Наследник (ЛП) - Ле Карр Джорджия - Страница 40

Я закрываю глаза, но перед моим взором появляется ее бледное и испуганное лицо. Я даже не слышу сирены скорой помощи. Перед образом появляется она в лунном свете. Обнаженная, гордая, прекрасная богиня. Не дай ей страдать. Прошу тебя. Не дай ей потерять нашего ребенка.

— Данте, — стонет она.

— Шшш... все будет хорошо.

Я несусь перед каталкой вперед, пока ее везут по длинному коридору в комнату, заполненную врачами и медсестрами. Я хочу пройти с ней, но мне не разрешают.

— Она беременна. Выясните точно все ли с ней хорошо. — Говорю я пожилому мужчине в синем хирургическом халате.

— Ваше Величество, пожалуйста, не волнуйтесь. Уверяю вас, мы сделаем все возможное, чтобы и она и ее ребенок были в порядке. Пожалуйста, присядьте в зале ожидания. Я выйду, как только что-нибудь будет известно.

Я хочу сказать, что не пойду в комнату ожидания. Мне не хочется оставлять ее одну, и я не привык, чтобы мне отдавали приказы, не в Аванти, но разум подсказывает, что это лучшее, что я могу сделать в данный момент.

Я вхожу в зал ожидания. Здесь стоят синие неудобные стулья, телевизор, показывающий какое-то смешное игровое шоу. К счастью, я остался один. На сердце так тяжело, словно положили глыбу. Непроизвольно я начинаю ходить по комнате до тех пор, пока дверь не открывается.

— Принц Нильс.

Я поворачиваюсь, передо мной стоит седовласый доктор.

— Как она?

— У нее небольшое сотрясение мозга, но она скоро поправится. Тем не менее, я собираюсь оставить ее в больнице на пару дней.

— А ребенок?! Что насчет ребенка?

— Будущему королю ничего не угрожает.

Я с надрывом выдыхаю.

— Розе уже сказали?

— Нет, она медленно приходит в себя от обезболивающих и успокоительных, которое мы ей ввели.

— Могу я ее увидеть?

— Да. — Он улыбается. — Было бы, на самом деле, не плохо, если вы будите находиться рядом с ней, когда она проснется.

Я иду за доктором по коридору. Он останавливается перед одной из комнат.

— Я дам вам время для уединения. Если вам понадобиться медсестра, нажмите красную кнопку на пульте со стороны ее кровати. — Я киваю, почти не слушая его.

Открываю дверь. Сердце ускоряет свой ритм, как только я вижу ее лежащей на больничной койке. Она выглядит такой маленькой и беззащитной, почти как ребенок. Не могу поверить, что пару часов назад она голая, такая жизнерадостная, удовлетворенная лежала на моем пиджаке.

Я пододвигаю стул к ее кровати и сажусь. Нежно поглаживаю ее руку. Я переворачиваю ее ладонью вверх, проводя пальцем по мягкой коже запястья. И вдруг на меня накатывает волна страха, воспоминания ее падения, я ловлю себя на мысли, что она могла сломать себе шею, отчего все внутри сжимается, как от сильнейшего удара в живот. Пытаюсь глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться и прийти в себя, но ничего не помогает. Я наклоняю голову, начинают катиться слезы по щекам. Даже не могу сдержать тихие рыдания. Я был в шоке. В ступоре. Я испугался, что потерял ее. Потерял нашего ребенка.

— Данте.

Я поднимаю глаза, рыдания сжимают грудь. Она очнулась. Открыла глаза. Она пытается что-то сказать, но должно быть еще до конца не пришла в себя от обезболивающих и седативных препаратов.

— Со... со мной все хорошо, — наконец, удается ей произнести.

— Я знаю. Знаю, — с рыданиями произношу я. Встав, наклоняюсь к ней, прижимаясь щекой к ее щеке. Мой голос звучит низко и ужасно.

— Доктор только что сказал мне, что ты…, — я сжимаю ее руку, — поправишься. С тобой все будет хорошо.

— Тогда… почему ты плачешь? — спрашиваю я. Затем у меня проносится мысль, отчего я вся вздрагиваю на койке. Боль отдается по всему телу, но я даже не обращаю на нее внимание, слова сами собой, как пулеметная очередь, вылетают наружу: — Наш ребенок?! Наш ребенок, да? Да, Данте? Скажи мне всю правду.

Он берет мое лицо в ладони.

— Да, да, с ребенком тоже все хорошо. Успокойся.

— Точно?

Он улыбается сквозь слезы.

— Клянусь.

Я устало падаю на подушки, и теряю остатки крошечных сил от внезапного всплеска страха.

У меня перехватывает дыхание.

— Тогда почему ты плачешь?

— Слезы счастья, bella. Слезы от счастья, — шепчет он.

Странно, но у меня перед глазами встает лицо с выражением триумфа Кассандры, когда она подставила мне подножку.

— Кассандра... она специально подставила мне подножку.

— Я знаю, что она сделала это специально, — рычит он, в глазах светится ненависть.

Голова как в тумане, ясно мыслить не могу.

— Я не знаю, что случилось. Мы так хорошо общались друг с другом. Неужели из-за того, что твой отец дал мне ключ? Я не просила его об этом. Что я сделала неправильно? Она разозлилась, что я не сказала ей сразу, что мы были в саду, но это же не причина толкать меня с лестницы.

— Нет, — говорит он, качая головой. — Ты все сделала правильно. Это все моя вина.

— Твоя вина?! — Спрашиваю я, отрицательно качая головой. Хотя мой мыслительный процесс замедлился и немного несфокусированный, словно весь мозг опутала паутина, отчего я не могу четко и ясно мыслить. Должно быть от препаратов, которые они мне вкололи. Хотя телу мало помогают обезболивающие. В большей степени они меня дезориентируют, отчего я веду себя так, как обычно не веду. Как-то, пока я еще не знала, как на меня действуют обезболивающие, пошла на встречу со своими боссами, чем фактически почти не разрушила свою карьеру.

— В чем твоя вина? Я не понимаю.

— Осуждая монархию, я привел в действие заговор, который поставит под угрозу моего ребенка.

— Что?

— Пожалуйста, Роза, только выслушай меня.

— Хорошо, рассказывай.

— Если я не займу трон после своего отца, то правила престолонаследования гласят, что первенец следующего поколения станет законным наследником престола.

Данте снова поднимает руку, пытаясь меня остановить, как только видит, что я открыла рот.

— Кассандра надеялась первой родить ребенка, но, когда я объявился здесь с тобой, заявив, что ты уже беременна, она поняла, что ее мечта родить будущего короля или королеву Аванти, превратилась в прах.

Мой затуманенный мозг старается переварить эту информацию.

— О Боже мой! Какая отменная стерва. Она притворялась моей подругой. Все эти поцелуи и объятия, — я качаю головой, — а, на самом деле, все это время планировала убить меня или моего ребенка!

— Да.

Я с сожалением спрашиваю:

— Зачем ты привез меня сюда, зная, что ни я, ни наш ребенок не будет здесь желанным?

— Роза, ты же знаешь, что я никогда не хотел быть королем, я не хотел, чтобы мой ребенок испытывал ответственность и давление трона, будет он королем или королевой. Поскольку я всегда открыто выражал свою позицию, мне казалось, что я ушел от всех этих политических игр и интриг. Я привез тебя сюда на выходные, чтобы показать свою вторую половинку, с которой хотел бы провести остаток жизни, и дать всем понять, что я не буду королем. Я не учел, насколько алчными до власти мои родственники стали. Может, они всегда были такими. А я не знал или не замечал этого, потому что жил своей жизнью и старался держаться от них как можно дальше.

— Хм... думаю, наши невинные выходные испугали их до усрачки. Никчемный принц-плейбой, которого они уже давно полностью списали, возвращается с беременной женщиной, беременной будущим правителем Аванти.

— Да, — признается Данте, глаза стали совсем темными и в них чуть ли не молнии сверкают. — Я не ожидал.

— О, Данте. — Я поднимаю руку к его лицу. — Это не твоя вина. Ты совсем на них не похож. В тебе нет ни капли зла, ты не знал, на что они способны.

Выражение его лица становится твердым и решительным.

— Роза, кровь в их венах, течет и в моих. От счастья я сделался таким беспечным, недооценил их алчность и зависть. Я больше не повторю эту ошибку. Теперь они поимеют дело не с принцем-плейбоем, им придется быстро выучить этот урок. То, что я говорил, я могу и отменить!