Вороньи близнецы (СИ) - "ЛуКа" - Страница 23

Старый оборотень довольно улыбнулся, если бы когда-нибудь у него была дочь, то точно такая же как Агния.

Пока девушка спала беспробудным сном, Ратимир всю ночь просидел у лавки с раненым. Смачивая его губы эликсирами, вливая по чуть-чуть то или иное заживляющее и восстанавливающее, сбивая жар.

«Если бы в чай не добавил сон-травы, она сама тут вздумала сидеть. Нет уж девочка моя, ты итак на пределе. Надо отдохнуть как следует», — думал Ратимир.

На утро, Агния чувствовала себя выспавшейся и отдохнувшей. Первым она услышала крик петухов в деревне и выбравшись из кровати, как была в ночнушке, так и сбежала вниз по лестнице к больному.

Яролик преспокойно сидел, опершись спиной о стену, медленно глотал из поднесенной Ратимиром глиняной миски кашу. Бледный, с темными кругами под глазами и осунувшимся лицом, сейчас он не был похож на себя прежнего, полного сил оборотня, старшего сына кузнеца.

— Очнулся! — Агния тут же подлетела к нему, придерживая свои непричесанные волосы одной рукой чтоб не мешались, а второй касаясь его лба. На ее напряженном лице тут же появилась улыбка облегчения:

— Температуры нет, жар спал, — «Неужто все помогло», — сощурила взгляд на лекаря.

— Ах ты мухомор! Опоил меня сон-травой, то-то я как мертвая провалялась без сновидений. А сам небось всю ночь его выхаживал.

Яролик переводил удивленный взгляд с девушки с полупрозрачной ночнушке на помолодевшего Ратимира.

— Спасибо скажи, что опоил, ты итак была на грани или прикажешь с тобой нянчиться? Нет уж, уволь голуба, и что за вид?! Срамота какая, ну ка марш переодеваться, а то стоит тут перед мужчинами! — ворчливо прикрикнул на нее, но девушка как ни в чем не бывало уперла руки в бока, так что ткань ночнушки обрисовала округлости груди.

— Какие здесь мужчины?! Ты — лекарь, создание бесполое, а он пациент, голым я его и так видела и ничего, — но все равно отвернулась и вышла вон.

— Во бабы пошли, спасу от них нет. Ты им слово — они тебе два.

На это Яролик слабо улыбнулся, он оценил Агнию. Длинные, забавно всклоченные волосы со сна, свежее, зарумянившееся личико и очень интригующие формы тела, скрытые под тонкой тканью. У него даже запульсировало внизу живота, от того, как ткань обтянула ее грудь.

— Вижу, что идешь на поправку, смотри у меня. Девку попортишь, я не посмотрю, что ты ранен, мигом разберусь, — строго отметил Ратимир, ставя чашку на столик и помогая молодому улечься, после чего пошел готовить завтрак.

С первых дней, он понял, что в готовке Агния не самая умелая. Уборка по дому, стирка и глажка, лекарское дело — это ее, но не кулинария. С утра он уже отправил весточку родным Яролика, сказав, чтобы пока никто не приходил и не тревожил больного, мол жив и относительно здоров, пусть в покое и вылечивается. В ответ получил что к брату зайдут только Данияр и Гаяна. Эта пышногрудая лекарка, тоже нравилась Ратимиру, если захаживала к Агнии, то всегда несла что-то из еды.

«Вот у этой точно от женихов в нашей деревне отбоя не будет, хотя и так один появился. вон Данияр как, блюдет ее честь», — Ратимир помнил каким взглядом этот оборотень смотрел на каждого встречного, кто бросал взгляды на пышущую здоровьем и добротой Гаяну, пока она шла рядом с ним, неся корзинку в руках. Как лекарка, Гаяна тоже проявила себя с лучшей стороны. В их деревне уже не было ребенка, который не попал в ее заботливые, целительские руки. Мамаши с крохами в пеленках, только к ней и бегали: у кого из чад зубки режутся. у кого колики в животике.

Когда лекаря удалось отправить отдыхать, Агния сама весь день обслуживала посетителей.

Сегодня их было мало, поэтому у нее хватало времени и на Яролика. То раны заново обработать, то повязки заменить, накормить, потому что сломанная рука не давала самому это сделать. За ужином он заметил, что она каждый раз морщиться, сгибая левую руку в локте, пока из-за края рукава не выбился кусок бинта.

— Ты поранилась?

— Поранил. Один неугомонный пациент. Приперся вчера и давай брыкаться, имя у него такое приметное, Яролик. Ой! Да это же был ты! — чуть ли не воткнула ему ложку с поднесенной гречкой в глотку, так что он закашлялся. — Вы поглядите какие мы нежные. А я пожертвовала ради него своим платьем.

От каждого сказанного ею слова. оборотень бледнел, а потом осторожно взял ее за запястье здоровой рукой и потянул за бинты, взгляду предстало четыре глубоких пореза, оставленные его собственными когтями.

— Прости меня… — сдавленно проговорил он, разглядывая эти раны на нежной девичьей коже.

— Да ладно, шрамы украшают не только мужчин, — уже спокойнее продолжила кормить его, подавая кружку с родниковой водой. — Давай поправляйся, а то придется самой тебя тащить в баню чтобы отмыть. Чай не розами благоухаешь, — наморщила носик, заставив Яролика громко рассмеяться, хватаясь за ребра и болезненно морщась.

— Ша! А то швы разойдутся, вот же… — прошипела она, легонько хлопая его по рукам. — Ни минуты покоя с тобой! Что за непослушный больной. Я его с ложки кормлю весь день, выхаживаю, а он мне тут всю работу вмиг готов загубить.

— Ладно, больше не буду, только сама меня не смеши.

— Да кто тебя… — но тут же замолчала видя, что Яролик снова вот-вот засмеется. — Пф! Ладно, буду вообще помалкивать.

На следующее утро, встав пораньше, Агния не застала пациента на прежнем месте и разволновавшись, обегала весь дом и двор, пока из бани не вышли Ратимир, поддерживающий чистого и гладко выбритого Яролика.

— С ночи замучил меня, сказал, что надо срочно помыться, — ворчал лекарь, но скорее по привычке, чем всерьез.

— А как же, а то меня вон какая красавица лечит, а я словно бродяга с большой дороги. Самому отвратно, от матери за такое влетело бы по первое число.

Они прошли в кухню и сели за стол, сегодня Яролик выглядел лучше и бодрее, кожа вернула здоровый цвет, бледность и темные круги ушли. Глаза блестели, волосы после мытья торчали ежиком. От него пахло свежей рубахой и дубовым веником. Ел он сам, кое-как, но орудуя левой рукой, а чуть позже пришли Данияр с Гаяной.

Болотную тварь, Яролик все-таки зарубил, но мутировавшее создание, боролось до последнего, так что чуть самого оборотня не утащило в темную глубину топи. Дальше на эликсирах и сущности зверя, он вырвался с того места и уже доковылял до деревни.

Гаяна слушала рассказ с ужасом, все время охая и вздыхая. Данияр воспринял рассказ со сдержанным спокойствием, если бы у брата не хватило сил дойти до лекарей, они бы его уже давно похоронили.

Через два дня. Ратимир разрешил Яролику обернуться в волка, чтобы рука смогла правильно, а главное быстрее зажить. Так и случилось, однако он все еще не мог держать в ней меч и таскать тяжести, но заставил Агнию пройтись с ним к лавке с готовыми платьями чтобы купить новое, вместо сожженного старого.

— Да ладно, в этом похожу, все равно скоро на учебу возвращаться. Там на ярмарке прикуплю, — ее смущало, что она будет вроде как ему должна. «Хотя если подумать, платье пропало из-за него, значит, все честно».

— Иди уже, хватит носом крутить. Мужик тебе сам предложил купить, вот и соглашайся. Не в постель же зовет, — подтолкнул ее к решению Ратимир.

После чего они с Яром отправились в лавку, шли неторопливо, вдыхая наполненный запахами свежего хлеба, сладкой дыни и арбузов воздух.

У лавки с тканями и готовым платьем, Агния долго размышляла. С одной стороны она сможет сама сшить себе наряд, для этого и ткани есть хорошие, а с другой у нее может не быть времени. Повздыхав и пощупав материал, стала осматривать наряды на вешалках.

— Как тебе это? — Яролик вытянул из плотного ряда, наряд черного цвета с красной вышивкой оберега на рукавах и вдоль подола. Красные, крест-накрест шнурки-завязки от талии до груди, приятный к телу материал. Прямой крой, позволяющий подчеркнуть все достоинства, длина до щиколотки.

«Хм, а ведь у меня никогда не было такого наряда. Ветрана любит темные оттенки, а у нас в деревне носить подобный цвет к трауру. Вышивка на манер наших рубах-вышиванок, — сейчас она готова была проклясть все эти староверческие понятия. — Ну черное и что теперь, умереть что ли», — кивнула оборотню, и тот стащил платье с вешалки, протянув продавцу для оплаты. Цена оказалась достаточно высокой, а все из-за вплетенных в нити чар от износа, пятен и холода.