Сказания Эвенора 1-2. Принцесса из борделя и Чаровница из Беккена (СИ) - Рияко Олеся "L.Ree" - Страница 16

Ирис привел "Лиловую Розу" отец, сказав, что натура девушки слишком страстна и испорчена, чтобы он мог с ней справиться, так пусть хоть катится в бездну разврата не на холодной портовой улице, а в богатых апартаментах. Сомнительная такая отцовская забота, тем более, что за нее сполна заплатили золотом. По началу мне не верилось в его историю — мне сложно было представить столь милую девушку распущенной… но судя по тому, как охотно и без указки юная Ирис взялась за работу, в доме мадам Кардамон ей было самое место.

Мне позволили умыться, не задавая вопросов, вгоняющих в краску. Кажется, по одному моему жесткому взгляду было понятно, что я была не в восторге от пережитого и вполне могла бы выдрать клок волос любому не в меру любопытному посетителю моей опочивальни. А то и не из головы…

Горький бальзам от нежеланных ублюдков я выпила даже не поморщившись, еще и причмокнула для большего эффекта. Эффект был — Ирис замутило и она, прикрывая рот, выбежала из комнаты. Я-то знаю, что ее всегда чуть ли не силой приходилось заставлять его пить.

Мадам неодобрительно покачала головой, но ничего не сказала.

Кажется, я начала входить во вкус. Потерять работу было не страшно, и я откровенно начала капризничать, на что Кардамон только зыркала недобро, но даже не пыталась найти на меня управу.

Например, с того дня требовала к завтраку персиков, хотя знала, что их чуть свет раскупают на привозе и нужно было вставать еще до рассвета, чтобы удовлетворить мой каприз. Но и поделом новой кухарке-поломойке-горничной-экономке… хотя, той все — что с гуся вода.

На мое место взяли Гурьяну — вот уж недальновидное назначение! Булочки теперь подавались жесткими и подгорелыми, кофе прогорклым, а еда на обед и ужин и вовсе была ни к черту… что и говорить о порядке в комнатах. Этой девице просто было не до работы, уж не знаю, то дух особой страсти, что летал по коридорам "Лиловой Розы" или просто ее дурная натура покоя бедняжке не давала, но за раздвиганием ног перед охраной, да кухонными поставщиками ее можно было заметить чаще, чем за работой.

Мадам терпела не долго, видимо, просто подыскивала более подходящую замену — спустя пару дней скандалов и всеобщей голодовки на кухне в моей каморке обосновалась одноглазая бабка Калтея. Готовила она сносно, убирала чисто, но ко всей нашей богадельне относилась с нескрываемым презрением, мол, если бы не нужда, за милю бы кругом нас обходила. Поэтому на всякий случай приходилось следить за консистенцией напитков и проверять все на глаз, прежде чем есть… мало ли, плюнет или какой дряни подмешает. Хотя, сама, поработав на кухне, я знала, что на вид не определишь. Но все равно старалась не есть и не пить то, что вызывало подозрения.

По вечерам "Лиловая Роза" жила обычной жизнью. Вот только я больше не зажигала перед ее входом волшебные лиловые огоньки. Мне теперь вообще не разрешалось покидать комнату, если в доме были гости… снова, все как в детстве… Только теперь то было в моих интересах, не мельтешить перед гостями лишний раз милым личиком и аппетитными формами.

Сестры продолжали работать, но теперь у всех нас появилась отдушина и новое любимое времяпровождение. Если кого из них не выбирали на вечер, мы собирались у меня на сестринское суаре, утащив с пира, бушевавшего в нижних комнатах продажной страстью, немного угощений. Мы пили шампанское строя планы на будущее и… в них всегда было мне место. Я размышляла вместе с ними, но все боялась поверить, что такое случится на самом деле. Возможно… останься я такой, как есть навсегда? Но будущее было столь туманным… и все же, я не спешила разбивать их так лихо строившиеся планы своими вопросами или недоверием, я просто наслаждалась тем, чего у меня никогда не было — теплом родственных объятий, беззаботным смехом в кругу близких, которых я влекла к себе, а не отталкивала.

Так шло время, пока очень скоро не настал день моего последнего испытания. Я ждала его, но в то же время боялась и от того, когда под утро одного из дней проснулась от необычайного переполоха на улице перед нашим домом, буквально не находила себе место, пока мадам Кардамон не пришла с разъяснениями.

Пришла не одна, а в сопровождении двух рослых мужчин в красных бархатных камзолах с неизвестным мне гербом — змеей, оплетавшей гору, за которой всходило или садилось солнце. Краснолицые, утомленные они несли огромный, явно крайне тяжелый предмет, скрытый под черным бархатным полотном. Более всего он напоминал картину, но когда мадам стащила с него покрывало, я узнала, что передо мной…

Такого богатства во всем Эвеноре не сыскать более десятка штук и при том от того десятка лишь несколько будут работать как прежде, потому что помимо обладания сим зачарованным предметом, им еще и нужно было уметь управлять.

Зеркало Эвандоэле, или "Эльфийское Зерцало" было создано во времена войны между людьми и остроухими обитателями Чернолесья. Это сейчас мы называем их Чернолесскими эльфами, а когда-то, во времена первых людей, эти величавые существа населяли всю территорию Эвенора и лишь потом, усилиями всех людских молодых королевств, были оттеснены за границу необъятного и опасного массива, занимавшего необозримую часть материка.

Эльфийское Зерцало было создано Эвандоэле Мудрым, королем эльфийским от третьей династии дома Амадаэн. С его помощью он молниеносно перебрасывал целые армии к местам сражений и устраивал засады в самых неожиданных для противника местах.

Например, однажды отряд отборных мечников появился в пределах неприступной крепости Беккен, что была некогда столицей королевства Лангардия. За час до рассвета эльфы убили в городе-крепости всех боеспособных мужчин и подняли свои штандарты, вывесив трупы на стенах крепости. И так же незаметно растворились. Говорят, зеркало было найдено в покоях королевы и попало туда, как дар к рождению первенца от торговцев с юга. Сама крепость с тех пор пустует и подвергается постепенному разрушению, ведь по слухам в ней по ночам все еще ходят строем мертвые солдаты и обезглавленный король Родамен взирает на то из высокого окна своего кабинета в северной башне.

Как бы то ни было, часть зеркал Эвандоэле была захвачена, но только к некоторым из них колдунам, знатокам эльфийской магии, удалось подобрать ключи. Об этих артефактах эпохи славных битв, героев и невероятных по своей красоте чистых дев, было сложено немало баллад и написано детских… и не совсем детских сказок. А потому, едва увидев черную гладь в витиеватой раме, имитирующей сплетение ветвей с распустившимися на них дивными позолоченными цветами, я буквально раскрыла рот от удивления, не в силах его захлопнуть самостоятельно.

— Необычайной красоты вещица, так? — Озвучила мои мысли мадам Кардамон и, громко хлопнув в ладоши, чтобы привлечь к себе внимание, замахала руками на мужчин в красном.

Те почтительно склонились перед ней, затем передо мной и спешно скрылись за дверьми, из-за которых в комнату тут же направились двое наших охранников. Они кряхтя тащили медную ванну из покоев хозяйки борделя. Шли следом и наши цветочки — Жасмин, Валериана и Ирис с большими кувшинами в руках. Амарант нес следом мягкие полотенца и ароматические притирания.

"Опять будут тереть щетками" — скривилась я. Пожалуй, такое обращение вовсе не было необходимо идеальной зачарованной коже, но кто же будет спрашивать моего на то разрешения.

Пока я терпела натужные растирания, словно сама не могла справиться с мытьем вполне себе гибкого тела, мадам покинула нас ненадолго и вернулась с огромной коробкой, украшенной атласным синим бантом.

Любопытство не позволило мне оставаться беспристрастной — я обернулась, чтобы следить за действиями мадам и получила по голове щеткой от Жасмин, потерявшей возможность тереть мне левую пятку. Ее взгляд вполне однозначно указывал на то, что она бы и сильнее огрела меня по голове, за то, что ей, невероятной обольстительнице, способной довести мужчину до восторженного обморока не только звучанием своего голоса, но и гибкостью языка, приходится полировать мою жалкую пятку.