Последняя граница. Дрейфующая станция «Зет» - Маклин Алистер - Страница 106

— Тогда-то вы и получили сильные ожоги лица и рук? — спросил Суонсон. Командир субмарины стоял в дальнем углу кают-компании и до сих пор молчал. Однако он не пропустил ни единого слова. Потому-то я и попросил его присутствовать: от внимания Суонсона не ускользнет ничто.

— Пожалуй, что так, сэр.

— За такой подвиг вы заслуживаете приема в Букингемском дворце.

— Чихать я хотел на Букингемский дворец, — сердито выругался Киннэрд. — Кто вернет мне моего товарища? Молодого Джимми Гранта? Пригласят ли его в Букингемский дворец? Черта с два. Не повезло бедняге. Вы знаете, чем он был занят? Когда я вошел в радиорубку, он все еще в ней находился. Сидел за передатчиком, посылал сигнал «SOS» на закрепленной за нами частоте. На нем уже горела одежда. Я стащил его со стула, крикнул, чтобы захватил с собой несколько железно-никелевых батарей и поскорей выметался. Схватив портативную рацию и ящик с элементами питания, я бросился к двери. Думал, что Грант бежит за мной следом. Из-за рева пламени и взрывов бочек с горючим стоял такой гул, что я ничего не слышал. Чтобы понять, что там творилось, надо было все это увидеть собственными глазами. Я отбежал в сторону, чтобы спрятать в безопасное место рацию и аккумуляторы. Потом вернулся. Я спросил у Несби, который пытался привести в чувство доктора Джолли, вышел ли из помещения радиостанции Джимми Грант. Он сказал, что нет. Я кинулся к двери и тут потерял сознание.

— Это я ему врезал, — произнес с мрачным видом Джереми. — Сзади. Другого выхода не было.

— Когда я очухался, я был готов убить тебя, — хмуро заметил Киннэрд. — Но ты, пожалуй, спас мне жизнь.

— Как же иначе, — криво усмехнулся Джереми. — В ту ночь от меня было много пользы. Ведь я бил собственных товарищей. После того как Несби очухался, онпринялся орать: «Где Фландерс и Брайс, где Фландерс и Брайс?» Ведь они оба ночевали в пищеблоке, там же, где и он сам с Хьюсоном. К тому времени к нам подошли еще несколько человек, которые находились в жилом бараке. Через какое-то время мы заметили, что Фландерса, и Брайса среди них нет. Несби побежал к пищеблоку. Кинулся к двери, а двери-то и нет, сгорела. Из помещения языки пламени вырываются. Я его шарахнул, он упал и стукнулся головой о лед. — Посмотрев на Несби, Джереми сказал: — Еще раз извини, Джонни, но ты тогда был точно чокнутый.

— До сих пор чувствую твой кулак, — потер подбородок Несби и улыбнулся. — Но ты был прав.

— Тут появился капитан Фолсом, с ним Дик Фостер, он тоже спал в жилом бараке, — продолжал Джереми. — По словам капитана, ни один огнетушитель не действовал, все замерзли. Услышав, что Грант остался в радиорубке, они с Фостером накинули на себя мокрые одеяла. Я попытался задержать их, но Фолсом приказал мне отойти в сторону, — чуть улыбнулся Джереми. — А когда капитан Фолсом приказывает... Словом, ослушаться его невозможно.

Закрывшись с головой мокрыми одеялами, капитан вместе с Фостером вбежали в радиорубку. Через несколько секунд капитан Фолсом выбежал оттуда, неся на руках Гранта. В жизни своей я не видывал такой картины: оба горели точно живые факелы. Что случилось с Фостером, не знаю, но из помещения радиостанции он так и не выбрался. Крыши барака, в котором жил майор Холлиуэлл, и столовой рухнули. Приблизиться к этим постройкам было невозможно, да и поздно было что-то сделать. К тому времени майор и трое остальных, да и Фландерс с Брайсом, должно быть, были уже мертвы. Доктор Джолли считает, что они почти не мучились, потому что успели задохнуться.

— Что же, — с трудом выдавил я, — перед нами предстает довольно ясная картина этих жутких событий. Неужели не было возможности приблизиться к жилищу майора Холлиуэлла?

— Стоило бы подойти к нему футов на пятнадцать, и вам был бы конец, — прямо заявил Несби.

— Что же произошло потом?

— Я принял командование на себя, старина, — проговорил Джолли. — Правда, подчиненных у меня не было. В основном работал сам. Иначе говоря, занимался ранеными. Прежде всего заставил всех отойти подальше, пока пожар не поутих и бочки с горючим не перестали взрываться. Потом мы все направились в жилой барак, где я оказал посильную помощь травмированным и обожженным. Хотя Киннэрд и сам получил сильные ожоги, он оказался первоклассным ассистентом. Тех, кто пострадал больше всех, мы уложили в постель. Состояние молодого Гранта было кошмарным, было мало надежды спасти его. Ну и... Да вот, пожалуй, и все, о чем можно рассказать.

— И вы несколько суток не ели?

— Ни корки хлеба не осталось, старина. Да и согреться было нечем, не считая аварийных ламп Кольмана, находившихся в трех уцелевших бараках. Мы кое-как исхитрились растопить немного льда, вот и все. Чтобы сохранить оставшиеся тепло и энергию, я распорядился, чтобы все уцелевшие легли на пол и закутались как следует.

— Досталось вам, — сказал я, обращаясь к Киннэрду. Каждые два часа приходилось вылезать на холод, чтобы передавать сигнал «SOS».

— Не только мне, — отозвался Киннэрд. — Другим тоже пришлось померзнуть. Доктор Джолли настоял на том, чтобы все, кто могут, поочередно работали на передатчике. Дело было несложное. Рация была заранее настроена на нужную волну. Следовало только передать сигнал и ждать ответа, надев наушники. Если приходил ответ, я стрелой мчался в метеоблок. С радиолюбителем из Бодё связался Хьюсон, а Джереми поймал радиостанцию траулера, рыбачившего в Баренцевом море. Ну и я, конечно, работал. Кроме них двоих мне помогали доктор Джолли и Несби. Так что особых трудностей я не испытывал. Хассард нес дежурство у рации на следующий день. Во время пожара он подпортил себе зрение.

— Так вы все это время оставались за начальника лагеря, доктор Джолли? — поинтересовался я.

— Избави Бог. Первые сутки капитан Фолсом находился в довольно тяжелом состоянии. Но как только оправился, то принял командование. Я всего лишь клистирная трубка, старичок. Быть лихим командиром, действовать решительно — это не для меня, дружище.

— И все равно вы отлично справились со своими обязанностями, — проговорил я, оглядев собравшихся. — Тем, что у вас на лице и руках не останется на всю жизнь шрамов, вы обязаны исключительно энергичным и своевременным мерам, принятым доктором Джолли в совершенно невероятных условиях. На этом и закончим. Вам, должно быть, не так-то легко было вновь пережить события той ночи. Вряд ли нам удастся установить, каким образом возник пожар. Это один из тех редчайших случаев, которые страховые компании называют происходящими в силу форс-мажорных обстоятельств. Уверен, Хьюсон, и тени сомнения не может пасть на вас. Ни о какой халатности тут не может быть и речи. Пожалуй, ваша гипотеза о возникновении пожара заслуживает доверия. Хотя и пришлось заплатить за этот урок чертовски высокую цену, впредь будем знать: ближе, чем за сто метров от лагеря, располагать склад горючего не следует.

Собравшиеся стали расходиться. Джолли отправился в лазарет, не пытаясь скрыть удовлетворения от того, что оказался единственным на корабле врачом, который не был выведен из строя. Его ждало немало хлопот: смена повязок, осмотр Бенсона, рентгенография лодыжки Забринского, наложение новой гипсовой повязки на место перелома.

Придя к себе в каюту, я отпер чемодан. Достав портмоне, снова запер его, после чего пошел в каюту к Суонсону, позвонившему мне. Я обратил внимание на то, что командир теперь улыбался гораздо реже, чем при первом нашем знакомстве. Едва я вошел, он, подняв на меня глаза, произнес:

— Если тех двоих больных, которые остались в лагере, можно транспортировать, это надо сделать немедленно. Чем скорее мы вернемся в Шотландию и доложим обо всем властям, тем лучше я буду себя чувствовать. Я же предупреждал, расследование ничего не даст. Как знать, может, еще кто-то скоро станет очередной жертвой. Карпентер, по моему кораблю свободно разгуливает преступник.

— Хочу сказать вам три вещи, — проговорил я. — Во-первых, никаких жертв почти наверняка больше не будет. Во-вторых, не надо в наши дела впутывать так называемые власти. И, в-третьих, от встречи, которая состоялась утром, была определенная польза. Трех человек из числа подозреваемых можно исключить.