"На синеве не вспененной волны..." (СИ) - "dragon4488" - Страница 19

***

Тимоти оттирал грубые доски пола, накануне залитые джином неугомонными посетителями питейного заведения. По его лицу, словно солнечный зайчик, пущенный осколком зеркала, то и дело пробегала счастливая улыбка.

Утерев со лба пот, юноша бросил взгляд на входную дверь и вздохнул: меньше всего сейчас ему хотелось ползать с мокрой тряпкой по грязному полу, гремя жестяным ведром и слушая страдальческие стоны вновь приболевшего помощника и ворчливые указания дяди. Впрочем, он к ним особо и не прислушивался, его мысли были заняты совсем другим. Тимоти не терпелось вновь увидеться с итальянцем, раствориться в его томных ласках и нежности, самому дарить такие же бесстыдные ласки, наслаждаясь полной свободой, не задумываясь о греховности этой связи, позволив себе любить и быть любимым. Он судорожно выдохнул, ощутив жаркую волну, окатившую тело при одном лишь воспоминании о наполненном страстью вечере.

− Тимоти, ты уже полчаса трешь одно и то же место, так до ночи не управишься, а нам скоро открываться. Проснись, мой мальчик! — мистер Тейлор заглянул в его глаза и нахмурился. — Ты во сколько домой вернулся?

− Эмм… довольно поздно, дядя… − выдохнул Тимоти, пряча горящий взгляд под русыми ресницами. — Простите, я просто задумался.

− Поздно… − проворчал мистер Тейлор. — Лондон не место для ночных прогулок, дорогой племянник. Ох, зря я дал согласие на твое позирование в любое время.

− Габриэль проводил меня, − поспешил успокоить его юноша, − Не волнуйтесь, на нас никто не напал, − он постарался очаровательно улыбнуться.

Дядя добродушно фыркнул.

− Ну да, мистер Россетти тот еще защитник, случись чего…

− Зря вы так считаете, − возразил Тимоти, − Габриэль довольно силен и уж точно не из робкого десятка.

− Когда это ты успел познакомиться с его силой? — насторожился мистер Тейлор.

− Я не знакомился с ней, − быстро ответил юноша, сетуя на собственный язык-предатель, − Мне так подумалось, ведь они с мистером Хантом часто боксируют в паре, желая поддержать хорошую физическую форму…

− Подумалось ему, − буркнул дядя, с подозрением глядя в румяное лицо племянника. — По правде сказать, я переживаю из-за твоего общения с этим художником, известным всему Лондону своей дурной репутацией. Мне бы не хотелось, чтобы из-за него пострадали твои честь и достоинство.

− Это все сплетни.

Тимоти плюхнул тряпку в ведро и принялся яростно ее споласкивать, подумав о том, что переживания дяди нисколько не препятствуют принимать тому деньги от художника с этой самой «дурной репутацией».

«Он попросту продает меня, а еще смеет говорить о чести!»

— Габриэль, возможно, не ангел, но и не такое чудовище, каким его рисует людская молва. Его страсть — искусство, а не то, о чем говорят у него за спиной завистники и недоброжелатели. По-моему, он это доказал, великолепно исполнив заказ уважаемого критика. Это во-первых, − отжав грубую ткань, Тимоти посмотрел в глаза родственника, — а во-вторых, разве доверие к нему мистера Рёскина, известного своей высокой нравственностью и моралью, ничего не стоит? Неужели этот почтенный господин взял бы под свое покровительство развратника и разгильдяя? — он вопросительно приподнял бровь. — Разве доверил бы написание столь благочестивого сюжета такому низкому человеку?

− Этих заумных людей не понять, − проворчал мистер Тейлор, немного расслабившись. — Одному Богу известно, что творится в их головах.

Тимоти усмехнулся.

− Да, вы в чем-то правы. Но мне кажется, стоит уважать мнение мистера Рёскина. − Он склонил голову, хитро сверкнув глазами. — К тому же, именно он оплачивает мою работу и весьма щедро.

− Это да, восемь фунтов в день — такие деньги на дороге не валяются, − согласился дядя и быстро добавил: — Но я беспокоюсь за тебя, ночные прогулки могут плохо кончиться… − Он почесал лысеющую макушку.

− Чтобы избавить вас от переживаний, я бы мог оставаться ночевать у Габриэля, − невинно произнес Тимоти, возя тряпкой по полу. — В конце концов, я же не девица. — Не услышав в ответ ни звука, он небрежно пожал плечами. − Впрочем, ради вашего спокойствия я готов отказаться от работы, а значит и общения с ним. Данте найдет другую модель, я же останусь под вашей доброй опекой и продолжу помогать здесь.

Мистер Тейлор покосился на племянника.

«Отказаться от работы? — он досадливо поморщился, прекрасно понимая, что в этом случае придется расстаться с мечтой о прибыли, которую сулил очередной шедевр художника, и вздохнул. − Кто знает, может, все эти байки про Россетти и в самом деле — байки, коль у него такой влиятельный и уважаемый покровитель…»

Успокоившись этой мыслью и быстро прикинув в уме, стоит ли запросить у художника лишний фунт в качестве моральной компенсации за отсутствие племянника по ночам и, решив, что стоит, он махнул рукой.

— Пожалуй, ты прав. Оставайся у него, если позволит. Нечего шляться по темным закоулкам. И помни, я соглашаюсь лишь потому, что доверяю тебе, а не мистеру Рёскину и, уж тем более, этому итальянцу.

Тимоти смог только кивнуть, не решившись открыть рот — в этом случае, он бы возопил от счастья. От всей души понадеявшись, что дядя не заметил того, каким огнем загорелись его глаза, он продолжил с удвоенным усердием надраивать пол. Пожалуй, ему стоило бы попенять на себя за то, что добился своей цели, обманув, а правильней сказать — шантажировав, единственного родного человека, но мысль о непомерном корыстолюбии дяди и, уж конечно, о жарких объятиях Габриэля очень быстро заставила замолчать его совесть.

Колокольчик над дверью паба приветливо звякнул, впуская раннего посетителя.

− Лёгок на помине… − проворчал мистер Тейлор, надевая на лицо одну из самых благодушных улыбок. — Мистер Россетти! Не думал, что вы ранняя пташка!

Тимоти поспешно обернулся, чуть не опрокинув ведро и расплескав грязную воду.

− Доброе утро, − поздоровался Габриэль, сняв широкополую шляпу и кивнув мистеру Тейлору, − Не столь уж и ранняя, ведь уже полдень, а впереди столько работы — как бы только успеть! Пожалуй, мне скоро и суток перестанет хватать, − тонко намекнул он и перевел взгляд на юношу. — Доброе утро, Тимоти. Выглядишь великолепно. Хорошо спалось? — в темных глазах заплясали озорные огоньки.

− Замечательно, − честно ответил Тимоти, смущенно улыбнувшись.

Вопреки ожиданиям, он уснул, едва его голова коснулась подушки. Приятное изнеможение − следствие любовной страсти прекрасного итальянца − сморило его, не дав возможности хоть немного повитать в мечтах, не говоря уже о размышлениях.

− Очень рад за тебя, − бархатным голосом произнес художник, приподняв красивую бровь. — Надеюсь, вчерашний вечер не сильно утомил тебя?

Вспыхнув, Тимоти покачал головой.

− Нет, нисколько. Я бы сказал, вечер был весьма… увлекательным, − он принялся собирать тряпкой пролитую воду, спрятав сверкающие глаза под густой светлой челкой.

Мистер Тейлор, покривившись от потока любезностей, непривычных его простому уху, поспешил убраться на задний двор, сославшись на кучу неотложных дел и решив оставить разговор о прибавке к жалованию племянника на потом.

Оставшись наедине с юношей, Россетти медленно подошел к нему, присел на корточки и нежно сдвинул в сторону скрывающие лицо кудри.

− Я собираюсь тебя похитить, − шёпотом сообщил Данте, − прямо сейчас.

− Сейчас?.. Но, Габриэль, я не могу оставить дядю одного, — вздохнул Тимоти, − больше помочь ему некому, ведь Джимми опять плохо себя чувствует… − он указал в угол зала, где в потертом невысоком кресле, подперев одной рукой щеку, а другой придерживая у лба грелку со льдом, самозабвенно страдал Джимми.

Взглянув на сидящего в углу помощника, Габриэль усмехнулся: помятый и опухший, тот не оставлял никаких сомнений в причине своего «недомогания».

− Думаю, я смогу его вылечить, − заверил итальянец. — Причём, очень быстро.

− Как?

Россетти не ответил. Грациозно обогнув несколько столов с поставленными на них «на попа» стульями, он приблизился к страдающему от похмелья мужчине и легко сжал его плечо. Помощник вздрогнул и открыл глаза.