Мне не стыдно (СИ) - Эрос Эви - Страница 1

Жизнь частенько преподносит нам неприятные сюрпризы. Я бы даже сказала так: сама жизнь — это один большой неприятный сюрприз. Но, как это всегда бывает в случае с сюрпризами, нас не спрашивают, хотим мы их получать или нет.

А начиналось всё вполне мирно. Я пошла на собеседование в очередную контору, готовую предоставить мне желаемую должность и зарплату. Работа была нужна мне, как воздух — надо же чем-то платить за квартиру и на что-то кушать. Конечно, моих сбережений месяца на три хватит, но всё же мне очень не хотелось банально проедать накопления.

Надо было, наверное, развернуться и уйти сразу после того, как я увидела, кто будет меня собеседовать. Если в конторе считают возможным держать на работе женщину на восьмом (а судя по размеру живота, там не меньше) месяце беременности, значит, что-то в этой конторе неправильно. Но я банально растерялась. А потом, когда Света — так звали девушку — сказала, что её попросили выйти на работу всего на один день, исключительно для того, чтобы собеседовать меня, растерялась ещё больше.

— Начальник мой просто грипп подхватил, — объяснила она извиняющимся тоном. — А он не может никому доверить принятие нового сотрудника к себе в отдел, кроме себя самого… и меня.

— Грипп? — удивилась я. — В июле?

Она хихикнула.

— Да. Мы тоже все поражаемся, как он так умудрился.

Да уж, талантливый человек. Впрочем, мне грех высказываться — самой везёт на подобные нелепости.

Меня больше интересовало другое.

— Значит, речь идёт о вашем декретном месте?

— Нет, — покачала головой Света, и я выдохнула. — Формально вы будете работать — если будете — вместо меня, но ставка новая.

Уже легче. К декретным местам я особого доверия по понятным причинам не испытывала.

— Расскажите мне о себе подробнее. В вашем резюме сказано, что вы четыре года жили во Франции…

— Да.

Минут десять я вещала о тонкостях своей биографии, потом Света задавала мне всякие профессиональные вопросы, а в самом конце сказала:

— Знаете, обычно мы несколько дней думаем, но вам я хочу сразу сказать — вы нам подходите. Так что, если вы настроены серьёзно, выходите на работу с понедельника. Сергея тоже должны выписать, он сразу вас введёт в курс дела. Или вы ещё не решили?

Я немного поколебалась для порядка, а потом вынесла вердикт:

— Решила. Хорошо, понедельник так понедельник.

Такой хорошей зарплаты я наверняка нигде не найду. Она была более чем щедрой. Кроме того, мне было удобно сюда ездить — недалеко от дома — да и офис понравился…

Попробуем.

— Отлично. Тогда в понедельник ждём вас к десяти, пропуск вам закажут. Придёте — и сразу в отдел кадров оформляться. Удачи. Уверена, вам у нас понравится.

Света улыбнулась, кивнула мне приветливо. Увы — она ошиблась. Хотя… если бы не одно маленькое обстоятельство, мне бы у них, конечно, понравилось.

Но даже маленькие обстоятельства иногда значат очень много. А моё обстоятельство, на самом деле, было не таким уж маленьким. Оно носило светло-серый костюм и тёмные ботинки. И было обладателем прекрасных шелковистых русых волос и голубых искрящихся весельем глаз.

Удивительно. Я вернулась в Россию, устроилась на новую работу — и сразу же наткнулась на того единственного человека, которого желала видеть меньше всего в жизни. На человека без стыда и совести.

И этому человеку предстояло быть моим начальником.

Воистину — кошмар на улице Вязов…

Способность ходить на работу в хорошем настроении дана не каждому. Точнее, даже суперспособность. И вот эта самая суперспособность у Сергея Мишина всегда была.

По-другому нельзя, если ты занимаешься рекламой. Не будешь обаятельно улыбаться и излучать довольство жизнью — всё, капец котёнку. Точнее, рекламной кампании.

У Сергея это было в крови, даже учиться не надо. Его природное очарование действовало на всех без исключения собеседников, особенно на женщин. Кажется, это называется харизмой, но ему это слово всегда не нравилось. Сергей предпочитал понятие «обаяние». А ещё «профессионализм».

В этом была вся суть собственно рекламы. Внутри конфетки может быть что угодно, но фантик должен быть красивым. Вот и Сергей старался сделать свой фантик как можно более привлекательным, следя за тем, чтобы его «броня» — читай «фантик» — нигде не треснула и не облупилась.

Но всё это ему страшно нравилось. И это тоже имело значение — врать, когда тебе не нравится собственное враньё или ты в него не веришь — не лучшее занятие. Подобное враньё успеха не принесёт.

Поэтому Сергей всегда врал откровенно и увлекательно. И получал от этого удовольствие. И ему совершенно не было стыдно.

Утро обычного июльского понедельника началось с проливного дождя. Он так забарабанил по оконному стеклу, что Сергей проснулся. Сунул руку под подушку, достал мобильник и чертыхнулся: ещё полчаса можно было поспать! Чёртов дождь.

Мишин ненавидел такую погоду. Почему-то именно в дождь с ним происходили самые неприятные в жизни вещи. Правда, в этот день жизнь ничего неприятного не предвещала.

Сергей умылся, позавтракал, наслаждаясь одиночеством, собрался и поехал на работу. Включил в машине радио, чтобы было не так тоскливо на душе от хлещущего потоками дождя, и начал подвывать дурацким попсовым песенкам. Слуха и голоса у него никогда не было, и если бы в машине ехал кто-то ещё, у него завяли бы уши.

Но Сергей страшно не любил кого-то возить в своей драгоценной машине. И гостей в собственной квартире Мишин тоже терпеть не мог. И ненавидел, когда коллеги навязывали ему своё общество на обеде. Удивительно, но при общей общительности Сергей не выносил, когда лезли в его личное пространство.

Даже теперь, когда у него уже была официальная невеста, и до постоянного совместного проживания оставались какие-то полгода, Мишин предпочитал, чтобы Кристина уезжала к себе после совместно проведённого вечера. Ну или чтобы она покидала его хотя бы утром.

Его раздражали чужие вещи в собственной квартире, бесили до дрожи и тошноты в горле. Чашки, забытые на столе, лифчики и трусики в его комоде, небрежно брошенная женская бритва в ванной. Сергей пытался сам себя уговорить, потому что умом понимал: это неизбежно. Через полгода Кристина переедет к нему, надо привыкать. Но всё равно скрипел зубами и морщился, когда замечал следы её пребывания.

Особенно Мишина трясло, если Кристина пользовалась его шампунем или бритвой. Или надевала его рубашку, носки и шлялась так по дому. Он никогда и ничего ей не высказывал, чтобы не обижать, но коробило Сергея знатно. В такие моменты он с тоской вспоминал своё детство: и мама с отцом, и сестра знали, что входить в комнату старшего отпрыска не стоит. И уж тем более не стоит брать его вещи или, того хуже, пользоваться ими.

Единственным человеком, чьё присутствие Мишин мог выносить почти бесконечно, была Вера, его сестра. Даже мама через какое-то время начинала раздражать, а Вера — нет, никогда. Он как-то пошутил — сказал, что если бы мог жениться на ней, то непременно женился бы. Мама перепугалась, вытаращила глаза, а Вера только рассмеялась. Она всегда понимала его лучше всех.

Вдали показалось высотное здание, в котором работал Мишин, и в этот момент зазвонил его мобильный телефон.

Он ничуть не сомневался, что это Кристина. И точно.

— Привет, Серж!

Отвратительное сокращение. Он пытался отучить её — тщетно. Потом подумал — ладно уж, пусть лучше так зовёт, чем Серёжик или вообще пупсик.

От подобных обращений Мишина всегда коробило.

— Привет, Крис.

Ей нравилось именно так — на американский манер.

— Я сегодня вечером хочу приехать к тебе, — сказала Кристина своим любимым капризно-детским тоном. — Ты меня накормишь или мне захватить что-нибудь с собой?

— Захвати. Но не раньше восьми, котёнок.

— Мррр, — мурлыкнула она в трубку и отключилась.