"На синеве не вспененной волны..." (СИ) - "dragon4488" - Страница 7

— Итак, прежде чем мы приступим к выполнению работы, — потерев руки, провозгласил профессор, — я хотел бы поинтересоваться у мистера Тейлора… — Он повернулся к юноше. — Вы подготовили реферат?

Двадцать пар глаз с любопытством уставились на однокашника.

— Да, сэр, — встав, ответил Тимоти и открыл сумку.

Пирси, закусив губу, пристально смотрел на профессора, испытывая невероятную гордость за друга, когда услышал тихое:

— Ничего не понимаю… я же положил его…

В ужасе Сэм повернулся к Тейлору — юноша, выложив учебники и тетради на парту, растерянно перетряхивал их, пытаясь найти плод своего ночного труда.

— Возможно, вам это приснилось, мистер Тейлор? — с издевкой спросил Воган, неспешно подходя к посеревшему Тимоти. — Или вы настолько увлеклись чтением Петрарки, что забыли о полученном задании?

— Я же помню, я положил его… ночью… все сложил и… — пролепетал юноша, поднимая на него глаза.

Довольная усмешка искривила тонкие губы профессора. Склонив голову, он сложил руки на груди и тихо произнес:

— Полагаю, я с чистой совестью мог бы назначить вам пятьдесят ударов розгами, мистер Тейлор, это навсегда отучило бы вас лгать. Но боюсь, что некоторые захотят обвинить меня в излишней жестокости, ведь вы так усердно трудились в последнее время. У меня не было к вам нареканий. Поэтому я проявлю к вам недопустимое милосердие, заменив розги индивидуальной беседой.

— Нет… — беззвучно прошептал Тимоти.

— Нет… — Сэм до боли в пальцах сжал край парты, боясь взглянуть в лицо друга.

ПРИМЕЧАНИЕ:

Не оставляй юноши без наказания: если накажешь его розгою, он не умрет; ты накажешь его розгою и спасешь душу его от преисподней (23: 13–14) — Книга Притчей Соломоновых, выдержки из которой, являясь по большому счету метафорами, воспринимались буквально и активно применялись на практике в школах 19-го века. К слову, в Англии этот беспредел просуществовал вплоть до 1987 года О_О

========== Часть 4 ==========

Габриэль раньше обычного пришел в паб, чувствуя необходимость еще раз извиниться перед Тимоти за свое поведение.

Впрочем, нет, он не пришел — он влетел, сметя на своем пути какого-то несчастного тихого пьяницу, расплескавшего на его цветастую жилетку добрую пинту эля, и, бросив на ходу извинения, больше напоминающие рык льва, в отчаянии припал к стойке.

Мистер Тейлор поднял на него в меру удивленный взгляд и, пройдясь тряпицей по мореному дубу столешницы, вопросительно изогнул бровь.

— Тимоти… — задыхаясь от бега, выдавил Данте, — Тимоти здесь?

Хозяин паба изогнул вторую бровь.

— Да, мистер Россетти, он здесь. Что стряслось? У вас такой вид, будто вы только с пожара.

— Можно и так сказать… — пробормотал под нос итальянец, приглаживая растрепавшиеся смоляные кудри и, вскинув на мистера Тейлора горящий взгляд, широко улыбнулся. — Нет-нет, все в порядке, ничего не случилось, не извольте беспокоиться.

Мистер Тейлор подозрительно прищурился.

— Правда? Так уж и ничего? Тогда, может быть, вы сможете объяснить, почему утром Тимоти покидал дом счастливым, будто выиграл сто фунтов у уличного шулера, а после этих ваших «позирований» вернулся обратно мрачнее тучи?

Габриэль приложил руку к сердцу, отчаянно замотав головой.

— Клянусь, мистер Тейлор — не имею ни малейшего понятия! Все так чудесно прошло! У вашего племянника явный талант натурщика — не каждый может выдержать несколько мучительных часов полной неподвижности, тем более такое юное и полное сил создание! — Данте закусил губу и страдальчески поморщился. — Ах, я болван!.. Ну, конечно — Тимоти слишком хорошо воспитан для того, чтобы начать жаловаться на что-либо. По-видимому, он очень устал, но ни словом мне об этом не обмолвился. — Он ухватил хозяина за руку и с горячностью добавил: — Вы должны гордиться им! Ах, бедный мальчик!.. Обещаю, в следующий раз я буду делать более длительные перерывы… Ах, мой стойкий Гавриил… — Данте сокрушенно покачал головой и умоляюще посмотрел на хозяина. — Я должен извиниться перед ним.

— И оплатить его страдания, — твердо заявил мистер Тейлор.

— Непременно, — заверил его художник. — Как только картина будет продана, я вознагражу вашего племянника за невольные мучения, а вас — за доброту и великодушие, проявленные к бедному служителю Святого Луки.

— Надеюсь, святой покровитель будет так же благосклонен к вам, как и я, — пробурчал мужчина и указал на дверь за стойкой. — Тимоти на заднем дворе.

***

Тимоти тяжело сглотнул и тряхнул головой, пытаясь отогнать воспоминания, но не получилось.

Покои мистера Вогана, где была назначена беседа, плохо запечатлелись в его памяти: он помнил лишь мерцающий свет множества свечей и запах каких-то восточных благовоний, которые окутали его дурманящим ароматом, как только он переступил порог. А еще там было слишком жарко натоплено, несмотря на погожий теплый вечер.

— Не стойте на пороге, проходите, мистер Тейлор.

Юноша слабо кивнул и сделал нерешительный шаг.

Съежившись на бочке, Тимоти передернул плечами, словно пытаясь скинуть с них чужие руки. Он плохо помнил покои мистера Вогана, но навсегда запомнил его прикосновения…

Перед глазами все плыло — от удушающих жарких волн, исходящих от пылающего очага, от обволакивающего, дурманящего аромата благовоний, от бессонной ночи и от страха, еще больше нагнетаемого гробовым молчанием профессора.

Тимоти стоял, опустив глаза долу и не решаясь пошевелить пальцем, чтобы расстегнуть камзол, хотя бы несколько пуговиц — как же тяжело дышать! Сколько времени прошло, как он перешагнул порог, он не представлял. Возможно — пять минут, а возможно полчаса.

Тимоти почувствовал, как капелька пота скользнула от виска по щеке, прочерчивая мокрую дорожку. Он быстро облизнул пересохшие губы и задержал дыхание, краешком зрения заметив движение — Чарльз поднялся из глубокого мягкого кресла.

— Итак, мистер Тейлор, — наконец нарушил гнетущее молчание профессор, направившись к небольшому резному столику, стоящему в углу комнаты, — начну с того, что вы очень разочаровали меня.

Юноша услышал мелодичный звон хрусталя и покосился на Вогана. Преподаватель взял со столика графин, наполненный золотистой жидкостью, и разлил ее в два толстостенных бокала.

— Я считал вас прилежным учеником. Пожалуй, самым прилежным из всех, кого мне доводилось воспитывать, — он повернулся к юноше и со вздохом добавил: — Поэтому для меня весьма огорчительным явился тот факт, что вы попросту проигнорировали мое задание.

— Сэр, нет… я не лгал вам. Я сделал то, что вы велели — написал реферат, — пролепетал Тимоти, быстро опуская глаза.

— Но у меня его нет, — грустно констатировал Воган.

— Я не знаю, куда он мог деться. Перед тем, как лечь спать, я все сложил в сумку и оставил ее на столе в общей гостиной. Возможно, кто-то вытащил мою работу. Правда, не понимаю — зачем.

— Довольно хлипкое оправдание, мистер Тейлор, вы не находите? — отрезал мужчина, медленно подходя к нему. — Но… предположим, что это правда. Что же тогда получается? Наказание, назначенное мной — несправедливо?

Тимоти вскинул на него полные надежды глаза. Профессор ухмылялся, протягивая ему один из бокалов. Юноша свел к переносице брови.

— Благодарю, сэр, но… это строжайше запрещено. Я имею в виду… — он запнулся.

Воган склонил голову набок и тихо рассмеялся.

— Да, это не сок, мистер Тейлор. Но это частная территория, поэтому не стоит тревожиться — все происходящее в этих стенах, всегда остается только в них. Будьте же мужчиной, не расстраивайте меня еще больше. К тому же, это — прекрасный и дорогой напиток, и мне было бы приятно разделить его с вами, — он вручил Тимоти бокал, легко чокнулся с ним и отпил из своего, не спуская с воспитанника глаз.