Козырная карта Апокалипсиса. Часть 2 (СИ) - Смирнова Ирина "cobras" - Страница 31

— Давай, если ты сейчас сумеешь ускорить процесс склеивания, я тебя потом даже поцелую… если захочешь!

— Вот уж спасибо, — ехидно-насмешливо фыркнул Фредо и посмотрел на нас с драконицей.

Ящерица подошла к нему поближе, обнюхала и потом вопросительно посмотрела на Нима. Тот пожал плечами и махнул рукой:

— Сами разбирайтесь. Я не знаю, что с вами делать и что вам говорить, кроме того, что люблю и одну, и вторую… Тьфу ты, блин! Что вы — одно целое, и я вот это целое и люблю. А вы этим пользуетесь и издеваетесь надо мной и моей хрупкой ранимой психикой.

Фредонис скривил губы в сочувственно-насмешливой улыбке и с надеждой взглянул на меня. Я — на Ящерицу. Та отрицательно замотала головой и отвернулась. Потом скосила глаз в сторону Фредо, задумалась. Посмотрела на Нима. Снова на меня. Вздохнула. Я старалась не выходить с ней на контакт, чтобы не спугнуть, поэтому, даже приблизительно, не представляла, что происходило в голове у этой курицы. Но, в итоге, она подошла и положила голову мне на плечо. Ее огромный голубой глаз, при свете звезд чуть отливающий красным, уставился на меня. Вертикальный зрачок то расширялся, то сужался.

Не удержавшись, я погладила это чудовище. Потом тихо признала, что утром она же пыталась сделать как лучше — защитить нас от врага, блокирующего магию. От человека, посмевшего поднять руку на дракона… Следующие долей двадцать мы пререкались, потому что Ящерица была недовольна, что я слишком хорошо отношусь к людям, а я, естественно, была недовольна ее высокомерными замашками. Сначала я больше огрызалась, чем спорила, затем разозлилась, чуть ли не до желания устроить драку и переругаться окончательно. А потом мне вдруг стало спокойно-спокойно, я уселась в траву и, гладя улегшуюся рядом Ящерицу по голове, решила поделиться с ней своими самыми запоминающимися воспоминаниями. Не просто как картинками, а открывая каждую эмоцию, словно переживая их по новой. Вдруг это поможет ей понять мое отношение к людям?

Осень, дождь, крыльцо школы и симпатичный веснушчатый мальчишка с золотисто-рыжими волосами. Дружба, счастье, ходить вместе, взявшись за руки. Быть вместе… Как поддержка, как надежная опора, как единое целое.

— Как Ним?

Хм… Да, наверное, как Ним, но чуть иначе. С Нимом мы еще больше единое целое, совсем-совсем. А потом восход солнца на тусклом небосклоне моей жизни.

Чувство гордости распирает меня изнутри — я сама в первый раз в жизни одна-одинешенька поеду в метро. И не важно, что мне уже одиннадцать, и все мои ровесницы катаются в соседние районы города регулярно. Лично для меня это — событие. Я не люблю места больших скоплений людей. Я, вообще, людей не очень люблю. Опустив монетку, прохожу мимо турникетов, напряженно ожидая от них подлянки. Но ничего не происходит. Спокойно съезжаю вниз, в подземелье, пропихиваюсь в электричку и, радостная, замираю в ожидании своей остановки. И тут-то как раз и происходит появление «луча света»!

Я почувствовала, что в карман с монеткой на обратную дорогу лезет чья-то рука. Все деньги у меня лежали в другом месте, а вот заветная монетка хранилась именно там, и ее сейчас вытащат! А значит, снова стоять в очереди, менять… Вот уж нет!

— Вынь руку из моего кармана, сейчас же! — процедила я не допускающим возражения тоном. И неизвестный быстро выполнил приказ.

Я обернулась. За моей спиной стоял парнишка, примерно моего возраста, может, года на два постарше. Оборотень. Птица. С длинными золотистыми локонами до плеч и бездонными огромными голубыми глазищами под пушистыми ресницами. Как такой мальчик может воровать в метро?! Как такой мальчик, вообще, может воровать?!

— Зачем ты ко мне в карман полез? — строгим голосом спросила я.

— На спор, — нагло улыбнулся он мне в ответ. — Друг сказал, что карманником быть сложно, надо долго учиться.

— Ты проиграл! — уверенно объявила я.

— Вот уж дудки! Ты первая, кто почувствовал.

— А сколько народу ты уже успел ограбить? — я нахмурилась, пристально смотря в глаза малолетнему вору и обдумывая, что мне делать дальше.

— С десяток. Я не считал, — по-прежнему нагло улыбаясь, ответил мальчишка.

— Станция Залисовые поля, следующая станция… — услышала я голос диктора и кинулась к дверям. Мальчишка выскочил вслед за мной. Я вопросительно уставилась на него.

— Ты мне понравилась, — он заявил это таким голосом, как будто был наследным принцем, как минимум.

Я фыркнула, как кошка, и направилась к эскалатору. Мой новый поклонник устремился за мной. Стоять и делать вид, что рядом никого нет, было глупо. Поэтому я решила продолжить нашу светскую беседу:

— Так сколько народу ты уже успел ограбить? — и презрительно уточнила, — На спор…

— Да не грабил я никого, — решил снизойти до объяснений наследный принц. — Другу показывал, что вытащил, и запихивал обратно, — и, почему-то слегка покраснев, добавил: — У тебя кошелек в левом кармане. Я его тоже вытащил…

Первое движение у меня было проверить карман, что я и сделала. Кошелек лежал на месте. Я посмотрела на мальчишку испепеляющим взглядом, но тот ответил мне нагло-вызывающим.

— Сказал же, что не воровал. Просто поспорили. У меня с деньгами проблем нет.

Я вышла из метро, мальчишка пошел за мной.

— Так и будешь идти хвостиком? — ехидство в моем голосе должно было запрятать надежду услышать положительный ответ.

Мне было уже одиннадцать! Некоторые из одноклассниц даже целовались с мальчишками, а у меня еще никого не было. Да я и не стремилась к этому. Меня вполне устраивало быть для парней «своей в доску». У меня не получалось кокетничать, не хватало терпения часами крутиться перед зеркалом, всем нарядам я предпочитала футболку и джинсы. И только сейчас, так как я ехала к бабушке, на мне были юбка и нарядная с рюшечками кофточка, от которой меня не так сильно тошнило, как от остальных ей подобных. Мама очень любила наряжать меня «как девочку», но сдавалась я достаточно редко. И вот сейчас я вдруг так обрадовалась, что вся такая нарядная, в юбочке, в туфельках, с красивой заколкой в волосах… Конечно, я ему понравилась!

— Угу, — кивнул он, и внутри меня все запело…. «У меня есть настоящий свой собственный мальчик!». Вот завтра соседке по парте похвастаюсь — со стула ведь упадет! И эти наши фифы перестанут нос задирать. Они-то с ровесниками крутят, а у меня, явно, постарше… И целоваться, наверное, умеет получше наших одноклассников! Только вот что теперь делать с тем, что, на самом деле, я приехала не домой, а к бабушке?…

— Я пробуду во-о-о-он в том доме часа два. Если дождешься, потом позволю домой проводить, — тоном, достойным избранницы наследного принца, произнесла я. Мне ответили наглой улыбкой и смешливыми искорками в прищуренных очумело-огромных голубых глазах.

Через час я вылетела из подъезда и с независимым видом двинулась в сторону метро. Меня почти тут же догнали:

— А сказала, через два часа выйдешь. Не усидела? — усмехнулся мальчишка. Когда же я повернулась, чтобы сказать ему какую-нибудь гадость, протянул мне руку: — Сашка. Тетка Алексашкой зовет. Мне нравится. Только Шурой звать не смей — обижусь.

Единственное, что я оказалась способна выдавить:

— Почему?

— Почему на Шуру обижусь? Девчачье имя… Шу-у-у-рочка, — презрительно процедил Сашка.

— Ты нелогичен, — занудным голосом нашей учительницы по математике произнесла я. — Саша — тоже девчачье имя. А Шура…

— Ты спросила, я ответил, — мальчишка, действительно, обиделся.

И я примирительно погладила его по волосам. Уж очень мне хотелось потрогать, какие они на ощупь. Мя-я-я-ягкие, нежные, так бы и не отрывалась… Но я быстро убрала руку и махнула в сторону метро:

— Пошли?

На обратном пути мы болтали о школе, о том, что он учится на два класса старше и в соседней, где раньше училась я. Мы перемыли косточки учителям, потом завели разговор о директоре, преподающем у нас литературу, и перескочили на любимые книги. К моему дому мы подошли лучшими друзьями. Сашка… Единственный друг, который остался в том мире. Нет, еще Артур. Но он появился, когда уже был Сашка, поэтому его свет не был таким ярким. Не знаю, что уловила Ящерица из моего воспоминания, но я сама, пересказывая эмоциями этот случай в метро, переживая его по новой, чуть не расплакалась. Нет, все же расплакалась, но тихо. Очень тихо, незаметно вытирая слезинки со щек. Драконица тоже решила принять участие в сокрытии улик и лизнула мое лицо, потом фыркнула, вздохнула и мягко вошла в меня, сидящую на траве.