Серая Дружина-2: Доспехи для шута (СИ) - Кисель Елена - Страница 11

– Хорошо, что мы пришли? – нотки сомнения в моем голосе слышались особенно явственно.

Из четырех вопросов нам дали ответ лишь на третий.

– Чудовище! – сказал мужичонка и ткнул пальцем, подтверждая ранее заданное направление «вон там».

– Чудовище? – переспросил Йехар, в котором тут же взыграл профессиональный интерес. – Какого рода чудовище?

Вопрос был понят буквально.

– Мы не знаем, кто его родители. И что за род. Мы вообще не знаем, кто оно, мы его не видели. Но оттуда, – снова палец утыкается в лес наподобие указателя, – никто из наших еще не возвращался. Инквизиторы, что туда ходили, сказали – чудовище.

– А они видели его?

Очевидно, этот вопрос никого больше не интересовал. Селян скорее занимало то, что вот уже месяца три самые отчаянные ребята, вызвавшиеся навестить хуторок, который как раз был расположен там (палец, указывающий направление, начинает драматически дрожать), не возвращались.

На этом моменте рассказа Веслав аккуратно подобрал полы пальто и уселся на землю. Алхимик, со своей склонностью просчитывать заранее и со своим знанием натуры нашего Поводыря, уже давно понял, чем все обернется для Дружины, и как только понял – сразу выразил свое мнение.

– Мы долго шли, – мимоходом объяснил Йехар селянам действия коллеги. – Ну, что же… мы готовы… хотя, наверное, и не все.

Взгляд глубоких серых глаз сканером прошел сначала по моей взволнованной и полной готовности помогать физиономии, потом по кислой мине Бо и по подпрыгивающему, рвущемуся к новым приключениям Эдмусу. Остановился взгляд точно там, где некоторое время назад была голова алхимика.

– Все, кто желает отдохнуть, могут остаться здесь! – бодро объявил Йехар, разворачиваясь.

Бо оглядела вилы и колья и в срочном порядке развернулась вслед за ним. Эдмус галопировал впереди, подпрыгивая от желания взлететь. А я, конечно, не могла не попрощаться.

– И если мы… если кто-то из нас не вернется… – тут мною были приложены все усилия, чтобы голос трагически надломился. – Если кто-то погибнет от потери крови, от того, что рядом не было нужных снадобий…

Здесь я оборвала фразу, натурально изобразив горловой спазм. Помахала дрожащей рукой селянам, бросила прощальный и немного расфокусированный взгляд на Веслава и отправилась за остальными.

Алхимик нагнал нас минут через пять. Как и Эдмус, он нервно подпрыгивал на ходу, но, подозреваю, что не от желания взлететь, а от желания поубивать нас всех тотально. Какое-то время он только пыхтел и сыпал названиями ядов по латыни сквозь стиснутые зубы. Наконец открыл рот, и мне удивительно точно удалось засечь этот момент.

– Знаю. Если бы не третий закон – ты бы нас тут всех…

Алхимик с шумом выдохнул. Теперь в ход пошли жесты. Судя по ним, как раз для меня он припас что-то медленно действующее, особенно мучительное и… сколько хвостов он мне гарантировал? Садист…

– Приятно, когда тебя понимают, – флегматично заключил Йехар, даже не оборачиваясь.

Следующее действие пантомимы было посвящено отношениям Йехара и Глэриона.

Идти оказалось гораздо больше получаса, может, потому, что мы как следует не знали здешних лесов. Полузаросшая тропа наконец привела к табличке, на которой неровными буквами на местном языке было накорябано нечто, что читалось примерно так:

Ни хадиТи СДЕСь жЫвёт ЧЮДовИшшО

Пока я пыталась разобрать надпись по слогам (слегка удивляясь тому, что это дается лишь отчасти), Эдмус щелкнул пальцем по табличке и хмыкнул:

– Инквизиторы. Кроме архивариусов и писцов, здесь только они грамотные.

– Что ты разумел под последним словом, демон? – осведомился Йехар, заворожено пялясь на табличку.

Но Эдмус уже взлетел, не опасаясь того, что теперь его могут увидеть местные.

– Здесь есть инквизиция? – осведомился голос Виолы. Бо решила нас покинуть очень вовремя.

– Эдмус ведь говорил, что местные колдунов не любят, – пожала я плечами.

– Наверное, колдуны их тоже, – пробормотала триаморф, глядя на ту самую табличку.

Эдмус вернулся минут через пять и показал направление. На вопрос о расстоянии бросил: «Близко». На вопрос, что он там видел, ответил тоже очень коротко: «Трупы».

На первый мы наткнулись еще в лесу, и видно было, что пролежал он поперек тропинки месяца два. Здесь наше продвижение слегка застопорилось, поскольку меня пришлось элементарно откачивать. Когда мы двинулись снова, Виола меня придерживала, а алхимик прятал пузырек в карман и недовольно ворчал:

– И ведь правда без меня никуда, кто бы мог подумать. Сидела б у ворот, коли тебя тошнит от каждого жмура!

– При чем тут жмур? – мужественно огрызнулась я, стараясь не замечать второго покойника, над которым чуть в отдалении согнулся Йехар. – Меня от твоих снадобий выворачивает!

Я врала и бодрилась. Во время предыдущей миссии мне несколько раз приходилось видеть мертвецов, но то было в горячке боя… и они уж точно так не пахли. Рот и нос пришлось зажать носовым платком, Виола сочувственно поглядывала на меня, а Йехар, осмотрев третьего и четвертого, задумчиво доложил:

– Ни следов клыков. Ни когтей. Этих двух не успели тронуть как следует даже падальщики – и мы не видим никаких внешних повреждений.

– И это не яд, – добавил Веслав, возникая слева. Теперь мы опять шли все вместе, но очень осторожно.

– И на лицах ужас, – хмуро прибавил рыцарь.

Примерно в такие моменты они начинали друг друга если не понимать, то приобретать хоть некоторый параллелизм мышления.

– Ментальник? В смысле, телепат?

Веслав пожал плечами.

– Зря мы сюда влезли… – прочитала я по его губам и была целиком согласна.

Хутор, к которому мы вышли, представлял собой суть то же самое, что и лес вокруг хутора. Он был неухоженным, заброшенным, и в нем было слишком много мертвых людей. Все – мужчины, все – с оружием, кто-то – у хлева с провалившейся крышей, еще кто-то – у разрушенного забора, как будто хочет бежать…

Ужас на лицах у всех одинаковый. У кого-то больше боли, у кого-то чистого, животного страха, у кого-то отвращения – и все-таки одинаковый. Смертный.

Глаза открыты у всех.

Мы как-то невольно посмотрели на крепкий дом, представлявший из себя центр хутора. Дверь была гостеприимно распахнута, а в крыше для пущей гостеприимности зияла здоровенная дыра. Виола вопросительно кивнула в сторону двери. Йехар прикрыл глаза, словно прислушался к чему-то и покачал головой.

– Внутри нет ничего и никого, что могло бы причинить нам вред. Я чувствую страх и растерянность, возможно, там есть кто-то из похищенных жертв, но никакого стремления убивать.

Успокоил. Эдмус кивнул на дыру в крыше.

– Может, я лучше посмотрю свысока, а? Не люблю возвеличиваться, но…

Йехар разрешил кивком, и спирит махнул на крышу. Мы следили за ним, стоя во дворе. Если угол для обзора будет достаточным, он углядит что угодно, вплоть до последних паучков в углу.

– Ты чувствуешь страх? – переспросила Виола шепотом. – Как это?

Йехар собрался что-то ответить, но тут от крыши долетел веселый голос спирита. Шут, как всегда, не думал об осторожности, высунулся через дыру и орал так, чтобы это достигло наших ушей наверняка:

– Не беспокойтесь, ничего страшного нет! Всего одна только… ай!

Он вдруг вскрикнул от боли и пропал, упал внутрь дома, и через десять секунд там же оказались и мы. С той лишь разницей, что мы вошли, вернее, ввалились, через дверь.

Комната была широкой и единственной. Первым, что мы увидели, был Эдмус. Видимо, неудачно упал, потому что корчился на полу от боли, прижав крылья к спине и делая такие жесты, словно хочет поплыть… или укрыться от чего-то, чего?

Осознание того, что спирит упал вполне удачно, а нужно просто осмотреть комнату, пришло мгновенно, я оглянулась… стол. Стулья, какие-то лавки, хлам, тряпье…

Два зеленых глаза, горящих из угла жуткой, смертельной ненавистью. Нечеловеческие глаза – на человеческом детском личике, худеньком, почти невидном, я еще успела подумать это, но не успела подумать, что это может нам сулить, как услышала тихий стук.