Последний бог. Часть 2 (СИ) - Лисина Александра - Страница 61

Я наморщил лоб, но вскоре был вынужден признать, что других жрецов Фола в Верле я не видел. А значит, разоблачить Лотия было некому. Что же касается некоторых эффектов, которые действительно походили на то, что лже-жрецу благоволит владыка ночи, то при желании Тьма может изобразить и не такое. Пока я был слеп и плохо разбирался в происходящем, для Лотия я оставался неопасным. Он смог обмануть меня, причем не раз. И до поры до времени просто присматривался. А когда стало ясно, что мои силы стремительно растут, и очень скоро я смогу отличить настоящего жреца от поддельного, он нашел способ отправить меня подальше.

– Зачем ему понадобилось выдавать себя за жреца, да еще и темного? – буквально на миг опередил меня с новым вопросом Корн.

– Так было проще перемещаться по стране. Жрецам обычно не задают вопросов. Их уважают. Некоторых даже боятся. Они вхожи в любой дом, включая дома сильных мира сего. Да и кому в Верле могло прийти в голову, что жрец оказался фальшивым, если даже отец-настоятель считал его близким другом? – с горечью признался отец Гон. – Лотий хорошо знал человеческую природу. Он мог убедить любого. И даже я заподозрил неладное лишь когда стало слишком поздно.

– Так что с вами все-таки произошло? – поинтересовался я. – Когда вы надолго исчезли, да ещё в тот момент, когда были особенно нужны, признаться, в мою голову стали закрадываться нехорошие мысли…

Отец Гон грустно улыбнулся.

– Как и многие из наших жертв, несколько дней назад я получил письмо…

– Лотий прислал приглашение на встречу?

– Увы. Моя вера в учителя была так велика, что, даже получив предупреждение от Корна, я не придал письму должного значения. И отправился на встречу со старым другом, намереваясь, как и всегда, спросить у него совета. Все эти жертвоприношения, прикормленная нежить в самом центре Алтира… в Ордене так и не пришли к единому мнению, а реагировать нужно было уже сейчас. Поэтому мне и требовался взгляд со стороны. Но я никак не думал, что сторона, откуда он придет, окажется в буквальном смысле слова темной.

– Лотий сделал вам то же предложение, что и мне? – предположил я.

Отец Гон кивнул.

– Можно сказать и так. Собственно, когда я пришел по указанному адресу и увидел, что учитель не просто не постарел за прошедшие годы, ңо и выглядит как темный җрец, это стало первым тревожным звоночком. Он оказался в курсе наших последних дел, и это тоже казалось странным. Хотя и не настолько, чтобы в чем-то его обвинить. И лишь когда Лотий начал задавать вопросы относительно убийств, когда стало ясно, что он знает гораздо больше, чем хотел показать, когда в соседней комнате заплакал ребенок, а Фол впервые за долгое время подал тревожный знак, я… я засомневался. Да, пока всего лишь засомневался, но этого оказалось достаточно, чтобы Лотий тут же опечатал дом, продемонстрировал свою Тьму и сделал то самое предложение, от которого я не смог отказаться.

– Вы задумали предательство…

– Да, – на мгновение прикрыл глаза жрец. – Но я собирался предать не Орден, не страну и даже не своих коллег… увидев, на что в действительности способен Лотий, и поняв, что мы не сможем противостоять ему открыто, я решил, что лучше к нему примкнуть, чтобы в нужный момент суметь вмешаться.

– Он показал вам Палачей? – настороженно уточнил Корн.

– И Палачей. И амулеты, полностью прячущие их присутствие. Камни душ, право на создание и владение которыми, как известно, принадлежит только Ордену… Лотий очень быстро сумел доказал, что готов ко всем нашим действиям и продумал эту партию на много шагов вперед. Мы не знали, что у него на поводке находятся сразу три духа-служителя вместо одного. Не знали, что за всеми нашими действиями следят натасканные им умруны и целые орды нежити, которых он прятал в кавернах под собственным домом. Он выкармливал их годами, десятилетиями, приучая к тому, что им придется подчиняться человеку…

Я снова хмыкнул.

– А он действительно был человеком?

– Как ни странно, да, – невесело улыбнулся настоятель. – На заре своей юности он был довольно посредственным и ничем не примечательным темным магом, которому однажды не повезло стать участником весьма энергоемкого ритуала…

Корн непонимающе нахмурил брови, а я встрепėнулся.

– Не о том ли ритуале мы с вами беседовали, когда обсуждали содержание небезызвестной вам книги?

Отец Гон отвел глаза. Потом помолчал, словно собираясь с мыслями, а затем тихо попросил:

– Помоги мне встать, брат. В закрытой каверне холод темной стороны не так опасен, но все же сидеть на полу довольно неуютно.

Я скептически оглядел бледное лицо жреца со следами крови на подбородке, с неудовольствием признал, что ударил его сильнее, чем планировал. Затем оглядел Корна и молчаливо стоящего рядом Роберта. Наконец, заметил на их лицах первые признаки обморожения и обернулся к Алу.

– Ты поможешь?

Αлтарь молча кивнул, и под гостями моментально образовалось три серебристых лужи. Прямо на глазах из них выросли широкие «лизуны», обхватив сперва ступни, а затем голени и бедра присутствующих. Когда Корн нервно дернулся, Ал сделал успокаивающий знак, а Роберту лишь ободряюще улыбнулся, после чего жидкая «ртуть» взобралась еще выше и всего через пару ударов сердца рядом со мной оказалось три зеркальных статуи, у которых открытыми остались лишь головы. В смысле, четыре статуи, потому что уснувший на руках Корна младенец тоже получил надежную защиту.

«Садитесь», – написал на полу Ал, создав из лужи три полужидких колонны. Я, не раздумывая, уселся на одну, Ρоберт и Корн, поколебавшись, заняли оставшиеся. Ну а под потрепанным жрецом Αл создал целое кресло, угодив в которое отец Гон признательно кивнул.

– Я далеко не все узнал о человеке, которого уважал и чтил, как учителя, – глухо обронил он, когда все устроились, и Ал жестом предложил продолжать. Видимо, «зеркальному» тоже было интересно. – Знаю только, что его настоящее имя Лот. И что родился он в Лотэйне триста двадцать четыре года назад.

– Сколько-сколько?! – шепотом переспросил Ρоберт. Корн недоверчиво крякнул, а я озадаченно наморщил лоб.

– Простите, святой отец. Вы хотите сказать, что я только что убил… жнеца?!

– Он не был жнецом, – качнул головой отец Гон. – Но если бы сегодня обряд завершился, Лотий им бы наверняка стал. Или в своем собственном теле, или же…

Мы, не сговариваясь, покосились на мирно сопящего младенца, которого Корн с величайшей осторожностью держал на руках.

– Я бы хотел услышать подробности, – хриплым шепотом сказал шеф, машинально прижав малыша к груди. – Как Лотий сумел прожить так долго? О каком ритуале идет речь? И какого демона этот… человек… явился сюда аж из Лотэйна, да еще и пытался убить нас столь неэстетичным способом?

– Насколько я помню, триста лет в Лотэйне царила смута, – задумчиво обронил я. – Вы, святой отец, называли ее второй войной, итогом которой стало уничтожение темного пантеона. А еще вы говорили, что примерно в это же время отдельные энтузиасты придумали и воплотили в жизнь некий ритуал, в результате которого должны были появиться новые жнецы… взамен тех, от кого владыка ночи когда-то отказался. Вы сейчас говорите об этом?

Οтец Γон кивнул.

– Лотий сказал, что ему было четырнадцать, когда учитель предложил ему поучаствовать в обряде. Мальчишки есть мальчишки – от возможности получить звание сильнейшего никто не откажется. А если он при этом беззаветно верит учителю и не догадывается, сколько жизней будет при этом загублено… Лотия на этом, кстати, и поймали: он не знал, что из-за него будут гибнуть люди. В главном зале храма он находился один, а магов убивали в соседних помещениях. Двенадцать жрецов во главе с его учителем, который и стал одним из инициаторов ритуала.

– Вы говорили, что в результате обряда маг должен был получить огромную силу. Почти как у прежних жнецов.

– Так это ТОТ САМЫЙ обряд Лотий пытался повторить в Алтире? – наконец, очнулся от ступора Корн.

Отец Гон снова кивнул.