Долина каменных трав (СИ) - Прягин Владимир - Страница 46

— Что тебе надо?

— Для начала — возьми ефрейтора и тащи его вниз, чтобы он тут не угорел.

Крякнув и поднатужившись, колдун взвалил привратника на плечо. Пошатываясь, спустился по ступенькам, пересёк вестибюль и вышел по двор. Я, морщась от дыма, следовал по пятам. Он сгрузил дылду возле ограды, обернулся:

— И что теперь?

Я отшвырнул револьвер и снова достал тесак:

— Теперь, собственно, приступим.

— В чём меня обвиняют?

Ему, разумеется, тоже были известны все сопутствующие условности, и он отчаянно тянул время, копя силы для рывка. Я понимающе усмехнулся:

— Вот тебе краткое изложение. В столице — заговор. Цель — смена династии. Но власть правителя опирается не только на государственный аппарат, но и на колдовство. Нельзя просто так убить императора — нарушится иерархия чар, и начнётся хаос. Нужен правильный импульс. Так?

— Это общие фразы. При чём тут я?

— Ваш остров — место, где высока концентрация древней силы. Идеальная исходная точка для мятежа. Поэтому остров и попал в поле зрения заговорщиков из столицы. У них тут нашлись союзники — обиженный князь, богатые коммерсанты из треста, карьеристы из Стражи вроде тебя с полковником. Но вы — лишь вороньё, которое гадит, орёт и громко хлопает крыльями. Кроме вас мятежникам нужен был настоящий хищник.

Колдун уже почти не прислушивался — стоял, полуприкрыв глаза и сосредоточиваясь. Но на мою последнюю фразу всё же отреагировал:

— Хищник?

— Да, с большими когтями. И они додумались до того, чтобы связаться с человеком-осколком, который тебе известен как Кречет. Эти идиоты надеются, что сумеют им управлять… Впрочем, тебя это уже не касается.

— Да пошёл ты, ротмистр.

Его зрачки пугающе сузились — почудилось, что в мой разум вонзились острия холодных стальных шипов. Я ощутил боль, но контроля над собой не утратил — огонь, вырывавшийся из окон особняка, подхлёстывал меня волнами жара, помогал регулировать восприятие.

Колдун судорожно вздохнул и отпрянул, прижавшись спиной к чугунным прутьям ограды. Я вытер пот со лба и поднял тесак на уровень наших глаз.

— Давай, ротмистр, не тяни.

— Торопишься?

— Надоело видеть твою гнусную рожу. Предпочитаю сдохнуть.

— Нет. Приговор — экстракция.

— Что?!

Не давая ему опомниться, я прижал лезвие плашмя к его лбу — в блестящем металле отражались сполохи пламени. Послышалось шипение, как на сковороде. Менталист заорал, рухнул на колени — над его переносицей остался косой ожоговый шрам.

Подняв на меня глаза, приговорённый хотел что-то выкрикнуть, но не смог — его стошнило, потом ещё раз. Спазмы не прекращались, желчь извергалась мучительными толчками, а земля под ней задымилась, будто колдун блевал кислотой.

Он расставался с колдовской силой.

ГЛАВА 8

Когда менталист сумел наконец перевести дыхание, я взял его за шиворот и оттащил от лужи. Он выглядел как после долгой болезни — лицо осунулось, вокруг глаз темнели круги. С трудом ворочая языком, он просипел:

— Скотина… Лучше бы прирезал… Куда я теперь такой?

— Что значит — куда? На каторгу.

— Нельзя вот так, без суда…

— Ты сам вывел себя за рамки закона, когда поддержал колдовской мятеж. А именно — сознательно утаил информацию о ледяных чарах на острове. Этот факт мне только что подтвердил полковник. Но у меня к тебе будет ещё несколько вопросов.

— Засунь их…

— Не советую обострять, если не хочешь, чтобы всё стало ещё хуже. Вставай, ты слишком тут засиделся. Твоя лошадь?

Я указал на рыжего жеребца, наспех привязанного к ограде. Колдун (теперь уже бывший) молча кивнул. Другие средства передвижения в пределах видимости отсутствовали — полковник, видимо, домчал на извозчике.

— Трактир поблизости есть? — спросил я, садясь в седло.

— Да… Через два квартала…

— Шагай рядом, держись за стремя. И достань уже платок, вытрись.

Любопытствующие сограждане сбегались к воротам, но во двор зайти не решались. На меня и пленника глазели, разинув рты. В нарастающий гомон вклинился полицейский свисток — по улице, топая сапожищами и придерживая шашку, мчался городовой. Предвосхищая его вопросы, я засветил свой знак:

— В здании живых нет. У ефрейтора — ушиб головы. Действуй, чего встал?

— Слушаюсь, вашбродь! Народ, р-р-расступись!

Я пустил лошадь шагом, но колдун всё равно едва поспевал — его пошатывало, ноги подкашивались от слабости.

Трактир располагался на поперечной улице, пожара из окон не было видно. Оставив лошадь на попечение слуги, мы шагнули через порог. Заведение не могло похвастаться избытком клиентов, лишь в дальнем углу догуливала компания — по виду, мелкие торгаши.

Я по привычке сел так, чтобы видеть входную дверь. Половой предупредил:

— Господа, в течение часа мы закрываем…

— Мне — жирного мяса, — перебил я. — Свинины или баранины, в любом виде, главное — побольше и побыстрее. Ему — никакой еды, только очень крепкого чаю с сахаром.

— Водки, — бесцветно уточнил экс-колдун.

— Не советую, — сказал я. — Спиртное тебе сейчас повредит.

— Водки, — повторил он.

Половой испарился. Я вдохнул запах, доносящийся с кухни, и проглотил слюну — есть хотелось уже давно. Мой визави сидел, уткнувшись взглядом в столешницу и приставив костяшки пальцев к вискам, словно хотел удержать разбредающиеся мысли. Я спросил:

— Ты общался с Кречетом лично?

— Оставь меня в покое…

— Я ведь предупредил — отвечай по делу.

— Да, говорил с ним несколько раз — и что?

— Когда это случилось впервые?

— С год назад, когда был начальный всплеск… Я поехал проверить… Этот Кречет был тогда ноль без палочки… Мальчик на побегушках у председателя треста… Сам ещё не понимал, что с ним происходит, какая сила сквозь него прорастает… Это потом уже забурел, перестал отчитываться… Решил, что кум королю…

— Последний ваш разговор когда состоялся?

— В августе… После того как те сопляки припёрлись к Серому Омуту — племянница наместника и сын пасечника… Кречет устроил на них охоту, нас не предупредив… Кретин… А их уже гвардейцы искали, из охраны наместника… С этими гвардейцами Кречет чуть не столкнулся, ушёл в последний момент… Там, возле Омута…

— Но огласки вы всё-таки избежали.

— Кречет девчонку застращал, чтобы лишнего не сболтнула… А расследование наместник нам же и поручил… Тайной Страже, в смысле… Мы с Кречетом тогда разругались вдрызг… Я его предупредил, чтобы никакой больше самодеятельности, а он мне, скотина, в лицо заржал…

Половой принёс водочный графин. Колдун опрокинул большую стопку, не закусывая, и сразу же повторил. Передо мной поставили окорок, а горячее пообещали чуть позже. На несколько минут я забыл обо всём вокруг — вгрызался в мясо как изголодавшийся волк. Тарелка опустела внезапно, и я, с сожалением отставив её, сказал:

— Мне в общих чертах известна история со стынь-каплей — в замке у нас имеется информатор. Но меня интересуют подробности о контактах Кречета с Елизаветой. После Омута они общались?

— С какого бы хрена вдруг? Она в замке, хрен её выпустят…

Однокоренных слов в его речи становилось всё больше. Собеседник, ослабленный недавней экстракцией, уже заметно поплыл от водки, но я терпеливо вслушивался:

— Кречет сам охренел, когда у неё чары прорезались… Он сначала больше за пацаном следил, а за девчонкой — так, заодно… А тут река возле Омута вслип… вплис…

— Всплеснула?

— Угу… Лизу гвардейцы… Это самое…

— Что «это самое»?

— Увезли… Кречет потом хотел понять — что за хрень? Почему река на девчонку так отзывается? К её учителю подкопался… В сентябре уже… Тот копыта чуть не отбросил…

— К каким выводам пришёл Кречет?

— Хрен знает — говорю же, он нам уже не докладывает… Ротмистр, отвали, душевно тебя прошу…

Мне принесли горячее, и я снова принялся опустошать тарелку, толком даже не вникнув, что именно там навалено. Что-то жареное, с кольцами лука. Когда я управился и поднял глаза, экс-менталист лежал щекой на столешнице и тихо сопел во сне.