Серая Дружина-2: Доспехи для шута (СИ) - Кисель Елена - Страница 22

Как раз в тот момент, когда мы откланялись, глядя на постепенно приходящих в себя придворных, и совсем было уже собрались покинуть зал, двери этого зала распахнулись нам навстречу.

Влетевший внутрь спирит в темно-фиолетовой форме стражника сперва замер на пороге при виде избыточного дружелюбия собравшихся, потом увидел, что герцог в общей «оргии» участия не принимает, воспрянул духом и громко, торжественно объявил:

– Убийство!

К месту преступления нас провожал местный военачальник – Кахон. Закаленный такой, крепко сбитый спирит с носом, слегка вмятым внутрь лица (славное боевое прошлое). Эликсира привязанности ему не досталось, так что посматривал он на нас сурово, но снисходительно. Благосклонности в нем было столько, что он даже решил с нами заговорить.

– Зачем вам смотреть на это? Да еще после сытного обеда…

Я издала громкое саркастическое «Гм!», так что парившие над головами спириты с мрачным любопытством уставились вниз.

Мы путешествовали привычным для себя и непривычным для здешнего Городаспособом: пешком. С куда большей радостью я сейчас бы попыталась переварить в нашем обиталище съеденные губки, но предупреждение Эдмуса касаемо «держаться вместе» оставалось в силе. К месту убийства мы тащились полным составом. Эдмус для развлечения пытался представить, каково сейчас в пиршественном зале. По его словам выходило, что все плюются, передергиваются от омерзения и срочно вызывают тех, с кем недавно составляли крепкую пару по объятиям, на дуэль со смертельным исходом. Одним словом, веселье кипит.

– А у вас здесь… редко такое? – я имела в виду убийства и уже почти знала ответ. Судя по отчаянной ругани, которая раздавалась поверх нас, «мокрые» дела тут – ежедневная практика.

Кахон это подтвердил:

– Нет.

– Тогда почему об этом сообщили герцогу?

Но вояка уже исчерпал на сегодня свой словесный лимит, поэтому безучастно пожал плечами, как бы говоря: «Мне-то что. Приказано вас проводить, я и провожаю. Мыслить – это мы не договаривались».

Ориентироваться пришлось уже на местности. Возле дома убитого – тот, кстати, числился среди местной дворцовой знати, может, в этом была причина того, что герцогу сообщили так оперативно – никто и не подумал выставить охрану. Тело убрать тоже не подумали: труп находился непосредственно в причине смерти.

То есть, он смирно висел под потолком на веревке. Свесившийся изо рта длинный синий язык производил очень неприятное впечатление. На лице спирита запечатлелось удивленное и испуганное выражение, как будто он надеялся, что бабушка с косой будет ему знакома, а на ее место в последний момент поставили другую сменщицу.

А я, кажется, начинаю к ним привыкать. К мертвым.

Особенно после хутора Хайи…

Нехорошо это как-то, честное слово.

Обнаружившая труп спиритка с довольно безразличным видом дожевывала что-то из банки. Банку она позаимствовала прямо с полки, из запасов покойного. На участливый вопрос Йехара, может ли она рассказать, как все произошло, мы получили мрачное «угу». Рассказ получился коротким:

– Я зашла, а он висит. Дохлый.

Кахон покосился на спиритку неодобрительно.

– Зачем столько эмоций? – буркнул он в сторону.

Я была права: этот мир перекосило уже давно, и Дружина тут поможет, как аспирин при инсульте.

Йехар тем временем попытался выспросить, когда было обнаружено тело и была ли закрыта дверь изнутри. Выяснилось, что тело обнаружили часа с два назад, а дверь была закрыта. После этого рыцарь осведомился у спиритки, кем она приходилась покойному.

– Спутницей, – ответила спиритка, вытряхивая себе в пасть что-то из банки. – Ну, я пойду?

Рыцарь молча развел руками с мрачной думой на челе. В думе просматривалось неясное желание избавить этот мир от нечисти, то есть, от спиритов, и как можно скорее. Спутница того, кому никакие спутники в этой жизни уже не нужны, после этого улетела, а Йехар принялся за допрос Кахона.

– У него были враги?

Военачальник посмотрел так подозрительно, что Йехар вынуждено поправился:

– То есть, конечно, у него были враги, а… кто?

Кахон безучастно поглазел на высунутый язык трупа. Потом на Виолу, которая явилась минуту назад и теперь тоже созерцала этот язык, с видом художника, отыскавшего подходящую натуру. Виола военачальника заинтересовала (потому что была явлением новым), но ненадолго. Потом Кахон выжал из себя, становясь цвета морской волны от непривычных мысленных усилий:

– Он был заместителем Метоха.

Судя по всему, это должно нам было объяснять все. Потому что после этого Кахон наградил висящего в петле спирита взглядом, полным искренней ненависти, и вышел в коридор.

– А я думал – он на него плюнет, нет, сдержался, – удивленно заметил Эдмус. – Ну, и я не буду, за компанию. Метох, которого вы на пиру видели, – наш главный соглядатай. Быть его заместителем – это все равно, что… все равно… слушайте, можно я на него все-таки плюну для наглядности?

Глэрион словно сам прыгнул в руку к Йехару:

– Не оскорбляй покой умерших, шут!

– Этот умерший оскорблял покой всего города, когда еще умершим не был!

С Эдмусом все ясно, ему лучше знать, чем достал его этот для нас пока что безымянный спирит. Но с Йехаром-то что? Странно подействовали здешние слизняки на пиру? Подобная привычка заводиться с пол-оборота обычно характерна для Веслава…

Алхимик тем временем закончил обшаривать углы и подошел. Они с Виолой обменялись серией вежливых жестов: «Пропускаю даму», – «Инвалидов ума вперед», – «Да говори ты уже!» – «А вот из принципа сначала тебя послушаю!».

– Умер он часов пять назад, – наконец выдала нам профессиональный секрет Виола. – Уж поверьте моему опыту.

Алхимику в вопросах смерти мы обычно доверяли куда больше, но на сей раз ни у кого не возникло желания испытать на себе часть опыта Виолы.

И все же толику логики в наши рассуждения привнести не мешало бы.

– Самоубийство, – безапелляционно высказался Веслав. – Я так понял, что дверь была задраена не на защелку, а с помощью магии?

– Им же самим, – подтвердила Виола. – Я сняла остаточный фон.

– Стало быть, самоубийство.

Веслав скрестил руки на груди так, будто ждал возражений. Их не было. Покойник как будто тоже не противился версии. Поверить, что он сам себя удавил на каком-то поясе от шпионской своей жизни, было куда легче, чем вообразить кого-то, кто с какой-то стати решится повесить заместителя главного соглядатая. Йехар непривычно язвительным тоном сообщил, что если уж все пришли к данному мнению, то нам нечего делать в компании с не вовремя раскаявшимся шпионом: пора бы и честь знать. Кахон, который только что стенки в коридоре не проламывал от нетерпения, был точно такого же мнения: спириту хотелось то ли домой, то ли на службу, а тут этих чужаков проводи туда, да потом обратно, да подкинь с помощью стихии воздуха, да еще проследи, как бы их кто не убил (а сверху на нас поглядывали не сказать, чтобы дружелюбно). Словом, хлопот не оберешься, и, когда он попрощался с нами у наших палат – его крылья замелькали с такой скоростью, что мне пришлось придержать волосы. На несколько секунд мне казалось, что они улетят. Вместе со скальпом и половиной лица.

После предварительного распугивания всех шпионов всем, что под руку попалось (пострадала добрая половина предметов интерьера и почти все предметы роскоши), Эдмус отошел в свой угол комнаты, где для него успели оборудовать что-то похожее на насест.

– Даже вещи мои принесли, – протянул он с умилением и продемонстрировал нам довольно мрачного вида шутовкой колпак. Он был с одной стороны умеренно-бордовым, а со второй – больнично-желтым. – Режет глаз, э? Но у нас тут не в моде что поярче… так кто же прикончил Раноша, а? Забавная попытка облагодетельствовать государство, но почему никто не требует себе награды за такое?

Обычно его болтовня проходила как не имеющий значения фон, но на этот раз Йехар разозлился: