Серая Дружина-1: Сердце Крона (СИ) - Кисель Елена - Страница 21

− А ты хотела, чтобы прямо по Куну, и характеры те же? – тут же накинулся на меня Веслав. – Особенности местных говоров – получите. Еще хоть догадаться можно, где кто…

Обсуждение возобновилось только после пятиминутного лирического отступления «Как нужно разговаривать с дамами. Этикет для алхимиков». Исполнял, разумеется, Йехар.

− Раз так – вот ты и догадайся, к какому это Герему нас Тано отправил, – огрызнулась я. Укоризну в глазах нашего предводителя, конечно, проигнорировала.

− А самой мозгами пошевелить лень, светлая? – не остался в долгу Веслав.

− Может же быть просто человек, – вставила Виола.

− Может. Но по основному закону, который свел нас вместе, то есть, по закону подлости…

− Ой.

«Ой» принадлежало мне, совершенно случайно соединившей в мыслях имя и профессию торговца.

Больше мы в этот день ничего не обсуждали. Лепешки закончились, на охоту за ужином вызвался сходить Йехар, и последнее, что мне запомнилось из событий: несущийся мимо костра кабанчик с дико вылупленными глазами, за ним – наш рыцарь с пламенеющим мечом, и удивленное восклицание Виолы от костра:

− Веслав! Кто говорил, что эти грибы нормальные?!

Герем, он же Гермес, он же, для непосвященных, Меркурий, он же бог-покровитель торговцев, курьер Громовержца, плут и вообще, помнится, сволота порядочная, мне не понравился с первого взгляда. Поскольку уже первый взгляд схватил в нем самое существенное: нереальной честности глаза, приветливую улыбку из-под короткой светлой бородки и подозрительно гибкие пальцы.

«Сетевой маркетинг, − с дрожью вспомнилось мне, – этот надует в любом случае».

– Радуйтесь, почтенные спутники, – распахнул нам Герем свои любящие объятия. – Хотите что-то выбрать в моей скромной лавке?

Лавка за его плечами действительно выглядела скромно: полки и прилавок перекосились, по навесу будто стая сатиров проскакала, а стены потресканы. Но зато и торговала эта лавочка не специями и не местным вином. И хвала здешним богам, а то за сегодняшний день нам попались пять телег, и все пять возниц предлагали выпить.

– Благодарю, − учтиво отозвался Йехар. – Нам бы только спросить дорогу, и, может быть, если вы не откажете в совете…

– Зачем торопиться? – заулыбался бог торговли еще шире. – Сядьте, отдохните, посмотрите товары! Я не прошу дорого, а другого такого вы не найдете нигде… Вот стрела Эроота, надежнее нет для того, кто хочет покорить женское сердце. Ты, например, – он указал на Веслава. – Подумай, ты же в минуту можешь скрасить свое одиночество, которое без столь сильного средства, скорее всего, будет длиться… мда, вечно.

На виске алхимика запрыгала жилка.

– Да я, если захочу, его в этот рог влюбить могу, – процедил он. – Причем, навечно.

Имелся в виду здоровенный рог, кокетливо висевший в центре экспозиции. Видно было, что в незапамятные времена по нему прошелся чей-то острый клинок: рог был разрублен почти надвое.

– Пока не надо, – попросила я шепотом, а Герем уже обращался ко мне, причем демонстрировал тот самый рог:

– …Минотаврия, подошел бы вам для придания уверенности в себе. Тот, кто отрежет хоть кусочек от него, навеки перестанет теряться и бежать от ответственности…

– Передумала, − сообщила я Веславу. – Влюбляй.

– Вот перья Икайра, кто владеет хоть одним из них…

– Икать будет до смерти? – тут же предположил Эдмус.

– …продержится в воздухе, сколько захочет и никогда не потеряет своих крыльев.

– Странно, – заметила вполголоса Виола, – я где-то слышала про Икара, и мне казалось, что история закончилась, конечно, долгим и счастливым полетом, вот только он был вертикальным.

– Это ты к тому, что он врет?

– М-м…

– Хочешь пример? – вмешался Веслав. – Тебе он только что предложил слезы Яниуса – от раздвоения личности.

– Это Януса Двуликого, значит?

– Очевидно.

Йехар тем временем пытался остановить это пылкое восхваление товаров, грозившее затянуться до самого вечера.

– Почтеннейший… уважаемый… милостивый… послушай, Герем! Заверяю тебя, мы просто хотели спросить дорогу, что ты и сам знаешь, раз уж так осведомлен о моих спутниках.

Это возымело действие. Улыбка стала жалобной, глаза – еще честнее, волосы и борода вдруг потемнели на тон (мы с Виолой тут же приготовились пинать алхимика – так что он за грибы вчера приволок?!), и Герем поникшим голосом осведомился:

– Ну, может, хотя бы волос Афейны?

– Нет, благодарствуем.

– И правильно… – совсем загрустил Герем, упираясь в прилавок глазами (волосы потемнели еще). – И верно… к тому же, у нее вовсе нет волос, они мешали ей под шлемом. Как сейчас помню: когда она попросила Геферна ее обрить, ему пришлось обращаться к Склепию за помощью, так смеялся, так смеял… а как там поживает Тано?

– Хорошо, – мягко ответил Йехар. – Он здоров, хотя…

Но тут грусть Герема вдруг прошла, и он бурно расхохотался. Теперь его борода и шевелюра сверкали золотом.

– Здоров? Конечно! Тано за все тысячелетия болел только раз, но Склепий отказался подойти к нему даже на два шага, и он живо выздоровел! Хотя, конечно, грустен – да, да, я не удивляюсь, у его меча сейчас нет работы… кстати, не хотите купить осколок от первой болванки этого клинка?

– Нет, благодарю… послушай, но ведь ты, кажется, бог?

– Кто? – с искренним интересом посмотрел на Йехара Герем.

– Ты.

– Да?

Я и Виола с двух сторон вцепились в Веслава.

– Сделай что-нибудь, пока он не свел рыцаря с ума!

– Так он же ж бог, – логично ответил Веслав. – Что я с ним сделаю?

– Так почему ты здесь? – продолжал Йехар допрос. – Не на…

– Олиме… – подсказала я здешнее название Олимпа.

– Почему не на Олиме, с остальными? Почему не…

– Задавать такие вопросы бессмертному?! – полыхнул гневом Герем и стукнул кулаком по прилавку так, что тот расселся. В глазах у покровителя торговли вспыхнуло божественное пламя, а волосяной покров почернел. – Да кто ты таков… ты… таков… предводитель Дружины, да?

Может, лучше было Веслава отрядить на эти переговоры? Он со своими сменами настроения подошел бы гораздо больше, а то Йехар после каждой перемены чуть в транс не впадает.

Бог торговли, транспорта и путешествий, а может, и чего еще, уселся за свой прилавок, подпер рукой подбородок (теперь уже с бородой невыразительного пепельного окраса) и отчеканил сугубо деловым тоном:

– Я покинул Олиму добровольно, из-за событий, которые начали происходить на ней. Событий, которые не коснулись напрямую меня, но коснулись многих моих близких и друзей. С тех пор я опасаюсь проявлять свою сущность, оставаясь на земле. Без возвращений на Олиму я с течением времени стану простым смертным, но времени этого у меня будет гораздо больше, чем у остальных.

– У остальных – кого? Что случилось с остальными? – Йехар с нетерпением нагнулся вперед. – Расскажи об этом нам. Расскажи Дружине...

– Какой? – поинтересовался Герем, вдруг преисполняясь яда (и с виду тоже: борода осталась прежней, а кожа начала желтеть). – Передо мною пока лишь пять неудачников, которые сами не слишком понимают, зачем сошлись вместе. И поведать им главную тайну этого мира…

– Это кого он назвал неудачником? – громко поинтересовалась Виола.

– Меня, – пожал плечами Эдмус. – Я не отрицаю. Как еще можно назвать простого шута, который случайно попал в Дружину?

– Укажи нам хотя бы дорогу, – оставаясь таким же терпеливым, попросил Йехар. – Тано просил нас найти двоих, которые живут…

– Он просил вас найти Зевея и Гээру, конечно, – Герем чуть ли не впервые заговорил как нормальный человек. – Первых, по ком ударила беда. Что ж, указать вам дорогу не трудно, но… но…

И он запунцовел, как девушка. Покраснел даже лоб, и борода приняла оттенок морковной рыжины. Кажется, он никак не мог выразить свою мысль вслух − благо, неподалеку обретался циничный, как все шуты, Эдмус.