Поход на Киев (СИ) - Пациашвили Сергей Сергеевич - Страница 47

— Красавчики слишком привыкли к морю, — ворчал, глядя на них, Рогнвальд, — они ещё не поняли, куда попали.

— Они и на суше, как посмотрю, хороши, — отвечал ему Ставр.

— Это мы ещё посмотрим. Как они поведут себя в настоящем бою. Рагнар хотя бы не высовывается, мудро начальствует, а вот племянник его постоянно лезет на рожон. Попомни мои слова, это ничем хорошим на кончится.

Рогнвальд теперь вырос до большого командира. Положение его значительно улучшилось, он теперь был родственником князя Ярослава. Свою родственницу — Ингигерду он выдал замуж за князя. Свадьба состоялась в Новгороде, а почти сразу после неё войско двинулось в поход. В целом в том походе числом викинги не уступали славянам, и потому отовсюду доносилась скандинавская речь. Ставр старался запоминать как можно больше слов и вскоре уже и сам стал неплохо изъясняться с варягами на их родном наречии. Да и вообще, в этом походе купец чувствовал себя гораздо лучше, чем прежде. Не было того страха и недружелюбия со стороны своих. Везде были его друзья, хоть и грубые, но желающие ему добра. И Гаврюша, и Рогнвальд, и Эймунд — все были его хорошими товарищами. Но все они при этом были хорошими убийцами, чего про Ставра сказать было нельзя. Впрочем, вскоре Рогнвальд был ранен в бою и на какое-то время так же стал слаб. А меж тем войско Ярослава продолжало познавать своего врага. Так, выяснилось, что за Святополка помимо киевлян сражаются поляки и печенеги. Старший брат, видимо, уже ничем не брезговал и пошёл на союз с раскосыми смуглыми кочевниками, а так же с прихвостнями римского епископа. Но полководцем этого войска, как и в войске Ярослава, был не сам князь. Святополк отдал эту честь известному польскому пану — Буриславу Володарскому. Гаврюша и Зоя — жена Рогнвальда хорошо знали этого пана. Когда-то она сражалась за него, Гаврюша сражался против, и при других обстоятельствах он с ней могли бы убить друг друга. Но получилось так, как получилось. Теперь Зоя ждала ребёнка от Рогнвальда, а Гаврюша, став боярином, наконец-то теперь собирался встретиться с давним врагом. Когда-то Бурислав Володарский хотел стать литовским королём, теперь, в случае победы Святополк, наверняка пообещал ему что-то не менее важное. Возможно, он намеревался отдать польскому пану Новгород или Чернигов, или земли поближе к его владениям в Польше, например — Пинск.

— Брат мой — Борис одолел когда-то Бурислава, — говорил Ярослав Рагнару, — но погиб от рук Святополк. Видимо, сама судьба сводит меня с ним.

— Твоего брата Бориса называют святым, — молвил в ответ полководец, — это потому, что он умер мученической смертью?

— Он долго мучился, но, думаю, его считают святым больше потому, что в нём текла кровь ромейский императоров. Святая кровь.

— Мы можем использовать это для нашей пользы.

Тогда Ярослав не понял, о чём говорит Рагнар, да и сам полководец, видимо, ещё не очень хорошо понимал, как использовать идею расплаты за пролитую кровь. Однако вскоре войско стало на стоянку на берегу реки Альты. Стоянка оказалась слишком долгой, а потом выяснилось, что по приказу князя войско никуда не будет отходить и останется здесь.

— Здесь мы как на ладони, — ворчал тогда недовольный Рогнвальд.

— Это место выбрано не случайно, — отвечал ему Гаврюша, который почему-то всегда всё знал про намерения князя, — здесь, на реке Альте был убит Борис.

— Ну и что, мы теперь тоже должны здесь сдохнуть?

— Ты не понимаешь, варяг, Борис был убит Святополком. Здесь пролилась святая кровь, здесь и осуществится месть за это преступление.

— Если только Бог помочится на Святополка с неба. И слепой видит, что эта позиция не выгодна. Нам нельзя стоят долго в таком месте, здесь нас легко можно будет окружить.

— Дело не в месте, это вызов. И Святополк его примет, ведь за него сражается много правоверных христиан.

И, как ни странно, Гаврюша снова оказался прав. Святополк не стал тратить время на окружение, на чём настаивал Володарский, он не хотел, чтобы Ярослав покинул эту позицию. Второй брат будет убит там же, где и первый. И третий, и четвёртый, и любой, кто посмеет бросить вызов киевскому князю, падёт. Это был великий соблазн для тщеславия Святополка, который долгие годы унижался перед польским королём. Теперь он получил шанс заявить всему миру о своём могуществе. Река Альта должна была увековечить его имя. Лишь бы только Ярослав не снялся со стоянки и не ушёл с этого места. Но Ярослав хорошо знал своего старшего брата и смог его просчитать, за этот ход многие нарекут его мудрым. Впрочем, этот план новгородский князь разрабатывал вместе с Рагнаром. Эймунд, понимая уязвимость своей позиции, за несколько суток возвёл на берегу реки частокол, который доходил до самой воды. Начали строить крепость, но закончить её не успели. Землетрясение от топота лошадиных копыт застало их за работой. А затем великое множество всадников сошло на землю и начало своё грозное шествие. Войско Ярослава спешно стало выстраиваться к битве. Последние витязи спешно облегчали мочевой пузырь, пока другие трубили в рога. Вскоре появился и Эймунд с беззаботной улыбкой на лице. На частоколе почти никого не осталось из мужчин, весь он был теперь заполнен женщинами из наложниц, сопровождавших войско. Теперь они все были наряжены в золото и стояли так высоко, чтобы все их могли видеть его блеск. Видимо, не зря Эймунд до этого советовался с Гаврюшей и узнал про золотые доспехи, при помощи которых Добрыня в своё время смог захватить город пана Володарского в Польше. Самих поляков прозвали тогда сороками, но ведь эти же самые сороки теперь пришли на Русь вместе со своим паном. И во второй раз они снова попались на эту наживку и первым делом бросились к частоколу, к ряженным девицам. Путь им преградили викинги. Здесь и завязалось самое тяжёлое сражение. Эймунд принял весь удар на себя, со стороны это выглядело, как самоубийство.

В это время конница печенегов стремительно стала растягивать фланг, чтобы начать окружение противника. Так же, как и в прошлый раз, два войска сражались, прижавшись одним из флангов к реке, и потому только один фланг был у них подвижен. Однако, Рагнар не был бы собой, если бы не знал, что печенеги сражаются верхом на своих скакунах. Новгородцы подготовили свою конницу, которую возглавлял Гаврюша. Они использовали новое в те времена изобретение — седло и стремя, и седлали не простых лошадей, а быстрых и ловких арабских скакунов. Гаврюша верхом на вороном коне с мечом в руке был похож на настоящего полководца. Но новгородская конница, как и печенеги, пока в бой не вступала, а лишь растягивала фланг. Рогнвальд сражался бок о бок с другими викингами, и с трудом отражал яростные атаки поляков. Ставр в этот момент вместе с женщинами находился на частоколе и со стены выпускал во врагов стрелы, надеясь таким образом хоть как-то помочь своим друзьям. Очень быстро всё стало выходить из-под контроля. Викинги Эймунда, теснимые врагом, попали в настоящую свалку, которая грозила перерасти в стремительное отступление. Князь Ярослав в этот момент буквально лежал на своём коне, прижавшись лицом к гриве, но и это не помогло ему избежать ранения. Стрела угодила ему прямо в ляжку. Князь вскрикнул от боли, но всё равно не сделал того, чего, возможно, ожидал от него стрелок, не поднял головы. Вместо этого Ярослав стал аккуратно слезать со своего коня на землю. Его верные товарищи помогли ему в этом.

— Плохи наши дела, братцы, — заговорил Эймунд, — если уже конунга нашего ранили.

Войско понемногу отступал к частоколу, и вот-вот варяги должны были уже оказаться за его стенами. Те, кто заранее скрылись за защитой высокого забора, обстреливали врага из лука и обкидывали камнями. При этом и первые и вторые ворота оставались открытыми и возле них неустанно велись сражения. Особенно возле тех, которые были прямо напротив варяжского войска. В это время Гаврюша уже пытался атаковать кочевников, но пока ещё не слишком сильно. Печенеги тоже не рвались в бой и лишь защищали свой фланг. Эймунд со своими людьми проскользнул за частокол через основные ворота и тяжело переводил дух. Ставр к этому времени уже забрался наверх и пускал во врагов стрелы из лука. Рогнвальд погрузился в самую гущу схватки и стал больше похож на разъярённого зверя, чем на человека. Раненного Ярослава унесли в недостроенную крепость, где пытались остановить кровь и облегчить его страдания. Немного переведя дух, Эймунд со своими викингами вышел через другие, боковые ворота и сбоку стал прорываться к рядам противника. Его маневр оказался довольно успешен. Он смог прижать вражеские войска к воротам и стал их серьёзно теснить. Может показаться, что все эти события происходили очень быстро. На самом деле всё растянулось на очень большой срок, многие уже устали и успели проголодаться, силы у воинов были уже на исходе. Теперь побеждал не самый сильный, а самый выносливый. И здесь варяг Эймунд проявил большую выдержку и смог превзойти своего врага. Многих поляков он зажал в угол между рекой и деревянным забором, и многих здесь положил. Лишь немногие смогли вырваться из этой засады, но уже не для того, чтобы сражаться, а лишь для того, чтобы прочь бежать без оглядки. Печенеги ещё пытались им помочь и атаковать своей конницей, но Гаврюша сыграл здесь свою роль и отразил их натиск. А затем подоспела подмога, и кочевники так же стали отступать. Рагнар и Эймунд меж тем со всем своим большим войском устремились в погоню. Они видели впереди вражеское знамя, развевающееся высоко над землёй. Именно сюда с лучшими силами войска устремился Эймунд, надеясь застать здесь полководца. И действительно, Бурислав Володарский оказался здесь, он спешно отступал вместе с остальными и так слился с толпой, что его уже было не узнать. Возможно, это и спасло ему жизнь, поскольку Эймунд обрушил свою ярость на знаменосца и тех, кто были с ним рядом, убил их всех и забрал знамя противника, который теперь был не просто побеждён, но ещё и опозорен. Но наступающая ночь спасла отступающих, и новгородское войско не стало их преследовать дальше. Вскоре все они вернулись к своему князю. Ярослав теперь хромал на одну ногу, боль не давал ему насладиться победой в полной мере. А меж тем, рано было расслабляться, впереди была долгая дорога на Киев. Ярослав заранее распорядился о том, чтобы в пригороде Киева не было никаких грабежей и изнасилований. Викинги и так уже значительно разбогатели, взяв много добычи, и многих женщин по пути взяли силой.