Выбери любимый жанр

Возвращение домой (СИ) - Аматова Ольга - Страница 49


Изменить размер шрифта:

49

— Шакалам — шакалья смерть.

Его свита отбыла последней. Ранние гости грядущего полнолуния успели застать спорую работу местных и молчаливых бородатых северян. К вечеру от недавней войны мало что напоминало. Трупы погрузили в рефрижератор для последующего перегона последним представителям стаи Шуга — женщинам, юнцам и старикам, лишившимся альфы в канун обращения. Тем из них, кто переживет эту ночь.

Во вторник утром Маркус собрал всех для объявления. Ради десятиминутной речи никто не стал снимать чехлы и вытрясать пыль с шестнадцатифутовых[17] портьер актового зала, уместились в церкви. Ряды оказались плотно забиты, люди рассредоточились по стенам и в проходе. Я стояла подле Марка, нервно сжимая его ладонь, и смотрела на толпу фактически незнакомцев, связанных со мной только территорией проживания да редкой генетической аномалией. Совсем иначе видел их Марк: знал имена, истории, проблемы и надежды. Глубокий голос резонировал от высоких сводов, пробирал до костей. После пересказа событий ночи он огласил список предателей. Женщина лет сорока в середине зала закрыла рот рукой и заплакала — к тому моменту я уже знала, что это старшая сестра Сойки, ее единственная живая родственница…

Высшая мера ответственности — смерть, но иногда изгнание — ее аналог на земле. Найти безопасное место для оборота и затеряться в городе, а при большой удачи прибиться к стае (хотя изгнанников обычно не любят), можно, однако без подлинной связи с кланом, без подспудного чувства принадлежности чему-то большему мы чахнем. Волки-одиночки долго не живут, ни в дикой природе, ни в нашей среде. Все эти деловые мужчины и женщины, проводящие двадцать девять дней в месяц среди обычных людей, на тридцатый возвращаются сюда, чтобы в лунную ночь быть с альфой, позабыв про индивидуальность ради становления звеном в цепи Редарче.

Легко осудить того, кто тебе безразличен, но как определить должное наказание для друзей детства, сыновей и дочерей старого поколения, чьи глаза до самого последнего дня будут молчаливым укором? Сойка рыдала, умоляя пощадить ее — она ведь не открыла ворота, не переступила черту, — но я была согласна с Марком. Человеческая память коротка и то, за что сейчас она благодарила бы на коленях, однажды вспомнилось бы проявлением слабости. Сол, непривычно хмурый и собранный, не проронил ни слова, когда она бросилась ему в ноги.

Думаю, она до конца верила в заступничество Лиз. А меж тем соучастница переворота успешно повторила трюк с исчезновением. Марк хоть и велел пересмотреть запись с камер (никто, кроме Сойки, не умел запускать поиск по совпадению лиц, а ее привлекать Марк не велел, хотя девушка рвалась помочь, торгуясь за право остаться), однако явно Лиз не засветилась, а времени для досконального изучения пока не было. Я бы на ее месте схоронилась на территории: два дня до полнолуния. Да и Марк не пытался очернить ее в глазах клана, ограничившись правдой — участием в сговоре с врагом и последующей его нейтрализацией. Кто-то мог усмотреть в этом дерзкий план по внедрению.

Лукаса я увидела только после церковного объявления и стискивала в объятиях, пока он не закряхтел. Никак не могла поверить, что всё закончилось. Совсем всё. Мы оба живы, и мы в безопасности. Лукас успокаивающе потрепал меня по плечу, уверяя, что до них страшные события воскресной ночи не докатились и звучали не более чем байкой. Я отдала ему послание Феликса с внутренним страхом перед возможным желанием разыскать свою биологическую мать, тем более на фото была запечатлена молодая красивая женщина с удивительно желтыми, кошачьими глазами — фотограф поймал ее лицо на солнце, когда радужка почти светилась. Он оставил координаты гостиницы Андреаса, а также скудные, но вполне четкие данные о личности избранницы…

Полнолуние минуло с утренней свежестью осеннего леса и теплом Марка. Я полежала, вслушивалась в ровное дыхание и перебирая в уме подробности прекрасной пробежки и многоголосого хора. Еще никогда детали не были столь многогранны и объемны, столь красочны. Едва коснувшись губами мерно вздымающейся груди, я мягко выпуталась из кольца его рук и пружинисто направилась к проступающему сквозь стволы дому, чтобы смыть пот и одеться. А после взять с полочки ключи от черного седана, по-прежнему припаркованному с торца. В теории я знала, как управлять машиной, а коробка-автомат поспособствовала переложению моих представлений на практику.

Колеса справились с расстоянием до старого храма за пятнадцать минут. Я бросила авто на подъезде и теперь приближалась, поглядывая в высокие пыльные окна. Внутри было темно и тихо, но не стоило обманываться показной заброшенностью.

— Я пришла поговорить, — сказала максимально дружелюбно, разводя руки для демонстрации невидимой собеседнице. — Одна.

— Вижу, что одна, — отозвалась Лиз почти ворчливо, выбираясь из-за алтаря. С пистолетом. — Глупое решение, не находишь?

— Тебя вряд ли обрадовал бы визит Марка или Сола, — заметила я. — А мы должны понять, что делать дальше.

— Как будто много вариантов, — хмыкнула она, откладывая оружие и скручивая волосы в жгут. Судя по перекошенной одежде и развязанным шнуркам, она недавно проснулась. Может даже от рокота мотора — слух у нее куда лучше моего. — Что сказал братец? Меня уже ищут с собаками?

— Ты его демонизируешь, — мягко уронила я, а Лиз перебила коротким смешком.

— Так и знала. Кишка тонка покончить с этим раз и навсегда.

Меня покоробило осуждение, с которым она говорила о самой поразительной, на мой взгляд, черте Марка — великодушии. Не требовалось особой силы духа, чтобы казнить неугодных, куда сложнее дать человеку шанс. Да, накажи он Лиз сообразно ее поступку еще в первый раз, не было бы этого заговора, но мог быть другой. Такая решимость и жажда власти не исчезли бы в одночасье. Не прояви он однажды милосердие, ничто не помешало бы ей спустить курок…

— Не надо, — поморщилась она, отслеживая ход размышлений по моему лицу. — Я успела пожалеть об этом.

— Неправда.

Лиз глянула исподлобья и вдруг хохотнула.

— Ты ему под стать. Такая же… веришь в людей больше, чем они заслуживают.

Я пожала плечами.

— Не самое худшее качество.

— Не самое, — эхом отозвалась она.

Помолчали. Я продвинулась к ближайшей горизонтальной поверхности, присматривая за ней краем глаза. Лиз тоже держалась настороже. Взаимное осторожное недоверие.

— Ты изначально планировала убить Дамиана?

— Того, кто покушался на мою стаю и ее земли? Еще бы. Хоть так войти в историю клана Редарче. Пусть потомки гадают, каких высот достигла бы стая под моим руководством.

Уголок губ дернулся в невольной улыбке от одиозного заявления. Старая добрая самоуверенная Лиззи.

— Не согласна? — уловила она реакцию. — Напрасно. Маркус уже бледное подобие предшественника. В период правления отца численность стаи и ее влияние росло. А чего добился братец? Породил предателей, рассорился с влиятельными семьями и чуть не сдох в череде боев. Знаешь, что он делал, когда нашу мать растерзали пумы? Вытирал сопли полутрупу. Весь континент наблюдал, как Редарче забились в норку и хнычут.

Меня поразило не содержание — интонация. Словно устами Лиз заговорил ее отец. В словах Марка звучали идеи миссис Редарче, мудрой и по-своему сильной женщины, сумевшей подстроиться под характер мужа-тирана. Ее рассудительность досталась сыну, а стремление к конфликтам — дочери. Лиз нуждалась в постоянной борьбе, мирная жизнь ее не прельщала. Родись она мужчиной, и клан под ее руководством завоевал бы новые территории. Ей не повезло.

— Отец тогда сильно сдал, — добавила она со смесью жалости и презрения. — Вздрагивал от каждого шороха, трясся над своим креслом. Я б добила, чтоб не мучился, а Маркус терпел его капризы. Слабый, — разочарованно. — Нет у него стержня.

— В отличие от тебя? — подхватила с сарказмом. На языке давно вертелся простой вопрос. — Ты ведь порвала связь со стаей?

49
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело