Серая Дружина-1: Сердце Крона (СИ) - Кисель Елена - Страница 35

− Да это уже дерево какое-то! – возмутилась Бо, когда цветок поднялся еще на пару метров.

Если бы оно еще на месте стояло, как дерево. Кошмарный плод античной селекции наклонился к Веславу с явным намерением произвести чмок с летальными последствиями. Алхимик со спокойной сосредоточенностью ждал этого движения. Как только чашечка цветка оказалась на достаточно близком расстоянии, он одной рукой ухватился за стебель, не считаясь с шипами, и взмахнул ножом, зажатым во второй, проводя разрез.

− Ну, вот… − но тут разрез вдруг затянулся, и комментарий алхимика продолжился уже совсем в ином направлении: − …вот блин!

А потом цветок обмотал его в несколько слоёв, причем кисть выкрутил так, что нож упал на песок, который тут же жадно всосал в себя кровь с лезвия. Рядом начала появляться новая поросль цветочков, и они сразу же стремились обвить лодыжки алхимика.

Йехар опередил нас всех. Перетянуть рану он не успел, кровь капала на серые семена, но клинок рыцарь вытащил мгновенно, правда, размахнулся им так, что на секунду могло показаться: он решил избавиться разом и от цветка, и от Веслава.

− Куда с мечом?! – прохрипел алхимик, который изо всех сил прикрывал рукой шею от шипов растения. – Не на…

Но удар Йехара был точен хирургически: отрубленная головка цветка слетела со стебля. Вслед за этим в мелкую нашинковку отправился сам стебель, при этом рыцаря не очень волновало, что стебель этот был обвит вокруг алхимика. Он действовал так, будто Глэрион составляет с его рукой единое целое: казалось даже, что меч время от времени изгибается, чтобы ловчее перерубать живое подобие черной шипастой веревки. Не прошло десяти секунд, как изрубленный цветок лежал на песке. Йехар вытер лоб рукавом и усмехнулся алхимику почти добродушно.

Чмок. Чмок. Чмок. Чмок.

− Оглянитесь! – заголосили мы с безопасного расстояния.

Вокруг Йехара и Веслава поднималось что-то вроде живой черно-красной клумбы. Цветков было не менее десятка, а то и больше, и они шли в рост с поразительной быстротой, на глазах распахивали навстречу солнцу шевелящиеся лепестки. И намерения у них явно были как у собрата, который недавно отправился в нарезку.

− Ты рану не зажал, что ли? – крикнул Веслав, изменившись в лице. Но тут же с ужасом уставился на свою ладонь: она тоже была окровавлена, истыкана шипами, кровь каплями стекала на семена и застывала, расплывалась черным мазутом, это ненадолго… − Уходим отсюда!

Но рыцарь оттолкнул его туда, где стояли мы, а сам быстро обмотал окровавленное запястье плащом.

− Иди. И их держи, чтобы не ввязались.

Поражение от того, что Йехар заговорил без обычной возвышенности, возымело действие. Веслав не пытался спорить и выскочил с поля битвы, то есть, к нам, где не было серого песка. Вид у него был, как будто на нем практиковались пятьдесят энтузиастов по иглоукалыванию: лицо и руки в крови, на плаще тоже кое-где пятна, уголок рта сведен нервной судорогой, сам дышит тяжело, а говорить он сначала не мог вовсе.

Но он-то хоть дышал, а вот с Йехаром это было сомнительно. Мы уже не видели рыцаря из-за стены черных шипастых стеблей.

− И что нам – следить с расстояния? – возмутилась я и дернулась было к скалам, но Веслав коротким жестом преградил мне дорогу.

− Пока стойте. Похоже, эту дрянь только огонь берет.

− А если они его сожрут? – без особой тревоги поинтересовалась Бо.

− Хоронить не придется, − отрубил Веслав, после чего преспокойно уселся на песочек, достал из холщовой сумки бинт и занялся своими ранами. Эдмус тоже поглядывал по сторонам да посвистывал, это что – типичный пример безразличия темных к судьбам других? А я-то почти разуверилась в этом постулате: у нас в Отделах даже те, кто владел так называемыми темными стихиями, были вполне нормальными людьми, готовыми помочь, если что… но, может, я их просто не видела в подобных ситуациях?

− Так он же погибнет там! – и я рванулась вперед вторично, но на сей раз меня перехватил Эдмус.

− Кто – этот? Да эти цветочки просто стошнит от его благородства… эй, только не надо меня замораживать! Оля, а ты знаешь, что такое светлый странник? Призвание такое: ходишь по мирам и нечисть разную рубишь, ну, не вроде меня, конечно, а страшнее… словом, сама посмотри.

Вспышка огня разметала черные извивающиеся стебли. Мы наконец увидели Йехара.

На лице рыцаря была спокойная сосредоточенность человека, который в сотый раз выполняет привычную работу. Глэрион он держал одной рукой, и черные стебли так и ложились вокруг клинка – тот горел ровным, ясным пламенем. При этом Йехар тщательно оберегал себя, уклоняясь от выпадов кровожадных растений, следя за тем, чтобы его даже не поцарапали: любая капля крови увеличила бы количество противников. Как страннику, который совсем не отличался тонкостью и гибкостью фигуры, удавалось с такой легкостью уклоняться от мелькающих вокруг шипов, листьев, которые тоже заканчивались шипами, и заостренных лепестков – оставалось тайной. Так или иначе, чмоканье у скал Прометиуса становилось все печальнее, а дым от сожженных клинком растений – все гуще.

Чпяк! Головку последнего цветка Йехар разрубил на четыре части, когда она еще была в воздухе. Без малейшей театральности и как бы мимоходом. Потом рыцарь осмотрелся и пришел к выводу, что «мавр сделал дело». Осторожно переступая через лежащие на земле обугленные остатки растений, он приблизился к нам и, опираясь на меч, сел рядом с Веславом.

− Надеюсь, ты мне что-нибудь оставил, − проворчал тот, глядя на площадку у скал, которая превратилась в пепелище. – Не хочется все это повторять.

Рыцарь, морщась, развернул плащ, перетягивающий запястье. Ткань еще больше потемнела от крови, и мы все только сейчас вспомнили, что до того как броситься в бой, Йехар уже, скажем так, нуждался в массе гематогена. А дрался-то он как, а?!

− Сходи да сам посмотри, − ответил рыцарь с точно такой же неприязнью, какая прозвучала в голосе алхимика. – Бинт есть?

Вдобавок к бинту Веслав протянул ему темный плоский пузырек и мерный стаканчик, налитый доверху.

− Это – заживляющее, польешь бинты, а кроветвор выпьешь, − он силой сунул стаканчик в руку Йехара. – Да бери ты! Нам на себе тебя тащить? Обезболивающего, надеюсь, не надо?

Возмущенный сомнениями в своей терпеливости рыцарь раскрыл рот.

− Ладненько, − заключил алхимик. – Я на сбор урожая.

И он опять отправился к скалам, убедившись перед этим, что у него на одежде не осталось следов крови. Йехар поколебался, но кроветвор проглотил. На лицо его мало-помалу начал возвращаться румянец.

− Бой замечательный был, − заметила я. Присела рядом и принялась помогать рыцарю забинтовывать запястье. Заживляющее пахло гнилыми яблоками, но кровь остановило сразу, и рана мгновенно взялась корочкой.

− Глэриону спасибо, − Йехар с любовью погладил рукоять клинка. – Не могу припомнить точно, в который раз он меня выручает за все эти десятки лет…

− Десятки? Сколько же лет ты по мирам скитался?

От скалы донесся голос Веслава:

− Чем ты думал, пироман?! Тут сплошные головешки!

Йехар скрипнул зубами, но тут же утомленно улыбнулся мне.

− Я расскажу тебе. Потом. Теперь самое главное – что поединок с Афродитом тебе не страшен более, и вскоре после него мы сможем отправиться к вратам Эйда…

Тоже мне, утешение. Бо какое-то время соображала, потом завела глаза к синему небу и вдруг поинтересовалась:

− А если браслетик и действие этого цветочка сведет на нет, а?

В который раз мне захотелось в Питер.

Сандалии на сей раз действовали более точно. Возможно, причиной этому был длинный монолог раздраженного Веслава: мол, если вдруг не туда, так из-под земли вырою, в пепел развею, а перед этим все перья на крылышках выщипаю. Под конец монолога ёжиться начал даже Эдмус. Однако же, после взлета – на этот раз не такого быстрого – и вполне нормального приземления мы оказались на медной крыше дворца. Раскалённой по дневному времени крыше. Так что мы сначала чуть не свалились, а потом чуть не изжарились, спасибо – нашлась сначала лестница, видно, для каких-то рабов, а потом дверь внутрь помещения. Дверь была заперта, но Йехар разрешил эту проблему одним широким движением меча.