Тайна Черного моря - Гречин Игорь - Страница 86

• Предыдущая
• 86/127
• Следующая

Сдерживая невольно убыстряющийся шаг, отряд искателей приключений спустился в вестибюль. Ну а бредущий следом Пьеро на экспонаты не отвлекался. Его глаза как зацепились за выглядывающие из-под простенького, но миленького платьица кукольные ножки, так там и остались. Хутчиш тоже не стал оглядываться на притаившийся в сумраке вестибюля макет эскадренного миноносца «Пламенный» проекта 56 ПЛО в разрезе. Ради которого, собственно, и заглянул в музей. А вернее, ради того, чтобы узнать, где у миноносца камбуз, поскольку устройство корабля во многом повторяло устройство СКР «Тамбовский комсомолец», на котором была спрятана установка Икс.

Петя мучительно выдумывал какой-нибудь комплимент, с которого было бы кстати начать беседу с приглянувшейся ему девушкой. В голове назойливой мухой витало пошленькое: «Я хотел бы быть мышкой, бегающей по вашему коврику». Легче было за один присест одолеть «X-com», чем выжать из себя вслух нечто подобное.

Впрочем, кто сказал, что ответная симпатия рождается от удачных комплиментов? Неужели нет другого способа произвести выгодное впечатление? Пригласить в ресторан – отпадает сразу, и не потому, что денег жалко, а потому, что не любит Петя возиться с широким ассортиментом столовых приборов: ложку в одну руку, вилку в другую, нож в третью…

Чем ближе к выходу, тем чаще стучали каблучки Марины.

Пыльный, пустой гардероб. Напротив бабушка, задремавшая в ожидании покупателей открыток. Через одну перегоревшие люминесцентные трубки под потолком делают пол похожим на шкуру огромной зебры.

Вот уже рядом прямоугольник дневного света с двумя рогатыми шарами подводных мин по бокам.

«А почему бы мне не пригласить девушку в летнее кафе? Ведь это дешевле и прилично. И под каким-нибудь предлогом отделаться от её угрюмого спутника. А если она скажет, что ей понравилось в Эрмитаже, я пообещаю экскурсию по закрытым фондам. Интересно, а как бы на моем месте поступил Анатолий Семенович?..»

– Артем, я обращаюсь к тебе как к старшему, – нагоняя стойкого оловянного солдатика, доверительно приглушил голос Анатолий. – Отправляйтесь на дачу к этому не в меру талантливому молодому Пете и переждите там хотя бы до понедельника. В воскресенье все эти игры патриотов должны закончиться. И носа оттуда не кажите. И его от себя никуда не отпускайте. Однажды он из передряги выбрался относительно целым. Второй раз ему может не повезти.

Артем на всякий случай кивнул, хотя ничего не понял.

– Не суйтесь за дневниками, – продолжал увещевать Хутчиш. – Пустое… Эх, знал бы заранее, я б вам дискету с этими дневниками подарил… да пропала дискета. Одна лиса умыкнула…

Петя отрицательно завертел головой, как ребенок уворачивается от ложки, когда радетельная мать в избытке пичкает его кашей. Он настолько увлекся перебором вариантов начала ухаживаний, что забыл, где находится. Жест же означал, что в дилемме «летнее кафе – ресторан» не победило ни то ни другое. Петя решил пригласить девушку в театр. Вроде он слыхал, что сейчас в городе проводится фестиваль «Новая радуга». А поскольку фестиваль фольклорный, то билеты не должны стоить дорого.

Марину покоробило, что их недавний пленник шепчется не с ней, а с Артемом. В отместку обоим она немного отстала и взяла талантливого провайдера под руку, как бы обозначая допустимую границу сближения между союзными сторонами. Еще этим она хотела показать, кто здесь главный, и пусть Хутчиш не командует. У Пети в зобу дыханье сперло и все кафе с театрами вылетели из головы.

Прапорщик прочитал скрытый смысл Марининых действий и позволил уголкам губ улыбкой признаться в этом. А зря. Все равно что показать жест «о'кей» – колечко из указательного и большого пальцев – выходцу из Средиземноморья, где, как известно, этот жест означает небанальную сексуальную ориентацию.

Для Марины недобитый хам перестал существовать.

Дневной свет, льющийся пусть и с пасмурного неба, резко ударил четверку по глазам приливной волной. В уши песком набился шум легковых машин и троллейбусов. Поэтому Марина не сразу задала юноше в очках вопрос, который её очень волновал:

– А что с вами произошло? – Чужие грустные истории её интересовали до глубины души.

– Да я это… – замялся Петя, потянулся снять очки, но опомнился. – Мне это… Короче, Билл Гейтс предложил поработать над «Виндоуз 98». А его подчиненные из зависти наняли бандитов. Еле отбился… Попомните мое слово, без меня «Майкрософт» крепко облажается!

Кукольные ресницы распахнулись широко-широко, приглашая сказочного принца в плюшевый мир.

Хутчиш хотел что-то сказать, но благоразумно отвернулся, усилием возвращая на место вывихнутую улыбкой челюсть.

Один удар в пах, локтем по затылку, потом прыжок двумя ногами сверху, подумал Артем.

И тут рвануло.

Все звуки и переживания заглушил кошмарный треск, будто взорвался великанский кинескоп. Петушиными перьями закружили нарезанные ломтики крови. Навстречу разверзшейся крыше Военно-морского музея разверзлось пепельное небо. Скрежета тормозов перепуганного транспорта слышно не было – мир утонул в пучине адского рева. Черный «форд» беззвучно врезался в черную «пятерку». Потерявший управление троллейбус проломил ограждение моста и завис, до половины высунувшись над рекой. И десятиметровая кубинская сигара цвета хаки – первая советская баллистическая ракета, – ослепив зрителей бенгальскими снопами огня из сопла, всосалась в низкие тучи.

Асфальт тряхнуло, как при землетрясении, обсмоленные лоскутья крыши бумерангами осыпались на землю.

– Ничего себе, – вздохнул Анатолий, поднимаясь и отряхивая брюки. – Я думал, не взлетит. Значит, уборщица в сопле не только половые тряпки прятала, но и химический очиститель… – Ясно как божий день: при подготовке ракеты к отправке в музей боеголовку демонтировали, а вот про твердотопливный заряд забыли. И тряпки, которыми беспечная уборщица заткнула дюзу, воспламенившись, послужили своего рода запальным контуром. Давление и температура в камере сгорания поднялись до критической отметки, топливо возгорелось – и произошел самопроизвольный запуск. – Да-а, умом Россию не понять…

30 июля, суббота, 16.00 по московскому времени.

На почти отвесном склоне голой, продуваемой всеми ветрами скалы, тонкой и острой, словно меч-катана, с уступами, напоминающими изломы ширмы, примостилась древняя, как само время, сосна.

В течение десятилетий цепляясь корнями за бесплодный гранит, питаясь лишь дождевой водой и скудными отложениями минеральных солей в скальных трещинах, противостоя напору ураганных ветров, секущих ливней и безжалостного солнца, она не засохла. Победила. Подняла над мертвым камнем свое искривленное в борьбе со стихией, но в той же борьбе закаленное, могучее тело, распростерла над миром сучья-лапы. Кора её была серой и морщинистой от старости, ветви, укрытые пышной хвоей, тянулись к небу, знаменуя триумф жизни над всеми превратностями судьбы.

Господин Доктор смотрел на не покорившееся времени древо, слегка искривив в полуулыбке тонкие бескровные губы. Казалось даже, что в глубине холодных глаз прячется что-то человеческое.

Потом на лицо старого разведчика вдруг набежало облачко озабоченности. Он взял с изящного полированного столика специальные миниатюрные ножницы, склонился над кроной сосны и осторожно, любовно обрезал слишком сильно выросшую ветвь. Выпрямился и ещё раз оглядел миниатюрную, не более пяти дюймов высотой, сосну на скале, сотворенной из кусочка туфового камня.

Придраться не к чему: вот оно, совершенство.

Эх, в нынешние суматошные времена искусство «того, что растет в плошке», или бонсай, уже не то. Нынешние бонсаисты знай себе выращивают уродливых карликов, напрочь забыв, что их призвание – создавать макрокосмос в микрокосмосе, отражать неразрывную гармонию между человеком и природой, показывать, что, как и бонсай, сам человек является лишь малой частью Вселенной, «зернышком риса» среди великолепия гор, полей, лесов и рек… А эти сопляки – тяп-ляп, и готово: получите кривую палочку, небрежно воткнутую в землю, зато гордо названную «Китайская айва туманным утром в Су-чжоу».

• Предыдущая
• 86/127
• Следующая