Поход на Киев (СИ) - Пациашвили Сергей Сергеевич - Страница 3

Глава2.Добрыня Никитич.

Вёсла монотонно били по воде, и от этого ещё сильнее хотелось спать. Было ранее утро, знать в такое время ещё спала крепки сном. Но сегодня один знатный отец разбудил своего десятилетнего сына — ни свет, ни заря, усадил в лодку и куда-то повёз. Маленький Добрыня видел, как спина отца напрягается с каждым движением, как сильные руки тянут вёсла, и те рассекают ровную водную гладь, пуская по ней рябь. Захотелось прикоснуться рукой к воде, потрогать эту рябь. Добрыня прикоснулся, рука стала мокрой и холодной. Сон всё сильнее одолевал мальчика. Время было раннее, совсем недавно только взошло солнце. Это время первых петухов, когда трава ещё была влажной от росы, когда на лугах не было ни коров, ни коз, когда мир только пробуждался к жизни, обещая долгий, полный трудов и забот день. Добрыня держался за борта лодки и засыпал, а отец всё продолжал грести в одном, известном лишь ему направлении. В такую пору в воздухе всегда витает какое-то ощущение раскрытия тайны. Того и гляди, выглянет из-за дерева какой-нибудь притаившийся зверёк, или ударит хвостом по воде перепуганная рыба. Покров тьмы только-только сошёл с неба, обнажив все его секреты, и, казалось, в такую пору можно увидеть ещё то, что скрывала ночь, и что не успело скрыться от восходящего солнца. Какого-нибудь лешего, праздно развалившегося на берегу реки, или причудливого зверя, которого никогда днём не увидишь, а может пролетит по небу в своё логово одинокий и злой Змей Горыныч. Во и ещё одна тайна в скором времени должна была раскрыться. Добрыня ещё не знал, куда они плывут, а отец перед тем, как отправиться, сказал ему следующее:

— Запомни, сын, о том, что сегодня увидишь и услышишь, никто не должен знать, кроме нас с тобой. Это будет наша тайна, раскроешь кому-нибудь, и последствия могут быть очень тяжёлые. То, что мы сегодня сделаем, запрещено церковью.

Добрыня не стал спрашивать, почему отец хочет нарушить церковный запрет. Мальчик знал уже тогда, что знатным людям позволено немного больше, чем остальным смертным. Оставалось лишь обо всём догадываться. Не понятно было, зачем отец притащил в мешке живую овцу и бросил её на дно лодки. Животное иногда дёргалось и издавало какие-то звуки, но в целом лежало спокойно у ног Добрыни. Глаза мальчика слипались, и в какой-то момент ему даже показалось, что он задремал. Но тут лодка резко ударилась о берег, и Добрыня пришёл в себя.

— Приплыли, — сказал отец, доставая мешок с овцой, — пошли.

Добрыня спрыгнул в воду, благо, что высокие сапоги позволяли ему ходить на мелкоте. От долгого сидения ноги теперь затеки и шли вяло, медленно. Отец словно этого не замечал и быстро шёл по узкой тропинке, уводящей в лес. За спиной у него висел мешок с живым грузом. В конце концов Добрыне пришлось бежать, чтобы догнать отца. И вот они оказались возле небольшой бревенчатой избы. Отец с силой постучал в дверь, долго ждать не пришлось, и вскоре изнутри послышался женский голос:

— Кто там?

— Гости пришли, дары принесли, — отвечал отец.

Дверь со скрипом отварилась, и на пороге появилась молодая женщина в ночной рубашке. Добрыня почему-то тут же уставился на её большую грудь, больше не с желанием, а с мальчишечьим любопытством. Одна грудь немного сверх меры выбралась из-под одежды, и показался наливной красный сосок. Незнакомка даже не смутилась, и, не отвлекаясь от разговора, спрятала грудь обратно.

— Хозяин дома? — спрашивал меж тем её отец.

— А вам он по какой нужде?

— Мы пришли из Новгорода, погадать на судьбу. Я — боярин Никита, сын Буслая, а это сын мой — Добрыня.

— Сейчас позову, — отвечала женщина и исчезла в помещении. А вскоре на пороге появился мужчина за пятьдесят, бородатый, морщинистый, но крепкий, и, видимо, даже злобный. По крайней мере Добрыне он тогда показался страшным и чем-то недовольным.

— Приветствую тебя, волхв, — поклонился Никита, и сын его последовал его примеру.

— И тебе привет, боярин новгородский, — слегка склонил голову чародей.

— Дочка что ли твоя? — спрашивал отец, указывая на девушку, которой уже и след простыл.

— Жена, — прищурившись, отвечал полуседой волхв, — старая чутьё стала терять, пришлось взять вторую, молодую.

— Что ж, если у неё чутьё не хуже, чем у прежней…. - отвечал Никита, снимая с плеч тяжёлую ношу.

— Не хуже, будь уверен, — заглядывал волхв в мешок, расчётливо почёсывая бородку, — несите во двор, я сейчас. Быстро всё сделаем, в обиде никто не останется, не боись.

И закрыл дверь. Никита, как и велел ему волхв, понёс связанную овцу на задний двор, и положил её на землю. Вскоре во дворе появился и сам волхв со своей молодой женой. Теперь они выглядели иначе. У него на шее висело множество амулетов, как и у неё, но она сверх того накинула странное одеяние, которое покрывало её плечи и спину, затем продолжалось на голове в виде огромного колпака в форме правильного конуса. Она держала в руке бубен, в который непрестанно била, волхв держал в руке острый кинжал.

— Именем могучего Рода, — промолвил он, и жена его замычала в такт его словам, — прошу вас, роженицы открыть мне скрытое от людских глаз, показать предначертанное.

С этими словами волхв прижал животное к земле коленом и замахнулся кинжалом.

— На кого гадать будем? — спрашивал он.

— На нас обоих, — отвечал Никита.

— Добро, — отвечал чародей и принялся перерезать жертве горло. Овца трепетала и кричала, булькая кровью, но вскоре замолчала, с этой частью ритуала было покончено. Свежая кровь растекалась по земле, а волхв уже вспарывал животному брюхо. Его жена отложила бубен, залезла голыми руками в утробу к животному и принялась разглядывать внутренности.

— Вы крещённые, христиане? — спрашивал меж тем у гостей волхв.

— Да, иначе и быть не может, — отвечал Никита.

— Да, сейчас без этого никак. Такой, видно, у нас жребий. Вся жизнь наша есть жребий. У вас ведь до сих пор в Новгород многие должности избирают по жребию?

— Избирают, — отвечал Никита, — вот и мне как-то достался белый камушек, три года был мытарем в порту.

— Мытарь — должность доходная, — сиплым голосом продолжал свои рассуждения волхв. — Вся жизнь человеческая — это жребий. Кому какая роль выпала, тот и будет её играть. И так же как в политике, люди меняются на должности, а должность остаётся. Но все, кто должность эту займёт, повторяют одну и ту же судьбу, один жребий. Будто бы один человек умер и родился заново. Но одну и тут же роль можно играть по-разному, как один и тот же жребий выпадает разным людям. Если в этой жизни судьба ваша несчастна, не печальтесь и не бойтесь смерти, жизнь всегда даёт второй шанс.

Последние слова волхв произнёс, когда жена его вдруг дико взвыла, перебирая в руках внутренности свежезарезанной овцы. По этому вою и словам волхва можно было догадаться, что она увидела очень плохую судьбу. А жена его меж тем заголосила:

— Мятежный брат…. — повторял бледный Никита, — мой брат, Василий Буслаев, погиб совсем молодым. Он был духа бунтарского, но я никогда…я никогда не посмею изменить князю и дружине.

— Она говорит лишь то, что видит, — произнёс волхв, — а ты можешь толковать это, как захочешь. Но мы должны тебе ещё одно пророчество.

— Да, про сына, про Добрыню, — с тревогой откликнулся Никита.

И жена волхва, с силой сжимая в руке тёплую овечью печень, снова заговорила не своим, грубым голосом: