Тайна Черного моря - Гречин Игорь - Страница 107

• Предыдущая
• 107/127
• Следующая

А у нас есть дела поважнее. В столице. Где, как оказалось, сейчас пусть и не по-старому тихо, но все ж не такой кошмар…

Две горькие пилюли под язык. Подсознательное ожидание снайперского выстрела в затылок. Несколько шагов на нетвердых ногах по асфальту. Струйка пота с шеи под воротник. Неуверенный взмах руки. Притормозившее такси.

И генерал Семен позорно бежал с поля боя.

Рядовые Пелевин и Сорокин на секунду замерли, прижались к стенам около входа в третий зал. На половину удара пульса выглянули из-за укрытия. Слева вдоль зала тянулись витрины, демонстрирующие многообразие оскаленных приматов, справа же в стеклянных гробах находились северные хищники. Прямо на бойцов смотрели пустыми глазницами великанские скелеты мамонтов. Бивни первого в колонне мамонта были изогнуты вверх прокуренными угрожающими дугами. А позади шел бой.

Пелевин покосился на живописную экспозицию сразу за дверями в зал: волк, поднявший окровавленную морду над восковым трупом уже немолодого человека в плаще и шляпе а-ля ретро. Путешественника, должно быть, волчара завалил. Правильно. Нефиг шляться где не надо. Мелькнуло: может, туда, в зал, гранату запузырить? Но Пелевин эту мысль отбросил: дыму-пламени будет – ни черта не рассмотришь.

Он поднял указательный палец вверх, потом указал им внутрь зала: «Вперед». Сорокин кивнул и сквозь формалиновые миазмы скользнул за порог.

Пелевин, выждав положенные три тик-така и держа автомат на изготовку, нырнул за ним.

Он успел услышать два быстрых звука за спиной – «Кх! Кх!», ещё успел подумать: «Из „бульдога“ палят…», успел даже увидеть, как из спины заваливающегося на бок рядового Сорокина выплеснулся густой кровавый плевок. А вот боли он почувствовать не успел.

И не успели тела «поморов» найти себе место среди всеобщего бедлама, как Вискас выбрался из-под волчьего чучела, сунул «бульдог» за пояс, по-кошачьи бесшумно шмыгнул к трупам и скрылся среди приматов – но уже вооруженный двумя «калашами». Порядочек. Есть порох в пороховницах. Как говорилось в однажды слышанном по телеку фильме: «А теперь у меня есть автомат. Хо-хо-хо!» Куда же Алиска делась?

Алиса до пожарного выхода не добежала, прижатая к полу шквальным огнем. Притаилась неподалеку от Вискаса, возле макета, внутри которого застыла мама-лиса, леденцами глаз с умилением глядящая на своих неподвижно терзающих утку детишек в рыжих шубках. Алиса видела, как Василий уложил двоих нападающих, как завладел вражеским оружием и откатился налево, под прикрытие белого носорога.

Девушка помотала головой. Ей неприятен был вид лисьих чучел… А с другой стороны, агент Лис, – символично, не правда ли? Мама-охотница и куча детишек. Это ли не добрый знак, свидетельствующий, что все у нас получится? И счастливая мать получится, и куча детей. Только не рыжих, а таких же светленьких, как один симпатичный наглец… Так что повоюем, подруга.

Выбравшись наконец из порожденного взрывом гранаты дымно-перьевого ада, щурясь от гари, сержант Карташов и рядовой Брагин услыхали три пистолетных выстрела. На пороге следующего зала они увидели трупы товарищей – Пелевина и Сорокина.

Этого не могло быть. Но так было. Двое из отряда «помор» мертвы. Кто же прячется там, среди оборотней третьего зала? И кто остался позади? С кем воюет Тимохин? Что это за хитрые, безжалостные, неуязвимые бестии?..

Не сговариваясь, оба принялись поливать свинцом помещение, где окопался неприятель. Зал осветился неярким, прерывистым, словно от стробоскопа, светом. Шрапнелью брызнули обломки берцовой кости стоящего на переднем плане скелета – ленского мамонта, и остов доисторического зверя медленно завалился набок, грянулся оземь и развалился на составляющие. Остались от козлика ножки да рожки. Косточка к косточке в ряд…

Старшина Приемыхов не стал проверять, жив или мертв заваленный змеями Адымбаев. Не до того было: судя по всему, «поморы» схлестнулись с настоящим врагом. Вместе с прекратившим наконец беспорядочную стрельбу Тимохиным старшина нырнул в дымовую завесу, скрывающую перспективу выставочного зала, не зная, сколько ещё единиц потерял отряд.

Приемыхов и Тимохин догнали Карташова и Брагина в тот момент, когда те меняли магазины в «калашах» и готовились к решающему штурму «теплокровного» музейного зала. Пороховая гарь, пыль и копоть ухудшали обзор процентов на восемьдесят.

Хлопья штукатурки, похожие на значки «Десять парашютных прыжков», «За сдачу норм ГТО» и «За царапину в бою», осыпали грудь рядового Адымбаева. Еще это было похоже на метель. Ему привиделось, что он заплутал в пургу.

Адымбаев пришел в себя. Подсознание твердило, что чучела зверей каким-то мистическим образом ожили. Адымбаев со всей возможной скоростью отполз в угол. Он знал, как выглядит труп укушенного гюрзой. Привалившись спиной к стене, проверил автомат. И услышал глухое звериное рычание со стороны первого зала.

Майор Горовец замер возле входа во второй зал. Ноздри и глаза резал тяжелый запах. Тайком прочистил горло – ещё и першило от порохового дыма. Звуки боя откатились в глубь музея, и здесь царила тишина. Впрочем, Горовец на этот счет не заблуждался. Его бойцы несомненно столкнулись с матерым врагом. Поэтому майор тоже поднял автомат и беззвучно шагнул в разгромленный зал – с рыбами и пресмыкающимися. И услышал, как справа тихо клацнул затвор. Теперь он не сомневался: здесь враг. Убитым автоматы ни к к чему, а раненый «помор», если уж в состоянии держать оружие, не стал бы отлеживаться – обязательно уполз бы с поля боя. Ведь с минуты на минуту прибудет подмога – «скорая», ОМОН, то да се… Значит, там, за стендом со скатами, противник. Хитрый и ловкий. Так. Малый вперед. Сейчас мы тебя, паскуда, выковыривать начнем, как клеща из шеи…

Из-за стенда послышалась поступь звериных лап. Адымбаев покрепче упер приклад в бедро и взял на мушку проход между простреленными навылет витринами. Может, пальнуть наугад сквозь металлические каркасы? Нет. Не стоит. Надо бить наверняка. Второго шанса судьбой не предусмотрено. Жили у бабуси два веселых гуся. Остался один. Который из двух – вот в чем вопрос. Быть или не быть.

Майор Горовец коротко выдохнул и с разворота открыл огонь по спрятавшемуся в закутке неприятелю. Получай, фашист, что Бог послал.

Увидев перед собой силуэт гигантской гориллы, рядовой Адымбаев нажал на курок.

Пули разминулись в миллиметре друг от друга, но втуне не пропали.

От автоматного грохота Вискас почти оглох. Дым забивал ноздри. Нестерпимо хотелось чихать. Ежесекундно, самозабвенно, сладостно, со смаком. Что ж, Вискас, последние твои союзники – разве что осязание и «калаш». Не самое плохое – если учесть, что враг тоже почти ни шиша в дыму не видит. Бывало хуже.

Сидеть на ветке было дьявольски неудобно, мешал автомат. Воняющая многолетней пылью листва лезла в рот. Хорошо бы, ветка выдержала. Гипсовая все ж таки. А ведь ещё следовало замаскироваться. Иначе глаза и опыт солдат не обмануть. Они должны пройти мимо и не заметить.

«Поморы» изготовились. Потом Брагин, мысленно возопив: «Господи, спаси…», присел за углом, ловко кувырнулся через плечо рядом с распростертыми бездыханными телами Пелевина и Сорокина, откатился под прикрытие чудом уцелевшего развесистого дерева, опутанного коконом лиан, с силуэтами чучел орангутанов в густой кроне, и занял первую позицию.

Юлами ввинтясь в зал, делая обманные, мешающие точному вражескому прицеливанию движения, позицию два заняли Карташов и Тимохин.

Когда мимо первой пары бойцов проскользнул старшина Приемыхов, рядовой Брагин перенес вес тела на левую ногу и приготовился передислоцироваться на позицию четыре, но тут чучело орангутана на дереве вдруг зашевелилось, и, раздвинув ветви, в грудь Брагину уперся ствол автомата.

«Ку-ку», – сказал орангутан.

Простроченное по диагонали автоматной очередью, тело «помора» отбросило назад, в компанию Пелевина и Сорокина. Где оно и успокоилось в нелепой позе старой, всеми забытой тряпичной игрушки.

• Предыдущая
• 107/127
• Следующая