Скромница для хулигана (СИ) - Шикова Илона - Страница 30

— Проехали, — девушка улыбается, и отблески от камина пылают в ее глазах. Щеки раскраснелись, видно, что она согрелась и совсем не злится. Хоть я и думал, что она до сих пор таит обиду за прошлое, за то, что не сдержал своего слова. — Мы тогда молодые были, глупые, — продолжает, как ни в чем не бывало. — Сейчас я бы поступила по-другому, не так эмоционально.

— Я бы тоже сейчас ответил за свои слова, — смотрим друг другу в глаза.

Даже не включая света, вижу, как горят пламя от камина отражается в ее зрачках. И мне приятно находиться рядом. Плевать на проблемы — всё решим завтра. А сегодня…

— Слушай, Сторожилов, — усмехается Анюта. — А ты, правда, в машинах не разбираешься? Или тебе зачем-то надо было приехать в наш автосервис? — девушка меняет тему.

— Смотря, что ты подразумеваешь под словом «разбираться», — откидываюсь удобно назад, опираясь на диван и вытягивая ноги.

— Например, карбюратор от инжектора отличишь? — прищуривается, наблюдая за моей реакцией, а я начинаю смеяться.

Уникальная девушка, ничего не скажешь.

— Audi TT дебютировал на авто-шоу в Париже. Оснащен двухлитровым спортивным двигателем, мощностью двести двадцать лошадиных сил. В наличие имеется только шестиступенчатая коробка «автомат» с двойным сцеплением. Спорткар набирает сотню со старта с места всего за четыре целых семь десятых секунды, — выпаливаю на одном дыхании, наблюдая, как у Ани округляются глаза. — Продолжать?

— Википедию штудировал? — поднимает брови вверх. — Поражена твоими познаниями.

— И да, — киваю головой.

— Что да? — переспрашивает, снова удивляясь.

— Я отличу инжектор от карбюратора. А также смогу поменять колесо, если это надо будет.

Аня заливается смехом, расслабляясь еще больше.

— Сторожилов, — вытирает проступившие от смеха слезы. — Ты меня сейчас реально в ступор вогнал. Я-то думала, что ты даже гайки открутить не сможешь, а ты целое, — поднимает указательный палец вверх, — колесо способен поменять.

— Дальше перечислять свои достоинства?

— Не стоит, — Аня делает глоток чая. — И раз уж у нас с тобой такая откровенная беседа, скажи мне, кто такой Игнат?

— Подслушивала? — поднимаю одну бровь вверх, наблюдая, как девушка начинает ерзать на месте. На самом деле, мне нужен небольшой перерыв, чтобы собраться с мыслями.

— Так получилось, — отвечает тихо. — Или это тайна?

— Да нет никакой тайны, — провожу рукой по волосам. — Игнат Алексеевич Волошин — мой партнер по бизнесу. Собирается инвестировать часть своих средств в реконструкцию здания, которое я приобрел давно в центре, и из-за которого у меня сейчас судебная волокита. Пока не выиграю суд, сама понимаешь, инвестиций не будет. Думал, управлюсь быстро, а видишь, как всё затянулось.

— Просто вы так подозрительно с Мишкой шептались…

— Аня, — перебиваю девушку и беру ее за руку. — Посмотри на меня, — она поднимает свой взгляд. — Я не причастен к тому, что случилось с Михалычем. Кто-то реально хочет из нас делать козлов отпущения. Но я разберусь со всем, обещаю. Нам надо сейчас просто отдохнуть и подумать, что делать дальше.

— Извини, — говорит негромко.

— Мою историю послушать не хочешь? — снова возвращаюсь к наболевшему.

Лучше уж о прошлом, чем о проблемах в настоящем. Там, по крайней мере, все ясно, как божий день. А тут сплошные несостыковки. Или я разучился думать логически, или получается какая-то чертовщина.

Сам не знаю, зачем перевел разговор, пытаясь снова разбередить старую рану, но почему-то очень хочется реабилитироваться в ее глазах. Вижу, что еще с опаской смотрит на меня и не доверяет. А мне важно, чтобы девушка больше не сомневалась.

— Думаешь, стоит? — лицо Ани становится серьезным.

— По крайней мере, может, не буду таким уж подлецом в твоих глазах.

— Ты не…

— Давай лучше расскажу, — второй раз перебиваю ее.

И мысленно возвращаюсь назад в прошлое. Может, надо было поступить иначе?

Одиннадцать лет назад…

Стою перед зеркалом, застегивая пуговицы на рубашке. Заправляю ее в брюки и надеваю галстук, после чего пиджак. В последнее время даже отражение собственное бесит. А все вокруг просто раздражают.

Сегодня выпускной, будь он не ладен. Никакого желания туда переться и выслушивать напускные поздравительные речи нет. Но подобным поведением обижу маму, она так долго готовилась и переживала за меня. Стискиваю сильнее зубы и застегиваю последнюю пуговицу на пиджаке.

— Боже, сынок, какой ты красивый! — мама выходит из зала в коридор, где я продолжаю стоять перед зеркалом. — Как быстро вырос, — протягивает ко мне руку.

— Мам, не начинай, — уворачиваюсь от объятий, направляясь к себе в комнату.

— Антон, — слышу в спину. — Зачем ты так?

Молчу в ответ, стоя на пороге, после чего делаю шаг вперед и захлопываю дверь. Достали все, видеть никого не хочу.

Экзамены сдавал на автомате — да и кто меня завалит, если отец договорился с директрисой. Не было никакого желания даже идти туда, не то, что еще писать дурацкие тесты.

После последнего звонка, когда две десятиклассницы зарядили мне в глаз, Аню больше не видел. Несколько раз ходил к ее дому, сидя на лавочке возле соседнего подъезда в надежде, что девушка выйдет, и мы сможем с ней поговорить.

Но мое сидение не дало результатов. Уже даже подумывал сходить к ней домой — но останавливало меня желание Ани, чтобы ее мама о нас пока не знала. Уверен, что разговор будет происходить на повышенных тонах, а у девушки потом из-за меня могут быть проблемы.

— Я дома, — слышу голос отца и звук закрываемой входной двери. — Есть кто живой? — пауза. — Люда, что случилось? — уже удивленный возглас.

— Володя, сделай с ним что-нибудь, — всхлипы мамы, и я чувствую себя последним негодяем. Ну, вот почему не сдержался? Зачем так грубо с ней себя повел?

— Что он опять натворил? — громкий голос отца, но слов матери разобрать не могу.

Делаю глубокий вдох, затем выдох, и выхожу из комнаты в коридор.

Отец стоит возле порога и обнимает плачущую маму. Наши взгляды встречаются, но я не собираюсь сдаваться. По крайней мере, попробую — раньше не было возможности из-за постоянных разъездов одного из ведущих хирургов страны. Везде он нужен. Только почему-то мой папа забыл, что у него есть семья, которая тоже хочет его внимания.

— Нам надо поговорить, — первым прерываю немое молчание и пристальные взгляды друг на друга.

Мама поднимает голову, глядя на меня, а я первым направляюсь в зал. Становлюсь возле окна, засовывая руки в карманы, и наблюдаю, как родители усаживаются на диван, не сводя с меня своих удивленных взглядов.

— Слушаю тебя, сынок, внимательно, — начинает отец первым.

Собираюсь с мыслями, чтобы доходчивее ему донести свой порыв. Провожу рукой сначала по волосам, затем опускаю ее на лицо.

— Я хочу остаться на учебу здесь, — впиваюсь взглядом в своего родителя. Мама смотрит удивленно на меня, а потом тоже поворачивается в сторону отца.

— Объясни почему, — спокойно отвечает тот. Но за его сдержанностью вижу, что нервничает. И готов сорваться и наброситься на меня за любое неаккуратно брошенное слово. И я решаюсь.

— Дело в том, что у меня есть девушка, — отец фыркает, а мама округляет глаза.

— Ты не говорил нам, сынок, — произносит она спокойно.

— Я люблю ее, — продолжаю, начиная закипать, так как на лице отца уже желваки ходят ходуном. — И обещал ей, что останусь. Для меня это очень важно. И я…

— Хватит, — взрывается отец, вскакивая с дивана. — Какого хрена, сын, вот объясни мне так, — машет рукой возле уха, — чтобы я тебя услышал. Ну? — произносит после небольшой паузы.

— Ты сам меня учил, — цежу сквозь зубы, тяжело дыша, — что за свои слова надо отвечать.

— Учил, — кивает головой отец, начиная ходить по комнате. — Но только обещания надо давать такие, которые ты реально можешь выполнить. Мы же обо всем договорились. Да и я уже в твоем институте тоже все уладил — никаких проблем с поступлением не возникнет. Через годик, другой меня переведут в Москву. Да я и так дома бываю редко, так что не вижу проблемы.