Жар сумрачной стали - Кук Глен Чарльз - Страница 23

Семейке Контагью до сих пор удавалось выживать.

Я распахнул дверь. Белинда проскользнула мимо меня и шепнула что-то своему верзиле.

Тут и Дин соизволил наконец высунуться из кухни.

– Свой ключ не забыли, мистер Гаррет?

– Нет. И не вздумай запереть дверь на цепочку, понял?

Он уговорил меня поставить дорогущий дверной замок – под тем предлогом, что тогда ему не придется дожидаться моего возвращения среди ночи. Впрочем, дожидаться он по-прежнему дожидался, так что покупка замка явно преследовала одну-единственную цель – разорить Гаррета.

– Конечно, мистер Гаррет, не беспокойтесь.

Я бросил на него косой взгляд. Честно говоря, мне не понравился его тон.

– Спасибо за заботу, Дин. – Я захлопнул дверь и прибавил, нарочно не понижая голоса: – Нет, жить с ним – все равно что быть женатым без доступа к телу.

Ладно, пошли. Я помахал миссис Кардонлос, торчавшей на своем крыльце. Интересно, сама-то она знает, кого – или что – высматривает? И где прячется мистер Кардонлос? Должно быть, сбежал много лет назад и теперь живет счастливой жизнью вдали от своей благоверной…

Миссис Кардонлос воззрилась на Белинду. Ее глаза чуть не выскочили из орбит, а рот разинулся так, что подбородок едва не рухнул на крыльцо.

Ну, теперь-то у нее будет о чем посудачить. И что они все находят в этом типе?

Экипаж Белинды, как сообщил Двупалый, стоял за углом. Мы двинулись следом за возницей. Поглядывая на него, я догадался, откуда взялось прозвище: он шагал, сильно припадая на одну ногу, и кренился набок, словно ему не хватало точек опоры.

Повернувшись к Белинде, я заломил бровь. Она поняла, о чем я хотел спросить.

– Харкер достался мне от отца. – Белинда издала некий звук; была бы на ее месте какая-нибудь другая девица, я бы сказал, что она прыснула. – Знаешь, у него есть брат-близнец. Харкер Безносый. Обоим не слишком повезло на войне.

У меня с языка сорвались слова, которые всегда наготове у тех, кто сумел вернуться домой:

– Еще как повезло! Они ведь остались в живых.

Если приглядеться к мужчинам на улице, особенно к тем, кто марширует в рядах человеколюбцев, практически у каждого лицо и тело в шрамах от ранений. А есть и другие раны – душевные, их исцелить куда сложнее. И душевных ран не избежал никто – ни крестьянин из захолустья, ни наши правители…

Разумеется, всякие там герцоги или повелители бурь в грязных окопах не корчились, не глушили самогонку, чтоб хоть немного согреться, и не курили «травку», чтоб хоть немного отвлечься. Но и за дверями роскошных особняков и пышных дворцов скрывалось обыкновенное человеческое горе, ибо война не щадила никого… В семьях танферских богатеев хватало своих Томов Вейдеров.

Об этом предпочитают молчать. Рассказывают о подвигах, о славных победах, а о боли и ужасах и не вспоминают. Послушать Покойника, так все исторические труды и все предания имеют лишь косвенное отношение к тому, что произошло на самом деле, – иными словами, история такова, какой ее велели считать те, кто нами управляет.

– Гаррет, ты ж у нас всегда весельчак был, – проговорила Белинда. – Циник, конечно, но в наше время все кругом циники. Где же твои шуточки?

– Дорогуша, я как-то спросил одного умника, отчего вокруг столько мрачных старых пердунов. Он ответил, что у каждого из нас свой запас шуток, и этот запас рано или поздно иссякает, и жизнь останавливается. Я испугался: а вдруг у меня осталась последняя шутка, и если я ее вышучу, что тогда? Совсем не хочется становиться мрачным старым пердуном.

Белинда то ли не поняла, о чем я толкую, то ли не оценила моего остроумия.

– Ты надо мной смеешься?

– Разве я посмею? Просто вспоминаю, чему меня учили в детстве. Тот умник, он был настолько стар, что помнил времена, когда Карента не воевала с венагетами.

– Человек?

– Угу. Ветхий днями.

Гномы, эльфы и некоторые другие не-люди живут на свете едва ли не дольше логхиров и весьма хорошо при этом сохраняются. Эльфы даже утверждают, что они бессмертны, но мой всезнайка-партнер сомневается в достоверности сих утверждений. Среди его знакомых не было эльфов, которых не прикончили бы в сравнительно молодом возрасте.

Байки насчет эльфийского бессмертия – из того же свода мифов, что и россказни про гномов и троллей: мол, если выманить гнома из шахты средь бела дня или заболтать тролля так, чтоб он не заметил наступления рассвета, то и тот и другой обратятся в камень. Мой вам совет: не торопитесь этому верить. Жизнь – штука драгоценная, не стоит рисковать ею попусту. Не то на собственной шкуре узнаете, что это за красная жижа у тролля на лапах.

Ну да, днем на улицах Танфера троллей не встретишь, но только потому, что тролли избегают городов. Для них в городе слишком много суматохи. А коли все-таки отправитесь на поиски троллей – поглядывайте по сторонам, не то столкнетесь нос к носу с шайкой гномов, решивших поживиться вашими денежками; и это может произойти и ночью, и утром, и днем.

– Этот старик, – продолжил я, – замечательно рассказывал всякие истории. Жаль, что некому было их записать. Он говаривал, что последнюю шутку с человеком играет смерть, а лично он этой шутки еще не слыхал, потому и жив.

– Мой отец тоже так говорит.

– Чодо?

– У меня один отец, Гаррет. Наверно, он был знаком с твоим стариком.

Белинда на глазах превращалась в льдышку, которую мне вроде бы только-только удалось растопить.

– Когда-нибудь ты расскажешь мне, каково быть дочкой Чодо, ладно?

– Что?

– Стоит даже мельком упомянуть о твоем отце, как ты сразу становишься хмурой и… отстраненной, что ли. – Экипаж остановился. Я отодвинул занавесь на окне. – Приехали, между прочим. Целые и невредимые.

Двупалый распахнул дверцу и протянул руку.

– Погоди. – Белинда повернулась ко мне. – Гаррет, порой мне кажется, что я готова в тебя влюбиться, но это быстро проходит. Мне нравится, как ты себя со мной ведешь. Однако я не в силах перебороть другую Белинду, которая тебя смущает. И если ты раззявишь пасть, когда я буду другой…

Не думал, что она сама обо всем догадается. Как всегда, Белинда Контагью полна сюрпризов.

Двупалый помог ей спуститься. Он готов был целовать землю, по которой ходила его хозяйка, а она этого не замечала.

Очередная грустная история.

Двупалый одарил меня взглядом, не сулившим мне ничего хорошего, если с Белиндой что-нибудь случится.

Нас встретил Манвил Гилби, лично надзиравший за тем, кого впускают в дом.

– Наконец-то ты добрался, Гаррет! У нас и наполовину все готово не было, а гости уже стали съезжаться. – Он оглядел Белинду и даже зажмурился от восхищения. – Рад вас приветствовать, юная дама. И что, скажите на милость, такая красавица нашла в этом ощипанном петухе?

– Гилби, ты ли это? – изумился я.

Он подмигнул мне и забрал мое приглашение. Зная Манвила, могу предположить, что он распорядился вести учет: сколько приглашений раздали, сколько народу пришло.

– Мы предполагали, что ты появишься с мисс Тейт.

– Человек предполагает, судьба располагает.

– Думаю, мисс Тейт с тобой не согласится.

Еще бы она согласилась!

– Я ей все объясню. Может, потом посплетничаем? Я хотел бы осмотреть помещения.

– Разумеется. Просто я хотел предупредить тебя, что возможны неприятности.

Никак не пойму, откуда такая заботливость.

– Послушай, дело вот в чем. Мой партнер настоял на том, чтоб я привел с собой эту даму. Из-за гостей, которые могут вас навестить. – Что Белинда – королева танферского преступного мира, я уточнять не стал.

Гилби выслушал, кивнул и посторонился: мол, проходите. М-да, если его так легко убедить, какой толк от того, что он надзирает за входом в дом?

Может, я и перестраховываюсь, но у меня немало оснований опасаться за свою шкуру. Ведь я разворошил осиное гнездо, связался одновременно с тайной полицией, с человеколюбцами, с Семьей, со Слави Дуралейником, да еще и с компанией крупных фабрикантов впридачу.