Дружка (одноклассница) (СИ) - Кариди Екатерина - Страница 11

Серьезные молодожены с просветленными лицами произносили вслед за священником извечные слова. Слова отдавались у Наташи в душе так, будто она сама их произносила. Странное ощущение, ведь это не ее свадьба. И тот мужчина, которого она чувствует кожей, он тоже не ее… Так откуда это?

У них с Арсеном венчания не было, регистрация. Наверное, уже тогда, с самого начала их брак был обречен. Только она этого не поняла…

В процессе церемонии Денису с Наташей пришлось встать рядом, настолько близко, что они почти касались руками. От этого мир вдруг смазался, они остались отделенные от всего происходящего вокруг тем, что происходило в тот момент между ними. Будто невидимые нити натянулись, а по ним пошел ток.

Достаточно было легкого, случайного прикосновения, как искры побежали между ними, прожигая насквозь. Но тяжелые венцы, что они держали над головами новобрачных, не уклонились в сторону, не выпали из рук. Только яркий румянец залил бледные щеки Наташи, да сердце заколотилось в груди как бешеное.

А Денис побледнел, застыл, словно ледяной водой залитый. Ему стоило больший усилий не дернуться и не обернуться ней. Невольно скосив глаза, видел, как дрожит ее рука, а от частого дыхания колышутся прядки, выбившиеся из прически, заслоняя низко склоненное лицо. Черные прядки ее светлых волос. Наташка…

Что творилось с ней… Совсем дыхания не стало, на глаза начали наворачиваться слезы. Нельзя! Плакать нельзя! Линзы… Наташа перехватила венец другой рукой, а вторую прижала ко лбу, заслоняясь от него, от всплывшего в тот момент прошлого, от беспомощности перед внезапными чувствами.

Вероника стояла недалеко от матери по правую руку, ей было видно, что с той что-то странное происходит. Наташа как раз взглянула на нее, Ника рванулась было подойти, но нельзя нарушать церемонию. Девочка заволновалась, понимая, что матери плохо, всплеснула руками, но тут сестра Жоры обняла ее и что-то зашептала на ухо. Ника притихла, но личико у нее было встревоженное.

Тягостным было присутствие на этом бракосочетание для Арсена. С того момента, как увидел, что Наташа садится в машину свидетеля жениха, у него в душе ножи переворачивались. Все время, что ехали до церкви, старался не упустить эту машину из виду, казалось, если упустит, то она может…

Что может? Заняться с этим мужиком сексом прямо на ходу? Да еще в присутствии трех своих троюродных братьев? Абсурд. Но он гнал машину, стараясь не отрываться от синей Audi Q7 ни на минуту. Будто от этого зависит его… Что? Душевное спокойствие? Оно уже было потеряно. И теперь мерещились самые невероятные вещи, заставляя злиться и скрипеть зубами.

А в церкви встал так, чтобы можно было хорошо видеть ее. И тоже изводился, казалось, что между его бывшей женой и тем мужчиной, свидетелем, воздух искрится. А потом Наташе вдруг стало плохо, Арсен даже подался вперед, осознавая, что ведет себя совсем уж неадекватно. Его нисколько не должно заботить, от чего там задыхается бывшая женщина. Рядом с ним стояли родители, жена, сыновья. Арсен отвернулся.

Чтобы услышать приглушенный голос матери, полный осуждения:

— Посмотри! Этот ребенок совершенно не умеет себя вести, не может несколько минут постоять прилично. А ее мать?! Это что за поведение?! Она что, пьяная?! Гуляща…

— ДОВОЛЬНО! — говорил тихо, но в этот момент у него видимо были страшные глаза.

Мать осеклась и замолчала, тогда Арсен добавил:

— Мы в церкви, следи за тем, что говоришь, мама.

Взгляд Арсена переместился на отца, он ожидал, что тот как обычно выразит недовольство, что сын грубит матери. Но отец в этот момент смотрел в другую сторону. Он смотрел на свою бывшую невестку. И таилось в его взгляде совсем не осуждение. Отец смотрел на нее виновато и… любовался? Однако, заметив, что его застали за этим "недостойным" занятием, быстро отвел глаза, уставившись в сторону, лицо снова превратилось в непроницаемую маску.

Арсену противно стало на это смотреть, он отвернулся, оказавшись лицом к лицу с женой. Волной поднялось неприятие всей ситуации и захотелось выйти на воздух. Вместо этого он отошел в правый придел к большому подсвечнику, поставил несколько свечей за упокой. Там он и оставался до самого конца. До того момента, как венчание закончилось.

Первый момент чудовищного замешательства прошел, и Денис смог наконец мыслить нормально. Это что же получалось? Он считал, что давно похоронил все то, что к этой пустой, бессердечной девчонке испытывал, а на самом деле… Как у Владимира Семеновича…

Время эти понятья не стерло,

Нужно только поднять верхний пласт -

И дымящейся кровью из горла

Чувства вечные хлынут на нас

(стихи Владимира Высоцкого)

Он зажмурился на мгновение от боли, пронзившей все его существо. За что? За что ему это мучение? Он же как отворачивалась от него, так и отворачивается…

Потом поборол себя. Это Жоркина свадьба, что ж он в самом деле так раскис?!

Но поговорить, просто спросить.

Поздороваться, черт бы ее побрал, по-человечески!

Просто спросить у нее, как ей живется? Хорошо ли?

От злости и кошмарной смеси чувств, снова всплыли в памяти слова той цыганки: "Намучаешься…". Денис чуть не рассмеялся в голос. Но звука не издал, конечно, только головой покачал и подумал, что так не уедет, пока все не выяснит, и все точки над "и" не расставит.

По счастью остальные гости были заняты куда более приятными вещами, и никто не обратил внимания на бледных свидетелей. Решили, что они просто утомились или ладана надышались. А мрачные любители позлословить и вовсе остались в стороне, не до них было сейчас. Церемония подходила к концу, а значит, скоро начнется очередной акт обязательной свадебной программы. К нему нужно должным образом подготовиться.

Розовые лепестки весь девичий коллектив щипал половину утра, потом еще нужны были новенькие блестящие монетки, чтобы были как золото, потом, разумеется, рис и прочее, чем надо посыпать молодых, когда они из храма выйдут. А это все к тому же должно быть красиво и удобно упаковано и роздано участникам.

В углу левого придела началось совещание по распределению спецреквизита. Препирались долго, в итоге розовые лепестки достались девочкам (мальчишки проявили к ним равнодушие), рис тоже, а вот монетками завладел Илюха. Схватил красный бархатный мешочек с новенькой мелочью и заверещал шепотом:

— Пиастры! Пиастры!

В итоге дождались, что стоявшие рядом взрослые повернулись в их сторону. Шум сразу стих, но возня-то продолжилась.

Наконец венчание закончилось, все потихоньку выбрались наружу. В храме остались только молодожены, которым сейчас выписывали брачное свидетельство, и свидетели. Да еще те, кто решил заодно свечи поставить по своим личным делам.

Только что было тесно, негде яблоку упасть, а теперь церковь очистилась, и вновь стала казаться огромной и величественной. Понимая, что у него есть всего несколько минут, пока внимание священнослужителей занято молодоженами, Денис все равно горел нетерпением переговорить с Наташей. Просто в глаза ей посмотреть.

Она стояла опустив голову у левого придела, погруженная в себя. Рядом никого. Сейчас.

Однако тут выяснилось, что гости поторопились выбираться а улицу.

Снаружи дул пронизывающий ветер. Видимо сжалился над женихом, которому невеста уже плешь проела из-за плохой погоды в день свадьбы, решил обеспечить хорошую. Густая облачность немного разошлась, моментами даже пробивались солнечные лучи, но и дождь из раздерганных туч тоже сыпал зарядами.

Новобрачные задерживались, а жмущиеся на паперти гости быстро продрогли. Да и тесновато было, все уместиться под козырек не могли физически, а потому крайние ненавязчиво стремились пролезть в середину.