Свет в глазах - Рудазов Александр - Страница 30

Именно он и положил конец затянувшемуся приветствию. Приподнялся и что-то очень тихо сказал Локателли. Тот рассмеялся, развел руками, раскланялся и закруглился.

После этого несколько слов сказали остальные президенты (кроме Хаштубала) и некоторые из почетных гостей – не членов ученого совета, но очень уважаемых волшебников. Поприветствовала собравшихся изумительной красоты фелинка с шерстью цвета серебра – глава Хаташи, одной из альтернативных волшебных школ.

Но вот дошло дело и до голосования. Свои конверты все члены ученого совета заполнили еще до начала – и вот теперь они по очереди поднимаются, надрывают их, зачитывают имена.

По жребию первой стала Маяра Дантелли, ректор Даксимулета. Гордо вскинув голову, великая амулетчица принялась называть избранных ею профессоров:

– Мэтр Робур Дильтрени!.. Мэтр Мрааке Кадум!.. Мэтресс Ксанигеррина!.. Мэтр Отовсюру!.. Мэтр Апичатпонг Вирасетакул!.. Мэтресс Алли Осколли!.. Мэтр Инвакро-то У-ххен!.. Мэтр Йонгмиуррус!.. Мэтр де-Капитат!.. Мэтр Оскомито э’Стрики!..

После каждого имени на сцене вспыхивала изображающая упомянутого иллюзия, и он появлялся в списке на табло. Семеро из десяти присутствовали в зале во плоти – они поднимались, махали, соседи поздравляли их с номинацией.

Таким вот образом и шло голосование. Ректоры представляли все новых достойных профессоров, на табло высвечивались все новые имена. Они все чаще повторялись и все отчетливее проявлялись фавориты.

Каждый член ученого совета составляет список по своему усмотрению. Выбирает по любым критериям – хоть по размеру ягодиц. Но поскольку их тридцать шесть, выигрывает тот, чье имя чаще повторяется.

А чаще повторяются имена незаурядных, прославленных волшебников. Известных своими волшебными талантами, внесших заметный вклад в развитие магической мысли. Случается, что премию получает «всеобщий друг», которого многие вносят в списки просто из личной симпатии, но это редкое явление.

Один за другим ректоры оглашали свои списки. По мере того, как набирались голоса, напряжение в зале нарастало все сильнее. Когда очередь дошла до президентов, его стало можно резать ножом.

И вот уже свой список закончил Хаштубал Огнерукий. Тридцать пять членов ученого совета благополучно отчитались. Остался всего один. Президент Мистегральда и председатель ученого совета Мистерии – мэтр Зодер Локателли.

Он не спешил, выдерживал паузу. Его голоса идут по тройной цене, так что его список решит исход голосования.

Всего на данный момент выдвинулось шесть фаворитов. Робур Дильтрени – с семнадцатью голосами. Ласталла Хоу – с шестнадцатью. И еще четверо получили по пятнадцати.

Дильтрени, Хоу и еще двое присутствуют в зале. И они страшно напряжены.

Сейчас решается их судьба.

Если ни одного из шестерых нет в списке Локателли, премию получит Дильтрени. Но это крайне маловероятно.

Если в списке Локателли присутствует Дильтрени, премию опять-таки получит Дильтрени.

Но вот если Дильтрени там отсутствует, а кто-нибудь из остальных пятерых – есть…

Хуже всего, если там нет ни Дильтрени, ни Хоу, но при этом присутствуют двое или больше из остальных четверых. Это означает ничью – то есть второй тур. Второй тур – штука неприятная и раздражающая. Порой чреватая инцидентами.

Сам Танзен тогда еще не родился, но многие старые волшебники любят вспоминать вручение пятнадцатой премии первой степени. Тогда случился именно второй тур, в который вышли Хаштубал Огнерукий и Драммен Гальвени.

Всем хорошо запомнилось, какую отвратительную сцену закатил проигравший. Во втором туре он уступил Хаштубалу всего-то один голос. Двадцать два – двадцать один.

Особенно мэтра Гальвени взбесило, что за него не проголосовал собственный наставник – Медариэн. В те дни он был президентом Риксага.

Сейчас Медариэна в жюри нет. Он оставил ученый совет более полувека назад. Сейчас президент Риксага – как раз Хаштубал.

Вот Локателли назвал уже восьмерых. Из них двое – с пятнадцатью голосами. И напряжение выросло еще сильнее. Назовет ли он Дильтрени или Хоу?! Или все-таки второй тур?!

Проклятый старик, как нарочно, оставил два имени напоследок. Жмурился, как сытый кот, хитро улыбался. И вот он называет девятое имя!..

– Мэтресс… Марика Огосте!

По трибунам прокатился гул. Присутствующая в зале мэтресс Огосте издала горький смешок. Ее тоже называли члены жюри, но она получила всего четыре голоса. Теперь, благодаря Локателли, у нее их целых семь. Но, понятно, она ничего не выиграла.

И теперь всех безумно волнует, кто же последний. Чье имя Локателли назовет десятым? Дильтрени? Хоу? Или… кого-то третьего, начав второй тур?

– Мэтресс… Ласталла Хоу!

Дильтрени превратился в соляной столп. Хоу же счастливо завизжала. Почтенная волшебница недавно отпраздновала столетний юбилей, но сейчас прыгала и верещала, словно выбранная королевой бала школьница.

Финальная часть церемонии была посвящена ей, новой лауреатке премии Бриара. Ее поздравляли всем залом, каждый член ученого совета снова сказал несколько слов. Иллюзионеры Лидорзория детально показывали ее достижения, самые яркие эпизоды биографии.

В конце концов профессор Локателли торжественно вручил ей медный медальон с символом Бриара на крышке. Кроме самих лауреатов, никто не знает, что скрывается внутри этих медальонов, но слухи ходят самые разные.

Одни подозревают, что эти медальоны – не просто медальоны, что это могущественные артефакты. Другие утверждают, что это своеобразные пропуска в некое место, закрытый клуб для лауреатов. Третьи считают, что старый пердун Локателли просто кладет внутрь свои крохотные портретики.

Но точно не знает никто.

После церемонии состоялся банкет. Пировали прямо в зале, блюда подавались непосредственно к зрительным местам. Сегодня вся Мистерия чествовала Ласталлу Хоу.

А Танзен в общем веселье проскользнул к боковому выходу. Ахута Альяделли не была любительницей шумных сборищ и покинула банкет одной из первых. Уже немолодая, облаченная в алое платье, она слегка мерцала на ходу.

– Мэтресс Альяделли? – окликнул ее Танзен. – Вы не уделите мне пару минут?

– Смотря для какой цели, – ответила волшебница. – Вы хотите что-то пересдать… хотя нет, вы явно не студент… магистрант, может?..

– Я магистр, мэтресс. Агент Кустодиана.

– О, – явно поскучнела ректор. – Один из этих. Ну говорите, что вам нужно, только побыстрее. Я спешу.

– Это не займет много времени. Я просто хотел бы кое-что спросить у вашего племянника… но что-то никак не могу его разыскать. Вы не в курсе, где он может быть?

– Племянника?.. – нахмурилась Альяделли. – Вы имеете в виду Искара?

– Нет, Ордмунда.

– О, – повторила ректор. – Этого. А… зачем он вам? Ордмунд – не волшебник, он никак не может быть магиозом. Кстати, он мне двоюродный племянник, не родной.

– Я знаю. Понимаете… он, возможно, был свидетелем преступления… я просто хотел взять его показания, но… никак не могу найти. Это немного странно.

– Странно, действительно, – согласилась Альяделли. – Вы знаете, я почти не поддерживаю отношений с моим кузеном и его детьми… Ордмунд – самый младший, знаете ли, и… ну… как бы вам сказать… он не из тех, кем могут гордиться родители. Он всю жизнь тянул деньги из родных, а сам не проработал ни дня. Прожигатель жизни.

– Не мне его судить, – дипломатично ответил Танзен. – Когда вы видели его в последний раз?

– Если не ошибаюсь, на похоронах его матери, лет пять так назад… хотя нет, подождите-ка! – нахмурилась Альяделли. – Кажется, в прошлом… нет, позапрошлом году он ко мне заходил. Да-да, я теперь вспомнила – он просил протекции. Уверял, что взялся за ум и… честно говоря, я не помню деталей, я на тот момент отсутствовала, а телом управляла Звира… или Хора?.. Девочки, кто из вас это был?

Из плеч мэтресс Альяделли высунулись две полупрозрачные женские головки – рыженькая и светленькая. Госпожа ректор – адептка Субрегуля, факультет единства, и в ее теле нашли пристанище десятки, если не сотни духов. Они составляют ее свиту, исполняют ее повеления, помогают во всех делах, а когда не нужны – дремлют в недрах ее физической оболочки.