Крылья Руси (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 11

- Так это естественно. Старые замуж выходят, пока окончательно не устарели, новые появляются, - Софья пожала плечами. – Дело житейское.

- Заборовская?

- Да, и она тоже. Давно уж, пару месяцев тому…

Алексей сник и вздохнул.

- Да, это жизнь…

- Зато девушка счастлива. Говорят, замуж выходила, аж светилась от счастья.

И то сказать, супруга ей Софья подобрала хорошего в меру доброго, неглупого и красивого. Справится.

Несбывшееся – оно только первое время жжет, потом привыкаешь. Ну и ничего серьезного между Марфой и царем не было, подумаешь, взгляд на дороге.

А то, что Алексей тосковал несколько месяцев…

Так ведь государь же, не сопляк какой безмозглый. Ушел с головой в работу, отвлекся, да и успокоился потихоньку. Перебесился. Уля – и та не заметила.

***

- Шведы скоро нападут.

- Как скоро?

Адмирал Александр Яузов, выпускник царевичевой школы и один из любимых учеников Мельина, смотрел на гонца прищуренными глазами.

- Думаю, у вас есть не больше десяти дней, прежде, чем их флот окажется у Риги.

- Твою ж!

Ярость адмирала была почти физически ощутима.

- А чем вы занимались раньше!? Почему я узнаю об этом только сейчас!? Что можно успеть за десять дней!? Повеситься!?

Гонец, он же сокурсник, он же шпион, он же Дмитрий Берестов, грустно усмехнулся.

- Санька, Карл тоже не дурак. Я чудом вырвался. Все порты закрыты, все отслеживается…

- Голуби?

- Сокола.

- Черррт! Десять дней?

- Я не знаю, что ты будешь делать. Но они идут.

Яузов и сам не знал, что именно делать. Но…

- Рига? Это – точно?

- Да. Они хотят пройти вдоль побережья, сначала разорят крепости, а потом за ними пойдут солдаты. Уже на галерах, не торопясь, не ожидая сопротивления…

Слова, которыми Яузов охарактеризовал шведов, в истории не сохранились. Пергамент было жалко.

- М-да, задал ты мне задачку.

Помощь придет, но когда?

А драться – ему, умирать – ему… Ну и пусть.

Когда-то царевич подобрал мальчишку в придорожной канаве. Саньку отмыли, дали ему фамилию, обучили, устроили в жизни… сейчас его пора отдавать долги.

Смерть?

Жалко, конечно. И жену жалко, и детей… крохи еще совсем. Но царь милостив,сколько уж народу полегло, а все одно, ни вдов, ни сирот на Руси не бросают. Кого в школу пристроят, кого еще куда, вспомоществование платят за погибшего кормильца… Так! Не умирай раньше смерти, Санька!

Он – справится. Обязательно справится.

Рига? Острова рядом?

Карта была неподалеку. Медленно, очень медленно, на ней появлялись линии, какие-то прикидки, наброски… шанс есть?

Да.

Не у него, у Риги. У Руси. Он-то, скорее всего, тут и поляжет.

Важно ли это?

Если он заберет с собой шведский флот – нет. На лице Саньки Яузова появилась откровенно волчья ухмылка. Он – справится, еще как справится! Он уже знает – как.

- Ваше величество, прошу о милости!!!

Нельзя сказать, что Людовик растаял сразу, но… была, была у него слабость к красивым дамам. А склонившаяся перед ним женщина была воздушным и неземным созданием.

Белокурые волосы, голубые глаза, шитое серебром черное платье, придающее ей вид фарфоровой куклы, и не скажешь, что беременна. Такой уж у нее вид… непорочный.

- Встаньте, сестра моя. Прошу вас…

Людовик лично подвел даму к креслу, усадил в него и даже предложил вина. Тонкие пальцы сомкнулись на прозрачной ножке бокала – и сами показались едва ли не стеклянными. Совершенство из лунного света и фарфора, иначе и не скажешь.

- Ваше величество, мой муж мертв.

Из голубых глаз выкатились две слезинки, скользнули – и пропали в складках кружевного платочка. Как и не было…

- Примите мои соболезнования, ваше величество.

Когда Людовику доложили, что его умоляет об аудиенции вдова Якова Стюарта, он сначала и не поверил. Шутки шутить изволите, она сейчас в Шотландии! Кто б ее оттуда выпустил, теряя такой ценный козырь!?

Оказалось – и спрашивать не стала. Сама сбежала, переправилась через пролив, добралась до города Парижа – и заявилась в дом к Лувуа. А у того еще с прошлого раза холка болела, поэтому о появлении жены Якова он предпочел доложить сразу, не нарываясь.

Людовик удивился – и приказал организовать тайную встречу в Лувре. И сейчас смотрел на юную женщину в черном. Выглядела она… м-да, его величество понимал английского короля. В таких влюбляются насмерть. Сочетание нежности и чувственности, хрупкости и очарования…

- Ваше величество, я умоляю вас о милости. Мой муж умер, но я жду его ребенка!

Людовик только глазами хлопнул.

Поверил? Ну… вопрос сложный. Все знали, что Яков лежит и болеет. Но все также знали, что его жена ночует рядом с мужем. По ночам из супружеской спальни изгонялись все слуги, ее величество сама ухаживала за больным, словно ангел милосердия, ее ставили в пример другим…

Могло у них один раз что-то получиться?

А кто ж его теперь разберет!

В любом случае, ребенок, зачатый при жизни Якова (к тому же рядом с его женой ни одного постороннего мужчины не было, разведка доносила, что ее величество буквально на шаг от мужа не отходит), станет его наследником. Если это – мальчик. А если девочка, так там все наследование сейчас по женской линии! Нет у Якова наследника-мужчины, и у Карла не было… вспомнив и о своей потере, Людовик на миг пригорюнился. Но у него-то уже были внуки… если будет девочка, возможны варианты.

Помолвка, например.

Анна де Бейль (она же Маша) изучала его величество из-под опущенных ресниц.

Ну… что тут скажешь?

Жестокий и коварный сукин сын! И палец ему в рот не клади – мигом в желудке обнаружишься. Но выбора-то нет! Она может вернуться домой, на Русь, и государыня ее примет. Но…

Неинтересно!

Маша уже привыкла жить на острие ножа, она стала адреналиновой наркоманкой, хоть и не знала этих слов, сталкиваясь с противником, подобным Людовику, она расцветала. И отказаться от такой игры?

Пусть ставка – ее жизнь! Но разве интересно играть на что-то другое?

Ребенок?

О, вот за ребенка она не волновалась. Ее чадушко сейчас будет нужно всем, кроме родственников. Но сколько влияния у Монмута во Франции? Или у дочек Якова? Да мало, крохи… Не им с Людовиком тягаться!

Принято думать, что каждая женщина в первую очередь – мать. Увы, Маша пока в себе ничего подобного не ощущала. Может, после родов? А пока…

Пока ее грызла досада, что ребенок может испортить фигуру. Это ведь тоже – оружие! А еще надо родить его здоровым, то есть соблюсти кучу условий, которые вообще отвратительно трудно совместить со светской жизнью. А со здравым смыслом?

Дай Бог, у одной из ста женщин не сносит разум во время беременности! А остальные сильно зависят от своего тела. И вот они – скандалы, ссоры, истерики… крестьянка может позволить себе орать на мужа! Пока по лбу не получит. А вот Маша не могла потерять контроль ни на минуту. И как тут быть?

Поневоле разозлишься.

Пока что беременность воспринималась ей, как суровая необходимость, а что будет потом... видно будет!

- Разумеется, ваше величество, вы можете рассчитывать на мою помощь.

Машка опустила невинные (бесстыжие?) глаза.

- Простите, что я вот так, сир… Я боялась. Муж умер, я – англичанка и своей мне для горцев никогда не стать. Но и игрушкой в руках глав шотландских кланов я быть не хочу. Я не могу рисковать самым ценным, что оставил мне муж. Не могу рисковать моим ребенком...

По итогам разговора Людовик решил поселить ее величество с немногими верными слугами в Сен-Жерменский дворец. И под рукой, и не на виду…

Разумеется, деньгами он поможет, содержание из казны выделит… появляться при дворе?

Ах нет-нет, сир, я – вдова. Мое дело – родить ребенка и плакать о моем несчастном муже. Вы будете навещать нас?

О, сир, вы ТАК великодушны!