Наместник - Останин Виталий Сергеевич - Страница 3

Тоже, кстати, местная фишка. Не преступник, не глава благовещенского отделения Потрошителей — организации, торгующей людьми с даром, а именно подданный. Беглый подданный. Князь таким образом давал понять, что статус и прегрешения человека, жившего на его земле и до сих пор связанного с ним вассальной присягой, имеют для него небольшое значение. Не по самодурству, а именно в ракурсе интересов государства. Нужно будет для дела — он его даже помиловать может. И плевать ему на мнение иностранных наблюдателей и нормы демократии. Чистый абсолютизм, выстроенный на крепкой, как я успел понять, законодательной базе. Выглядящий со стороны, как… семья. В мирное время представляя из себя умеренную демократию с легкими нотками анархии, а в тяжелые годы показывающий истинное лицо — жесточайшую диктатуру.

Топляк сбежал из города, когда я в себя приходил от обратного переноса сознания. Почуяв разоблачение, сколько успел — обналичил, перевёл на африканские офшоры и скрылся в неизвестном направлении. И вот уже с месяц в розыске.

— Надо его вернуть. Справишься?

Так и есть, проверка. И на этот раз не лояльности или уровня владения языком, а боевых навыков. Князь посылал меня на силовую операцию — найти злодея, скрутить и привести его под светлые очи государя.

— Один поеду? — только и спросил я.

Топляк — обычный человек. Но денежный, со связями. У него будет охрана, к бабке не ходи. И добро бы лишь гориллы с автоматами. Учитывая размеры его состояния, можно предположить и наличие боевого мага. Последние, как показала история с миланцем, вполне могут быть наёмниками.

— Господь с тобой, Игорь! — делано возмутился Поярков. — Родную кровь на чужбину отправлять без помощи и товарищей? Не по христиански это!

Целое послание выдал для умеющих слушать. «Родная кровь» — напоминание о моем статусе и, одновременно, указание на то, что мной он готов рисковать куда сильнее, чем настоящим своим племянником. Хотя он бы и родным рисковал так же, если бы цель того требовала. Со мной всё же удобнее — в безвыходной ситуации бросить пришельца проще. А это может произойти, так как упомянуто слово «чужбина», что означает действия на территории иностранного государства. «Помощь и товарищи» тоже подсвечивали частности — миссия неофициальная, но кое-какая поддержка на чужой земле оказана будет. Но, опять же, тут сомнений быть не может — только до момента, когда всё пойдет не так.

Это я, кстати, не накручиваю себя, нет! Просто со светлым князем я вот уже месяц общаюсь. Изучил манеру разговора, что называется. И со всем пониманием отношусь. Мне тут надо доверие зарабатывать. Именно зарабатывать, а не втираться, как раньше.

— Когда и куда?

— Детали у Евсеева. Он занимался работой с этим артистом — Пупкиным. Он же расскажет тебе о дипломатической составляющей твоей поездки.

И князь, равнодушный к опере, но признающий ценность двойных агентов, каким являлся Иван Пупкин, в два укуса проглотил очередной круассан. Да, ест он, как не в себя! Что никак на нём не отражается — стройный дядька с гордой осанкой. Ни капли лишнего жира, даже в спокойствии излучающий энергию. На вид больше пятидесяти лет не дашь, хотя уже седьмой десяток разменял.

— Ну что смотришь? Я могу и без тебя завтрак закончить, мне торопиться некуда.

«А у тебя — дела!» — не прозвучала последняя фраза.

И все же, хотя меня окружали маги, хотя здешний Благовещенск являлся одним из центров экономики и политики Дальнего Востока, хотя жизнь моя изменилась кардинально, многое в ней осталось неизменным. Например, большую часть дня я проводил в княжеской резиденции, как раньше — в областном правительстве. Читал, занимался, шатался из кабинета в кабинет, с этажа на этаж, беседуя то с одним человеком, то с другим. Однако если раньше моей обязанностью было собирать информацию, а после этого решать какую можно выдавать СМИ, а какую стоит придержать или вовсе скрыть, то теперь всё стало не так. Здесь я был не пешкой, как дома, а крупной фигурой на шахматной доске. С хорошими шансами стать игроком. Если сам не налажаю, конечно.

О чём это я? С этажа на этаж, да. Апартаменты воеводы у нас на первом, а княжеская гостиная на третьем.

После бегства Арцебашева к якутам, Фёдор Евсеев стал воеводой княжества. Теперь под рукой этого рыжеволосого мужчины с изрядной примесью восточной крови находились все военнообязанные, так сказать, боевые маги страны. И дружина — основной инструмент решения сложных вопросов, как внутри собственного государства, так и за его пределами — с соседями. Таких, когда обычных воинов привлекать уже поздно, а князя, с его Шестой Казнью, ещё рано. Кроме прочего, в круг обязанностей воеводы входили и вопросы безопасности государства.

Вместе с должностью он получил крыло в княжеской резиденции и допуск к секретной информации, то есть был в числе тех, кто знал обо мне правду. Плюс мы с ним вместе дрались с ватиканским палачом, а это что-то да значит промежду мужчин! В общем, сдружились мы с ним, хотя иной раз холодок по спине от его взгляда пробегал. И чёрный жгут в даре дергался, об опасности трезвоня.

— Утро доброе. Чего такой потерянный? — встретил меня воевода, поднимаясь с дивана. Работы у него, судя по всему не было, а потому он, не стремясь имитировать бурную деятельность, проводил время за книжкой. Судя по обложке с иероглифом — китайской.

Я плюхнулся рядом с ним, пожал протянутую руку.

— Князь за Топляком отправляет. Очередная проверка на профпригодность.

— Знаешь, кабы не служба, я б сам поехал. Давно за границу не выбирался, — Евсеев аккуратно заложил книгу. — У минцев я и не был никогда. А хотелось бы.

— Серьезно? Китай в километре за рекой, а ты там не был?

— В километре, как ты выразился, Маньчжурское ханство. А до империи Мин несколько дальше.

Я кивнул, признавая прокол.

— Ладно. Рассказывай кто едет и куда именно. Николай Олегович ещё что-то про дипломатическую составляющую говорил.

— На юг, — Фёдор особым образом смягчил «г» в последнем слове, превращая букву практически в «х», а само слово — в зеркало нецензурного. — В ту самую империю Мин. Город Гуанчжоу.

— Это… далеко.

В моей параллели южный китайский город считался свободной экономической зоной. Стоял на материке почти напротив Гонконга. И был неприлично огромным. Туда в последние годы повадились переезжать на ПМЖ разного рода фрилансеры. Сам я там ни разу не был, хотя и порывался съездить. И вот, гляди-ка, сподобился!

— Неблизко. Но Топляк понимал что делал. Город большой, миллионов десять, наверное, — найти его там будет непросто…

— Стой! — я аж со стула приподнялся. — То есть нам неизвестно где именно находится Топляк?

Евсеев кивнул. Я возмущенно втянул воздух сквозь сжатые зубы. Отлично просто! Пойди туда — не знаю куда! Найди беглого преступника с кучей денег в китайском мегаполисе! Ни фига себе испытание!

Новоиспечённый воевода, впрочем, внимания на меня не обратил. Он продолжил говорить, будто эмоции одного обер-секретаря к делу отношения не имели. Хотя… Они ведь и правда не имели. Всё равно же поеду.

— Что до твоих спутников, то я бы предложил взять Самойлова с Сарбаевым. Сам понимаешь почему.

Я выразил согласие, чуть склонив голову. Следователь и хакер. Прекрасное сочетание. Особенно под прикрытием такой отнюдь не беспомощной уже боевой единицы, как я.

— И Василия, пожалуй, — внёс я поправку. Говорил я о своём денщике, секретаре, слабеньком целителе и серьезном рукопашнике, который был ко мне приставлен князем чуть ли не с первого дня. Я не подозревал, а точно знал, что, кроме всего прочего, он ещё был шпионом. И благодаря ему каждый мой шаг становится известным князю моментально. Но я принимал правила чужой игры без обиды — всё-таки был пришельцем. К тому же иметь денщика оказалось очень удобно!

Евсеев кивнул, подошёл к столу и что-то черкнул в блокноте. Затем продолжил: