Долина каменных трав (СИ) - Прягин Владимир - Страница 57

— Теперь, когда русалки снова про меня вспомнили… Покоя уже не будет, пока я не разберусь во всём, начиная с самых истоков.

— То есть?

— Надо выяснить, почему русалки вообще грызутся с людьми-осколками. Как возникла эта вражда? Хорошо бы заглянуть в прошлое…

— Да, неплохо бы, — хмыкнул я. — Вы, я смотрю, на мелочи не размениваетесь.

— Ага, губа у меня не дура, как сказал бы Митяй… Но прошлое иногда открывается, я это знаю точно! Я ведь упоминала, как мой учитель ходил к старухе-гадалке? По его мнению, картинки во время сеанса были реальные, из древних времён…

— И теперь вы хотите сходить к той гадалке сами?

— К ней — не получится, её же убили.

— Гм, действительно… А к её коллегам по ремеслу?

— Я пробовала — ещё до того, как стынь-капля ко мне вернулась, просто из интереса. Другие гадалки так не умеют. Да, Всеволод, заглянуть в прошлое через карты уже нельзя, к сожалению. Нужно как-то иначе. Вот поэтому я надеюсь, что мне поможете вы.

Этот логический переход стал для меня сюрпризом — я посмотрел на Елизавету с недоумением. Она, несколько смутившись, принялась объяснять:

— Может, конечно, мои рассуждения — просто глупость, и всё-таки… Помните вчерашние разговоры об информационной оболочке планеты? Если в ней и правда хранятся сведения обо всём, что происходило… И если бы вы могли туда заглянуть и выудить… Вы же поэт, у вас особый талант…

— Лиза, — сказал я мягко, — мне очень жаль вас разочаровывать, но… Вчера за чаем — это был просто трёп. Даже Светлана, пылкая энтузиастка, признала, что та чудесная оболочка — просто гипотеза, хоть и модная…

— Всеволод, даю вам честное слово — я вовсе не наивная дура, которая верит во всё подряд. Но сейчас я готова ухватиться и за соломинку.

— Ну хорошо, допустим, что оболочка действительно существует. Как вытащить оттуда что-то конкретное? Лично я — понятия не имею. А вы?

Елизавета встала и взволнованно прошлась взад-вперёд; её каблучки легонько стучали по дощатому полу. Подойдя к окну, она с полминуты смотрела в небо, потом сказала:

— Я тоже не знаю точно. Но чувствую — возможность должна быть! Намёки мерещатся мне повсюду, даже в стихотворении Ираиды… Как там у неё, погодите… «С бесприютным забытым прошлым резонируют мои мысли…» Хотя, конечно, её манеру трудно воспринимать всерьёз…

— Ага, — буркнул я. — Если вы разберётесь, что и как там у неё резонирует, то это будет научный подвиг. Только, пожалуйста, без меня.

Моё замечание вызвало улыбку у собеседницы:

— Не пугайтесь, Всеволод! Ираиду трогать не будем, она слишком эксцентричная. Я просто хочу вернуться к мысли о том, что все поэты ощущают нечто особенное… В той или иной степени… Не зря ведь утверждается, что склонность к стихам чаще имеют те, у кого есть дар менталиста, пусть даже крошечный…

— Ну, в общем, да, — согласился я. — Когда меня в вашем возрасте проверяли на колдовство, то так и сказали — способности есть, но мизерные. Использовать их в привычном смысле нельзя. То есть я такой… как бы это сказать помягче… недоколдун. Только и остаётся, что рифмовать всякую чепуху…

— Зачем же обязательно чепуху? — вкрадчиво спросила Елизавета. — Зарифмуйте историю русалок и их врагов. А я почитаю.

Она снова села напротив, положив на столешницу тонкие изящные руки. Её серые глаза смотрели серьёзно, без малейшей иронии, и я растерялся:

— Лиза, я думал, вы ждёте от меня какой-то конкретной помощи…

— Это и есть конкретика. Для меня сейчас нет ничего важнее.

— Но это будет просто выдумка, сочинительство…

— Только в том случае, если вы подойдёте в этому как к халтуре. А вот если с полной отдачей… Всеволод, я не могу обосновать по-научному, но интуиция мне подсказывает — задача как раз для вас… И наше знакомство — вряд ли случайность… Ну хоть попробовать-то вы можете?

— Я даже не знаю, от чего оттолкнуться…

— Наверное, от той самой сцены, которую мой учитель наблюдал во время гадания. Помните, девушка и мужчина спорят на берегу?

Я машинально кивнул. Эпизод, который пересказала Елизавета, действительно выглядел интригующе — русалка в водных доспехах, разозлённый колдун…

— Поймите правильно, Лиза… Я не отказываюсь — напротив, мне и самому интересно… Просто не ждите слишком многого, ладно? Чтобы потом не разочароваться. Я попытаюсь, но очень высока вероятность, что получится просто пшик…

Она рассмеялась:

— Договорились, Всеволод! Многого ждать не буду — ограничусь робкой надеждой! А вы начинайте колдовать с рифмами…

— Кстати, — сообразил я, — раз уж речь заходит о колдовстве… Почему бы вам не воспользоваться стынь-каплей? Может, она без всяких стихов покажет вам то, что надо?

— Не покажет, — вздохнула Лиза. — Думаете, я не пробовала? Она не включается просто так. Только когда я в полном отчаянии, практически не в себе… Три раза такое было за эти месяцы… Хотя для очистки совести могу попытаться прямо сейчас — вдруг она даст вам правильный импульс?

Моя гостья взяла стынь-каплю и замолчала, фокусируя на ней всё внимание. Мне почудилось, что на оконном стекле проступил морозный узор, но стоило присмотреться, как иллюзия растаяла без следа.

— Ничего не выходит, — призналась Елизавета. — А жаль.

— Ладно, буду сочинять без фокусов, по старинке.

— Тогда я завтра ещё зайду?

— Заходите. Откуда вы, кстати, знаете адрес?

— У Светланы спросила.

— Вы сегодня уже и к ней заглянули?

— Ага. Заодно извинилась, что вчера пришла на салон без спроса. Пообещала, что больше такое не повторится, состроила умоляющую мордашку. Света смилостивилась, даже опять позвала на чай — завтра к полудню.

— Тогда давайте у неё и увидимся. Там уж точно веселее, чем здесь.

— Давайте. И спасибо вам, Всеволод!

Обойдя стол, она чмокнула меня в щёку и отправилась восвояси. Я тоже выполз на улицу — сначала выпил две кружки квасу в будочке на углу, потом купил в мясной лавке фунт недорогой колбасы. Вернулся домой и, меланхолично жуя, стал обдумывать свою неожиданную стихотворческую задачу.

Спустя какое-то время я, правда, понял, что думаю не столько о русалочьих древних подвигах, сколько о произошедшем с Елизаветой. В её историю очень хорошо вписывались разрозненные и, на первый взгляд, необъяснимые факты, будоражившие общественность. В городе до сих пор вспоминали пожарную вакханалию той декабрьской ночи и особенно — пылающий в порту кран. Огонь был прекрасно виден за много вёрст. Позже один из местных художников написал на эту тему гигантское полотно и продал его какому-то богатею с материка; последнее обстоятельство вызвало в творческих кругах не меньше охов и вздохов, чем сам пожар…

У меня в те дни даже мелькнула мысль, что и самому неплохо бы выдать сочинение по мотивам, пока есть спрос. Какую-нибудь зажигательную (во всех смыслах этого слова) поэму с броским названием — «Зимний зной» или, к примеру, «Пламя над морем». Но не сложилось — работа на злобу дня не входит в список моих талантов. Тема, навязанная насильно, тяготит меня и сбивает с толку…

Вот как сейчас.

Нет, я не лгал девчонке — сюжет, предложенный ею, действительно интересен. И я не прочь написать о древних русалках. Но подспудная мысль о том, что сочинять надо по заказу, а не по велению сердца, всё равно остаётся…

Я досадливо цыкнул и принялся мерить шагами комнату.

Главное было — начать, придумать первые строчки. Если они окажутся верными, то станут чем-то вроде ключа, отпирающего волшебную дверь, из-за которой на лист бумаги хлынут слова и образы.

Может, место за дверью и есть та самая «информационная оболочка»…

Кстати, что за громоздкий термин? От его псевдонаучности сводит скулы. Я бы предпочёл другое название — сфера памяти или пространство смыслов… Заповедник идей, куда мы пытаемся заглянуть…

Тьфу, вот опять! Думаю не о том, оттягиваю начало работы.

Надо собраться с мыслями.

Раз уж нет пресловутого вдохновения, попробуем подойти немного механистически, задействуем логику. Что я планирую написать, если брать формальные признаки? Уж явно не миниатюру и не сонет. Рифмованную балладу, пожалуй, пусть и не слишком длинную…