Ответил

Зубов   на   невысказанный   вопрос   про   то,   почему   на   него   не   наложили   руку

Черниговские.   –   И   разве   можно   жертвовать   богатством   предков,   откупаясь   от собственной глупости? – С грустью произнес он для сына. – Это плата за будущее, а не за прошлое.

Должно,   обязано   быть   нечто   такое   у   семьи,   о   чем   можно   вспомнить,   когда потащат на плаху. Желательно, конечно, до этого не доводить.

- Ваши предки одобрят ваше решение? – С интересом рассматривала мужчину княгиня.

- Подобные ситуации уже бывали, - размеренно кивнул Виктор Александрович.

Не став добавлять, что в таких случаях традиция предписывает затопить два корабля с деньгами взамен одного поднятого.

И он знает, чьи корабли это будут.

Реальность собирается из десятков событий, хороших и плохих, нейтральных и тех, которым еще предстоит дать оценку. Но самыми скверными из них все равно будут те, что начались и никак не хотят завершаться, раздражая неопределенностью исходов. В общем, самолет Федора вылетел ранним утром из Бухареста. А сейчас было почти пятнадцать дня…

Казалось   бы,   полторы   тысячи   километров,   новый   «Боинг»   с   крейсерской скоростью в девятьсот пять километров в час. Однако никакой информации о том,

что борт приземлился в одном из столичных аэропортов, равно как и других данных о нештатном развитии событий. И это порядком выматывало.

- Охо-хо, - вздохнув, обновил я вновь страничку с табло прилета в «Домодедово»

на экране сотового и оглянулся на здание университета.

После утреннего дождя кирпич фасада слегка потемнел, как и асфальт перед главным входом. Ближе к обеду распогодилось, но и после занятий народ все равно неохотно   занимал   парковую   часть   скамеек,   предпочитая   идти   домой   или прогуливаться, кутая ладони в рукава кофт от налетающего холодного ветра.

Мне, в комплекте одежды от модельера Панкратова, было вполне комфортно на ближней   лавочке   у   фонтана.   Это   вон   Ника   замерла   на   дальнем   конце   скамейки,

поджав   локти   к   телу   и   вытянувшись   вперед   с   видом   независимым   и сосредоточенным, как та кошка на остановке в мороз. Серый шерстяной пуловер и брюки, видимо, не спасали.

- Плохо тебе, да? – Прошипела она, заметив мое внимание.

- Плохо, - мрачно кивнул я, обновляя сайт «Шереметьево».

Понятно, что есть люди, которые проконтролируют даже военные посадочные полосы и доложат о прибытии Федора, но совсем бездействовать не было сил.

- Боишься?

- Боюсь, - честно ответил.

Техника – надежная, летчики – опытные, артефактов от падения у брата – полно,

да   и   свита   такая,   что   может   устроить   знатный   салют   любым   встречающим.   Но маетно все равно.

- А я тебе говорила! – Добавила она с торжеством в голосе.

- А, ты про это, - вспомнил я про банковские дела прошлым днем и небрежно отмахнулся. – Это ерунда.

По сравнению с Федором – так точно.

- Что значит ерунда, Самойлов?! – Возмутилась она тоном человека, который переживал и не спал всю ночь, и ожидал, что остальной мир поступит так же.

- Так виноватых уже нашли. – Нейтрально повел я плечом.

Ника   напряглась,   как   спринтер   перед   стартовым   выстрелом,   а   в   широко расширившихся зрачках можно было увидеть, как черные люди перебирают самые черные мысли .

- Нашли? – Произнесла она деревянным голосом.

- Газеты надо читать. Или вон, сайты новостные. – Обновил я сайт «Внуково» и вновь вздохнул, не найдя информацию о прилете.

Девушка   тут   же   взялась   за   свой   телефон   и   принялась   листать   ленты информагентств.   Причем,   выражение   ее   лица   от   прочитанного   менялось   от напряженного, до шокированного, обескураженного и весьма удивленного.

Ограбление  банка,  все   же,  достаточно   тонкая   и  щепетильная  тема,  чтобы  ее трогать – за деньгами всегда их владельцы, которым категорически не нравится,

когда вытаскивают на свет их неудачи и портят бизнес. Но вот светская хроника –

это   совершенно   иная   ипостась   прессы,   что   как   раз   таки   кормится   со   скандалов,

покусывая одних высокородных акул и кормясь возле иных. Так что весь эпизод с изгнанием   Зубовых   и   переходом   к   Борецким   уже   был   на   первых   полях   онлайнизданий, невольно вытягивая всю подноготную с ограблением банка. Разумеется, от издания к изданию манера освещения события менялась - кто-то оплатил, чтобы

Черниговских   основательно   прополоскали   с   грязью   -   не   перегибая   палку,   но тщательно перебирая все скандалы с участием Черниговского Антона и довольно иронично   характеризуя   произошедшее   в   пользу   Зубовых.   Часть   изданий,