Дружка (одноклассница) (СИ) - Кариди Екатерина - Страница 36

А дальше последовали отвратительные, грязные оскорбления, полные унизительных подробностей. Грозила, что убьет проклятую тварь, несчастную шлюху (в смысле Наташу), а заодно и себя, потому что не переживет позора. Ее пытались успокоить, понимая, что у старой женщины истерика. Хотя, конечно, никакая истерика не может служить оправданием подобного поведения. Денис обнял дрожащую Наташу и увел подальше, Вероника застыла, в ужасе глядя на свою бабку.

А бабка все не успокаивалась, кричала и кричала до тех пор, пока ей не стало плохо по-настоящему. У нее резко поднялось давление, пришлось вызывать скорую. Забрали старуху быстро, но весь праздничный настрой был обгажен. Только один из Жоркиных кубанцов мрачно пошутил:

— Какая ж свадьба без драки?

Денис увез Наташу сразу, ей самой было плохо, трясло от нервного истощения. Вероника уехала вместе с ними. А вскоре и жених с невестой ушли, какое веселье после такого. И только самые стойкие остались догуливать, не пропадать же еде и питью на столах.

А уж сплетни какие поползли по городу, трудно себе предположить. Досталось всем, и больше всех как всегда Наташе.

Старую женщину с гипертоническим кризом положили в больницу. Вызвали к ней Арсена Гамова, как единственного из трех ее сыновей, находившегося в тот момент в городе. Мужа вызывать пока не стали, чтобы не провоцировать и не усугублять ситуацию, все-таки человек в возрасте, да и не настолько все было плохо, чтобы говорить о последних прощаниях.

Надо отдать должное, Арсен явился к матери немедленно. Но заходить к ней в палату не стал. Молча выслушал врачей, сделал несколько звонков и остался ждать, пока женщине станет хорошо настолько, чтобы с ней можно было нормально разговаривать. Чувствовал себя ужасно, словно его помоями облили.

Вообще, вся ситуация была глупой и странной, и чтобы понять, что произошло, надо было бы хоть немного знать предысторию.

В семье Арсен был младшим сыном, можно сказать, любимым у матери. Оттого ему и перепало максимум ее заботы. Старшие как отучились и стали самостоятельными, так и зажили своими домами. По той простой причине, что хороших невесток для их матери не существовало в принципе. Но с тем, что старшие сыновья стали жить отдельно, она смирилась. У нее оставался Арсен. И, согласно традиции, он должен был жить с родителями.

Арсен уважал традиции.

И все было хорошо, пока он не вздумал жениться на Наташе Власовой.

То есть «хорошо», это конечно относительно, потому что мать часть высказывала завуалированные упреки в адрес отца, но, будучи уважительным сыном, он никогда в семейную жизнь родителей не вмешивался. К сожалению, свою семейную жизнь оградить от вмешательства он не смог.

До последнего времени Арсен никогда не задавался мыслью, чем же все-таки вызвана такая неугасимая ненависть его матери к бывшей невестке. Столько лет прошло, яд уже давно должен был бы выветриться. Однако этого все никак не происходило.

Когда ему рассказали, что мать устроила на свадьбе у Манасовых, сын содрогнулся. Мать сошла с ума? Он отказывался в это верить.

Корил себя за то, что упустил ситуацию. Вчерашний день был во всех отношениях неприятным, да еще и богатым на откровения. На свадьбе Жоры Манасова он сам мало что способен был замечать. Все его болезненное внимание было приковано к бывшей жене, иначе понял бы, что разговор с отцом нельзя было откладывать на завтра.

А с утра они с Диной и с детьми уехали к ее родителям. Матери Арсен не стал ничего говорить, хотел повидать отца, а терпеть ее очередную истерику просто сил не осталось. Того у родителей жены не оказалось, он переночевал и ушел рано, как только проснулся. У Арсена сердце защемило, отцу почти восемьдесят лет, ему тяжело ходить. Стал разыскивать по телефону. На его звонок отец ответил, что вернется к обеду и тогда они поговорят спокойно.

Но мать успела устроить безобразную сцену раньше. И теперь сын сидел в холле больницы и не понимал, за что на него все это свалилось. Неожиданно его мрачное уединение прервали.

— Арсен, сынок… — перед ним стоял отец.

Он сразу встал, уступая отцу место, но тот отказался.

— Нам нужно поговорить, давай ненадолго выйдем наружу.

Дождя не было, холодно, но не слишком. Терпимо.

— Как она, — спросил отец, кивая головой в сторону больницы.

— Нормально, — поморщился Арсен. — Врачебную помощь оказали, сейчас под капельцей.

— Мне Дина позвонила, передала, что произошло… — отец насупился и тяжко, горестно вздохнул. — Мне стыдно.

— Отец…

— Наверное, мне следовало рассказать раньше. Но я…

Он махнул рукой и отвернулся. Молчал с минуту, потом покачал головой, словно признавая свое поражение, и признался:

— Это все из-за меня.

— Что? — не понял сын.

— Она стала такой из-за меня. Арсен, ты взрослый мужчина. Надеюсь, сможешь меня понять. У меня… — говорить об этом было трудно. — У меня есть женщина. Давно. Я люблю ее.

Когда эти слова слетели с уст старика, его лицо неожиданно озарилось таким внутренним светом… Мог ли Арсен не понять его? Он и сам страдал тем же недугом.

Старик продолжал:

— Вы тогда были совсем маленькими, тебе всего полгода. А она детский врач. Я влюбился сразу. Она… была такая красивая, волосы золотые…

Мужчины, молодой и старый тяжело вздохнули.

— Сынок. У меня есть дочь. Совсем как твоя Наташа, только старше.

Арсен вскинул на отца пораженный взгляд.

— Твоя мать сделала все, чтобы моя любимая уехала из города. Как законная жена, она имела право настаивать. Потому я молча терпел. Изредка уезжал, чтобы увидеться с ней и с дочкой. А потом ты привел эту девочку, она была так похожа на нее, на мою дочь. И твоя мать как будто взбесилась. Я старался не разговаривать, не заходил в комнату, когда она была там… Но твою мать ничего не могло остановить… Ты и сам все знаешь.

Старик провел ладонями по лицу, будто этим можно было стереть воспоминания. Потом проговорил:

— Но вчера я не выдержал. Прости меня. Не могу больше…

Он странно выдохнул, будто всхлипнул, потом продолжил:

— Прости, если из-за меня твоя жизнь разрушилась. Но я хочу хотя бы остаток лет прожить с женщиной, которую люблю. Прости, если сможешь.

Они молчали, не глядя друг на друга. Потом Арсен неожиданно выдал:

— А я вчера с Вероникой впервые говорил. Она так похожа на меня… Отец…

В глазах его были слезы.

Разговор сам по себе прекратился, потому что к ним подошла Дина, она поздоровалась со свекром и прошла внутрь. Какими бы не были ее отношения со свекровью, бросить старую женщину одну в больнице показалось ей не по-человечески.

Мужчины какое-то время смотрели ей вслед. Потом Арсен спросил отца:

— Ты зайдешь?

Он не смотрел ему в лицо, просто ждал. Для него мать, какая бы она не была, и что бы не сделала, оставалась мамой. Пусть и делала больно, слишком часто, наверное, но он любил ее. И отца любил. Но понять мог.

— Я… — ответил тот. — Не сейчас. Я зайду… позже, когда ей станет лучше.

— Передать ей, что ты приходил?

— Конечно, — он тяжело вздохнул и повторил, — конечно.

— Я отвезу тебя, — предложил Арсен.

— Не надо, сынок, я сам. Здесь недалеко.

Он понял, что отец не хочет его вмешательства и отступил, хотя и понимал, что старику будет ходить трудно. Но тот вызвал такси и уехал, Арсен успокоился. Еще немного постоял на улице, но потом начал накрапывать дождь, он зашел внутрь.

В это время зазвонил телефон. Арсен не глядя ответил:

— Да, слушаю.

— Привет дорогой…

Голос принадлежал тому самому знакомому, к которому он вчера вечером обращался за информацией на Дениса Смирнова.

Из центра торжеств Денис не стал везти Наташу к родственникам. Ему показалось, что сейчас ей лучше побыть в одиночестве, чем выслушивать сочувственные разговоры. Она сидела в машине забившись куда-то в дальний уголок сидения. Не плакала, но вздрагивала моментами, и все старалась сжаться в комочек. Ни слова. Он не услышал от нее ни слова. Как ни пытался разговорить.